— Ты оставила мне «Морскую ведьму», — начал Алекс, — и предоставила свободу идти куда захочу. — Он улыбнулся. — Такая щедрость с твоей стороны, Джоанна, но мне это не нужно. Мне нужна ты.

У Джоанны комок встал в горле.

— Я действительно люблю тебя, — прошептала она, — но я не могла поверить, что ты сможешь простить меня.

Алекс взял ее за руку:

— Я понимаю, почему ты сделала это, — и прощаю тебя. И клянусь, что то, что я сказал сейчас, не просто красивые слова и пустые обещания.

Джоанна дрожала от волнения.

— Но, Алекс, ведь я солгала тебе, — напомнила она. — Я обманула тебя, предала.

— А потом ты сказала мне правду, — возразил Алекс. Он смотрел ей в глаза. — Я много хочу сказать тебе, Джоанна, — продолжал он хриплым от волнения голосом, — но в первую очередь я должен сказать, что знаю про Уэра. — Она услышала, как Алекс глубоко вздохнул. — Я знаю, что он сделал с тобой.

У Джоанны сжалось сердце от ужаса. В глазах Алекса горел беспощадный огонь. Это напугало ее, хотя она и понимала, что его гнев направлен не на нее.

«Если бы Дэвид был сейчас жив, — подумала она, — у него оставались бы считанные минуты до встречи с Создателем».

— Кто тебе сказал это? — спросила она, вздохнув. — Думаю, что Оуэн. Это было тайной. Почти никто не знал.

— Почему? — с чувством спросил Алекс. Он взял ее руки в свои. Его прикосновение было теплым и сильным. — Почему ты никогда мне об этом не говорила, Джоанна? Ты мне не полностью доверяла?

— Не доверяла, — подтвердила Джоанна. — Особенно в начале нашего знакомства. — Она посмотрела на него умоляющим взглядом, как будто просила его понять ее. — Я знала, что ты мне не поверишь, — пояснила она. — Да с какой стати, ведь Дэвид заранее настроил тебя против меня. — Джоанна вздохнула. — Потом я хотела рассказать тебе, но знала, что ты считаешь Дэвида героем. — Она посмотрела на их переплетенные руки. — Это привело бы к полному крушению твоих иллюзорных представлений о нем.

— Проклятый негодяй! — с чувством воскликнул Алекс.

Джоанна подняла руку и прижала пальцы к его губам:

— Не нужно, Алекс. Он был просто мужчина, он мог быть грубым — у него были недостатки, но у него были и достоинства. — Она замолчала, поскольку Алекс рассмеялся, показывая этим, что не верит ей. Затем слегка улыбнулась и добавила: — Например, он спас тебе жизнь.

— Я просто поражен твоим великодушием, — ворчливо сказал Алекс.

Он притянул ее к себе и обнял, прижимаясь щекой к ее щеке. Джоанне очень хотелось окунуться в теплое блаженство близости, но она не смела. Алекс теперь знал всю правду, но это ничего не меняло. Даже если он и простил ей обман, это не может изменить тот факт, что ему нужен наследник.

— Вот почему ты поверила, что у тебя не может быть детей, — продолжил Алекс. Его голос все еще звучал грубо, и в нем отчетливо проступали гневные нотки. — Вы поругались с Уэром, потому что он обвинил тебя в том, что ты бесплодна, а потом этот негодяй набросился на тебя и превратил твои страхи в реальность. — Алекс нежно обнимал Джоанну, хотя и говорил ей ужасные вещи. — Да за одно только это я бы мог убить его.

Джоанну трясло.

— Мы были женаты уже несколько месяцев, а я никак не беременела, и он становился все более злым, — прошептала она. — Не было никаких причин, никаких объяснений, но я начала верить, что это, скорее всего, моя вина. А потом мы поругались, и он очень больно ударил меня и… — Она замолчала.

По ее лицу бежали слезы. Алекс обнял ее еще крепче.

— Джоанна, давай мы больше никогда не будем говорить об Уэре, но только скажи мне вот что… — Он замялся. — После того как он ударил тебя, — Джоанна сильно вздрогнула и почувствовала, как его руки напряглись, — когда пришли доктора, они сказали тебе, что ты никогда не родишь?

Джоанна прислонилась щекой к его куртке. Ей было страшно, она боялась возвращаться к тому, что сохранила ее память о том времени. Но она понимала, что должна это сделать. Она должна вытащить все это на свет божий и надеялась, что Алекс будет рядом, чтобы помочь ей.

— Н… нет… — начала она. — Но ты же знаешь, как говорят доктора. Они не были уверены. Но я сама поняла это. — Она слегка отстранилась от него. — Я чувствовала себя иначе, — объяснила Джоанна. — Я чувствовала себя пустой. Это трудно объяснить. Я по теряла всякую надежду и веру, что это может когда-нибудь случиться.

— Но теперь, — сказал Алекс, его голос был таким нежным, что ей стало легче, — ты же можешь снова надеяться и посмотреть, что произойдет?

Джоанна взглянула на синее море, где танцевали волны.

— Не знаю, — честно призналась она. Чувства охватили ее, и она с жаром добавила: — Алекс, я боюсь надеяться, боюсь допускать подобные мысли, боюсь позволить мечтам вернуться. Боюсь, что мне опять будет очень больно.

— Да, — согласился Алекс, — понимаю. — Он поцеловал ее в волосы. — Но если ты меня любишь, Джоанна, так, как люблю тебя я, то самое худшее, что может произойти с нами, — так это то, что у нас никогда не будет ребенка; но зато мы сами будем друг у друга. Мне этого вполне достаточно. А тебе будет этого достаточно?

Джоанна улыбнулась:

— Совсем недавно я думала, что навсегда потеряла тебя. — Она вздохнула. — Но я боюсь, Алекс. Ты — путешественник, исследователь. Твоя первая любовь всегда будет отдана путешествиям.

— А о чем я тебе говорил, помнишь? Я всегда был слишком эгоистичным, отстраняясь от тебя, от Девлина или Чесси, да и от остальных людей, которые любили меня. — Алекс вздохнул. — Да, я всегда хотел путешествовать. Это — страсть, но я не думаю, что это все еще моя главная привязанность. Все изменилось в тот день, когда ты пришла на виллу Во́рона. — Он немного подвинулся и поднял руку, чтобы коснуться ее лица и убрать волосы, которые растрепал ветер. — Я уже тогда был влюблен в тебя, — сознался он. — Еще в Лондоне. Хотя и пытался обмануть себя, что это не любовь, а просто страсть. — Он дотронулся до ее щеки. — С моей стороны было нечестно обещать тебе, что я останусь на одном месте до конца своих дней, — сказал Алекс. — Но думаю, что для начала мы можем просто вернуться в Лондон — мне еще нужно утрясти все, с адмиралтейством, — а потом, возможно, поедем в Бальвени и Эдинбург, и я покажу тебе мой дом…

— Слышала, что Эдинбург — замечательный город, — согласилась Джоанна. — Надеюсь, магазины там так же хороши, как в Лондоне. — Страх за их будущее вновь охватил ее, но она ничего не могла с этим поделать. — Ох, Алекс, — произнесла она прерывающимся голосом, — мы так не подходим друг другу, ты сам знаешь.

— Не бойся этого, — успокоил ее он. — Если брак достойный, за него стоит побороться.

Джоанна положила руки на перила и почувствовала, что плачет, ощутив соленые слезы на губах.

— Хорошо, — сказала она, — мне кажется, что я еще не готова следовать за тобой на край света, но я поеду с тобой в Шотландию. — Она дотронулась до его щеки и, ощутив грубую щетину под пальцами, наконец окунулась в блаженство. — Я теперь люблю путешествовать, — продолжала она с притворной застенчивостью. — Возможно, мне захочется посмотреть другие земли, если ты будешь со мной. Или мы сможем вернуться в Арктику зимой, и наш корабль застрянет во льдах, а мы будем лежать в снегу и наслаждаться северным сиянием.

Алекс обвил руками и нежно притянул к себе, она слышала, как сильно бьется его сердце.

— Та рубашка, которую тебе подарили за свадебным столом, — нежно спросил он, — ну, та, в которую мы должны будем завернуть нашего первенца, чтобы ему сопутствовала удача, она все еще у тебя?

Джоанна прижалась к нему еще сильнее.

— Да, — ответила она. — Я не могла ее выбросить или оставить на Шпицбергене, мне показалось… — Она не решалась сказать. — Она как тоненький лучик надежды.

Алекс повернул ее к себе лицом.

— Тогда, — произнес он, — надо пойти и подтвердить наши надежды на будущее.

Он поцеловал ее нежно, но вместе с тем многообещающе. В сердце Джоанны снова шевельнулась надежда, ее огонек стал ярче и сильнее, чтобы больше никогда не погаснуть.

— Ну, раз вся твоя одежда осталась где-то там на «Рейзине», — прошептал Алекс, касаясь губами ее губ, — боюсь, у нас есть только один способ скоротать время по пути домой.