Адриана Ли - Сгорая дотла

- Я не могу. - Она вытерла слезы со своих щек. Сердце разрывалось от того, какой сломленной она сейчас выглядела.

- Ты заслуживаешь большего. - Я замолчал, сердце стучало у меня в ушах, заглушая последние слова. - Я не могу потерять тебя. - Я коснулся теплыми губами ее лба, держа в ладонях ее лицо. Она яростно затрясла головой, зажмурившись и избегая моего взгляда. - Еще немного. Мне лишь нужно убедиться, что с Мел будет все в порядке. Боюсь, если она получит бумаги прямо сейчас, это сломает ее. Поверь, я бы ушел еще три месяца назад, той ночью у маяка. Я мог бы уйти с тобой уже тогда, будь я моложе, и не будь всех тех обязательств, что связывают меня по рукам и ногам. Но мне нужно закончить эту главу моей жизни, прежде чем начать новую.

- Господи! Я знаю! - закричала она, вскинув руки. - Просто мне ненавистно быть такой! - Она смахнула слезы. – Я чувствую себя так, будто навязываюсь тебе, умоляя выбрать меня!

- Но как же ты не видишь? - взорвался я, наконец, потеряв остатки самообладания. - Я не могу выбрать тебя! - прокричал я, схватившись за волосы, и пошел прочь по тенистой аллее. Она последовала за мной, но вскоре ее шаги затихли. Я повернулся к ней. - Если я выберу тебя, Мел может разрушить нашу жизнь! Она полна злобы и мести, а ее отец работает в школьном совете! Хватит всего одного ложного обвинения, чтобы уничтожить меня! Если я выберу тебя, шансы, что я потеряю работу, чертовски высоки, даже несмотря на то, что ты давно не моя ученица, совершеннолетняя и отсутствовала здесь несколько лет! Так что как видишь, я не могу выбрать тебя, Оберн. И самое ужасное во всем этом то, что мое сердце принадлежит тебе и, отказываясь от тебя, я отказываюсь от части себя, - закончил я, задыхаясь, с чувством гнетущего поражения. Облегчение, наступившее после моей тирады, приобрело привкус горечи, когда я увидел на ее лице выражение полной потерянности. - Господи, прости. - Я подошел к ней, обхватив ее руками и позволив выплакаться в мою куртку.

- Это просто ад, - прорыдала она.

Слезы выступили у меня на глазах, пока сердце замедляло свой бег.

- Я знаю. - Сдерживая собственные рыдания, я нежно обнимал Оберн в морозной ночи, раскачиваясь вместе с ней под тихую мелодию в своей голове. Я впитывал ее свет и тепло, прежде чем позволить ей снова покинуть меня.

Декабрь побил все рекорды по количеству выпавшего снега и низким температурам. Мороз пробирал до костей. Мы с Оберн со временем стали разговаривать все меньше, от чего лютый холод поселился не только снаружи, но и внутри меня. Мы не пытались больше имитировать то, что когда-то имели. Легкий смех и задушевные разговоры сменились долгой тишиной и неловкими односложными ответами.

Мы дважды строили призрачные планы о встрече. Первый раз она надеялась приехать пораньше после занятий, но вместо этого ей позвонили на счет работы в кофейне, которую она так хотела получить, после мы возлагали надежды на ее каникулы между семестрами, которые Оберн собиралась провести дома, но ее новая работа и тут нам помешала.

Так ничего и не вышло.

Я начал задаваться вопросом, смогу ли я когда-нибудь отдать ей ее рождественский подарок - книжный шкаф. Я с любовью починил его, и теперь он пустой стоял в моей спальне. Я отказывался использовать его и просто ждал возможности вручить его ей, показав тем самым свою любовь, скрытую в каждой детали.

Наступила рождественская неделя, и Оберн написала мне, что не сможет приехать раньше кануна Рождества, и ей нужно будет вернуться на следующий день после праздника. Время снова мучительно ускользало от нас, и я уже почти лишился надежды.

Я принял решение поговорить с директором после Рождества, но до начала зимних занятий. У меня не было выбора, кроме как быть честным. Я собирался объяснить ему, что влюбился в бывшую ученицу. Может, все не так плохо, как я думал. Может, он просто улыбнется мне, похлопает по спине и отправит в добрый путь без полных неодобрения взглядов и нотаций.

Я ворочался в кровати, не сводя глаз с имени Оберн в списке контактов на телефоне. Мне хотелось написать ей, и каждая клеточка моего тела желала, чтобы пальцы набрали те три слова, которые уже долгое время я держал в своей голове.

Я люблю тебя, - написал я, и мой палец замер над словом “отправить”. Секунду я был готов выбрать путь труса и заменить слово “люблю” смайликом в виде сердечка. Но вместо этого я удалил все сообщение и написал:

У меня для тебя кое-что есть.

Я не спал еще час, держа телефон у груди в ожидании знакомого оповещения об ответе. Но оно так и не пришло.

Поздним рождественским вечером я почти час провел в дороге, направляясь к себе домой от сестры. Мне хотелось поскорей переодеться, вытащить книжный шкаф и позвонить Оберн. Я не обещал ей ничего, кроме того, что позвоню ей, если окажусь в городе достаточно рано. В этот раз все, казалось, было нам на руку. Родители остались у сестры, а мне удалось пораньше вырваться домой.

Россыпь мелких снежинок кружила по замершей дороге, превращаясь в белое торнадо перед фарами моей машины. Нахмурившись, я надеялся, что у Оберн не будет проблем из-за этой метели по пути ко мне. Приехав домой, я поспешил наверх по черной лестнице, скидывая на ходу обувь. Раздевшись и закинув одежду в шкаф, я натянул джинсы и рубашку с длинными рукавами. Затем вытащил книжный шкаф в центр комнаты, чтобы она не могла не заметить его, и поставил первые издания Хемингуэйя, Фитцджеральда и Уитмена на центральную полку. Не успев привыкнуть к отросшим волосами, я провел рукой по непослушным светло-каштановым прядям, делая глубокий вдох.

Приезжай ко мне, - написал я.

Ее ответ пришел почти сразу: Уже еду.

Я хотел быть с ней. Я готов был открыться и раскрыть все секреты, которые я хранил, даже от самого себя. Я хотел ее. Хотел жизни с ней и только с ней, и я готов был сделать следующий шаг. Готов был оставить прошлое позади.

Наконец-то, у меня был план, и этот план включал нас.

Она постучала спустя пятнадцать минут. Я поставил на стол открытую бутылку ее любимого вина и поспешил к двери. Открыв ее, я ожидал увидеть девушку, в которую я влюбился, и с которой провел лучшее лето в своей жизни, но вместо этого я увидел лишь ее оболочку.

Впавшие глаза с темными кругами под ними. От кремовой кожи не осталось и следа, а высокие скулы выступали сильнее, чем раньше. Нежно улыбнувшись, она вошла и скинула с себя пальто.

- Господи, - выдохнул я, забирая ее пальто. - Оберн, что случилось? - Мои руки опустились на ее талию, и я почувствовал выпирающие ребра.

- Я была так занята учебой и работой, когда моя напарница уволилась, меня попросили отработать ее смены. И я почти не спала... - Она вытерла глаза.

- Почему ты не спала?

Она скрестила на груди руки, поджав губы, прежде чем из ее глаз полились слезы, стекая по щекам нескончаемым потоком.

- Черт, Оберн, скажи мне, что происходит. - Я взял ее залитое слезами лицо в ладони, и мое сердце упало.

- Ты! Это все из-за тебя! Я не могу перестать думать о тебе! Я не могу спать, не могу есть, я только и знаю, что работаю и учусь! Я даже перестала читать! Это? – она прижала ладони к собственному лицу, и новые слезы полились у нее из глаз. - Это не я! Я не могу быть девушкой, которая в слезах крадется в дом собственного парня посреди ночи! – Оберн сломалась окончательно, - Я больше не знаю, кто я, - рыдала она. Я держал ее, ненавидя себя за то, что сделал с ней. Я пренебрег своей любовью к ней, и она превратилась в оболочку той яркой и веселой девушки, которой была.

- Оберн, пожалуйста, дай мне шанс.

- Я больше не могу, Рид. Прости, - давилась она словами.

- Что? Нет. Мы только... дай мне высказаться для начала. Мне столько всего нужно рассказать тебе. - Я отстранился, сходя с ума от того, что уже слишком поздно. Я упустил ее. Потерял. Блядь. Я сделал шаг назад и наткнулся на книжный шкаф, от чего он со скрипом заскользил по лакированным половицам.

Она подняла свой взгляд, встретившись со мной глазами, и посмотрела на шкаф у меня за спиной.

- Это для тебя. - Я отошел, чтобы она могла его увидеть полностью. Оберн осмотрела его сверху-донизу и посмотрела мне в глаза, прежде ее голова опустилась, и она снова разрыдалась. Закрыв лицо руками, она покачала головой, и волосы рассыпались у нее по плечам, скрывая за завесой от меня ее прекрасную, но грустную душу.

Я подошел к ней и провел ладонями по ее скулам, заставляя посмотреть на меня.

- Прости. - Мой мир начал рушиться, когда эти прекрасные, полные слез глаза встретились с моими.

- И ты меня прости, - пробормотала она, отстраняясь. Я даже не успел понять, что происходит, когда она схватила пальто и выскочила за дверь.

- Оберн! - Я побежал за ней, но вернулся, чтобы обуться, после чего вылетел за дверь и поспешил вниз по лестнице. Ее фигура была едва видна вреди снежных хлопьев, кружащих между домами на главной улице.

- Оберн! - закричал я, желая остановить ее.

И мне удалось.

Но лучше бы она не останавливалась.

- Я ухожу, Рид, - прокричала она сквозь танцующие снежинки, летящие в появившейся между нами пустоте. Я умирал от любви к ней. Мне хотелось дотянуться, коснуться ее и остановить это мгновение.

Но вместо этого я стоял. “Нет” - единственное слово, которое крутилось в моей голове.

- Прости. Прости за все. Мне не нужно было связываться с тобой, я с самого начала знала, что это неправильно. Но что-то во мне было против, потому что не может быть неправильным то, это ощущалось так хорошо! - пронзительно кричала она, пока слезы замерзали у нее на щеках, стекая вниз по ее лицу.