Луи Бриньон - Саракамуш

– Иза! Пойдём, – Рипсиме взяла её за руку, – пойдём дорогая моя, твоему крёстному очень нелегко сейчас…мы потом придём, потом…

– Простите старика, вы уж простите старика, – повторял граф Шаповалов выпроваживая всех из дома.

– Не могу! – Иза остановилась и снова посмотрела наверх. – Не могу уйти крёстный. Просто не могу. Ноги не идут. Меня так и тянет наверх. Я должна помочь вашему слуге иначе просто умру. Я пойду…

Иза высвободила свою руку из рук Рипсиме.

– Нет! – излишне резко ответил граф Шаповалов. – Ты помешаешь врачам.

– Я всё равно пойду…

– Мне что, из дома тебя выгнать? Почему ты никогда не слушаешься? Уходи, немедленно вон из моего дома и чтобы духу твоего больше не было, непослушная девчонка. Прочь!

Сопровождаемый гневными взглядами, граф Шаповалов вернулся в гостиную.

– Пойдём, пойдём Иза. Мы никогда сюда больше не вернёмся, – Роберт взял Изу за руку, но она высвободилась и медленно пошла обратно.

– Иза! – все бросились за ней и попытались остановить, но она вырывалась и продолжала идти.

Иза вошла в гостиную, остановилась, а потом, не обращая внимания на графа Шаповалова, целенаправленно двинулась к лестнице.

– Уходи немедленно! – закричал на неё граф Шаповалов. Но Иза не остановилась. Она уже взялась за поручни, когда снова раздался крик графа Шаповалова.

– Иза не ходи…Христом богом тебя прошу, не ходи туда, не ходи, не надо…

В этот миг раздался дикий крик:

– Иза!

Иза качнулась, а в следующее мгновение со всех ног бросилась наверх. За ней побежали и остальные. Возле одной из дверей лежала груда окровавленных бинтов. Иза стремительно понеслась туда и рванула дверь. Взгляду её предстал туго перетянутый бинтами живот, на котором отчётливо виднелись крупные пятна крови, бурно вздымающаяся грудь с буквой «С» и безжизненное лицо.

– Куда? – закричал на неё врач, загораживая проход и выталкивая её назад.

– Пустите меня, пустите меня к моему Андро, – Иза сотрясалась от рыданий и рвалась в комнату.

– Уберите её, – закричал врач, – мы и так едва справляемся.

Роберт и Рипсиме, Ася и Ашот, все бросились оттаскивать Изу от комнаты. Она вырывалась, кричала и рыдала, просила и умоляла пустить её в комнату, но врач был неумолим. Он стоял перед дверью до тех пор, пока Изу насильно не унесли. Только после этого он вошёл в комнату, где лежал раненный Саракамуш. Его коллега в это время вливал в рот Саракамушу какую-то жидкость.

– Ужасное зрелище, просто ужасное, – хмуро бросил врач своему коллеге, – все плачут и в то же время стараются оттащить эту несчастную девушку.

Изу с трудом удалось втащить в комнату графа Шаповалова. Она всё время вырывалась из рук и умоляла отпустить её.

– Он зовёт меня, мой Андро зовёт меня. Отпустите меня… – рыдая умоляла она снова и снова пытаясь вырваться.

Рипсиме бегала вокруг Изы. Роберт крепко обнимал её за талию, Ашот держал за руки. Ася и Зоя встали перед Изой заслоняя собой дверь. Обе плакали.

В комнате появилась санитарка.

– Идёт сложнейшая операция, он на волоске от смерти, а вы мешаете врачам, – она сказала эти слова очень тихо, но они мгновенно на всех подействовали. И больше всех на Изу. – Ждите. Как только операция закончится, Сергей Петрович вам всё расскажет.

Санитарка бесшумно вышла.

– Он жив, он жив, я всё ещё держу его руку, – шёпотом сквозь слёзы повторяла Иза. – Я держу его руку…

Прошло несколько часов. Никто и с места не сдвинулся за это время. Только вошёл граф Шаповалов и молча сел рядом с Изой. Все вздрагивали от малейшего шороха. Каждый, кто находился в комнате, каждое мгновение ждал, что сейчас откроется дверь и сообщат о смерти Саракамуша. И когда она действительно открылась, все сразу вскочили на ноги. А Иза начала отступать назад. Она отступала, пока не упёрлась в стену.

– Состояние тяжелейшее У него держится высокая температура и нам никак не удаётся её сбить, – сразу сообщил врач Сергей Петрович, – нам удалось извлечь пулю и остановить кровь, но рана воспалилась и это очень опасно. Нам с коллегами предстоит тяжёлая ночь. Мы сделаем всё возможное, чтобы спасти его жизнь. Я прошу вас воздержаться от любых попыток встречи с ним. Это может плохо закончится. Когда появится возможность, я сам вас позову.

– Есть надежда? – тихо спросил граф Шаповалов.

– Если доживёт до утра, возможно она и появится.

Граф Шаповалов вышел, чтобы отдать распоряжение слугам. Следовало хотя бы немного подкрепить силы. Он попросил принести еду прямо к нему в комнату.

Несмотря на все уговоры, она отказалась от пищи. Она и от кресла отказалась. Села в углу возле окна и положила голову на колени, как она это обычно делала. Другие наскоро перекусили и снова погрузились в тяжёлое молчание. Никто не уходил. Все ждали наступление утра и новостей.

Было около полуночи, когда тишину потревожили приглушённые крики. Все расценили это как дурной знак. Заслышав шаги, Иза поднялась и устремила неподвижный взгляд на дверь. Вошла санитарка и сразу успокоила всех.

– Это раненый кричит. Лихорадка вызвала бред. Вот он и кричит. Сергей Петрович снова просит вас не заходить в комнату ни при каких обстоятельствах. Сейчас важно сделать всё, чтобы не подвергать жизнь пациента дополнительному риску.

– Никто вас не побеспокоит. Будьте спокойны, – пообещал за всех граф Шаповалов.

На время воцарилось некоторое подобие спокойствия, но потом снова раздались приглушённые крики. Все стали с беспокойством поглядывать на дверь. Всё вдруг затихло, а потом раздался настоящий рёв:

– Отпусти мою руку!

Иза вздрогнула. Через мгновение начали раздаваться страшные крики звенящие от боли и отчаяния:

– Отпусти мою руку Иза…отпусти…дай мне уйти…дай уйти…я не могу выносить эти муки…я не справлюсь…дай мне уйти…и простить не могу…и сердце разрывается от любви…Иза, я каждое мгновение корчусь от муки…каждый раз убиваю себя…когда ухожу от тебя…почему ты не оставляешь в покое? Почему мучаешь? Почему везде преследуешь меня? Ты меня и в шахте не хотела отпускать…всё время повторяла…я держу твою руку…отпусти её…отпусти…дай мне уйти Иза…у меня не хватит сил бороться с тобой…ты предала меня…предала…я хочу умереть…я просто хочу умереть…ты была для меня всем Иза…мне не нужна эта жизнь без тебя…простить тебя не могу…но ты и сейчас…одна и только одна…

Иза закрыв руками лицо, не переставая рыдала.

Дверь отворилась, и показалось лицо врача Сергея Петровича.

– Иза здесь? – тихо спросил он.

Все молча указали на неё.

– Хотите его увидеть?

Иза часто закивала головой. Говорить она не могла.

– Он всё время вас зовёт. Пойдёмте со мной!

Врач повёл её за собой. Как только они вошли, Иза рванулась вперёд и начала гладить лицо Саракамуша, а потом опустившись на колени прижалась губами к безвольно свисавшей руке. Слёзы так и потекли по пальцам Саракамуша.

Саракамуш с удивлением оглядывался по сторонам. Мимо него проплывали облака, на которых устроили гнёзда птицы. Он отчётливо видел, как заботливая мать ухаживает за своими птенцами, укрывая их своим крылом.

Ему было очень жарко. Раскалённое солнце светило прямо на него. Он попытался укрыться от жары, но у него никак не получалось. Солнечные лучи везде настигали его. Жар становился почти нестерпимым. Неожиданно, он увидел, как рядом раскинуло ветви огромное дерево. Он прилёг под ним и сразу почувствовал прохладу. Саракамуш поднял голову. Ветви были настолько густыми, что солнечным лучам не удавалось проникнуть сквозь них. Но потом произошло нечто совершенно удивительное…ветви начали склонятся к нему всё ниже и ниже. Он почувствовал их прикосновение, лёгкое и очень нежное. Ветви гладили и гладили его по лицу, принося ему спокойствие и прохладу. Он откинул голову и полностью отдался этим ласкам.

Неожиданно дерево вспыхнуло и загорелось. Жар в мгновение ока стал ещё более нестерпимей чем раньше. Он ринулся прочь с горы, и вскоре неся вниз со всех сил. Он бежал пока не увидел долину, усыпанную бессчётным количеством камней. Он побежал было по камням, но сразу же с криком отскочил назад. Он только сейчас заметил, что все они раскалены докрасна. А сзади солнце опускалось всё ниже и ниже. Он почувствовал, как начинает гореть. В этот миг на его пальцах начали появляться капли воды. Они стекали на землю, превращаясь в маленькую лужу. Саракамуш встал на это лужу и снова почувствовал прохладу. Лужа начала расти, стремительно превращаясь в искрящийся ручеек.

Одно мгновение, второе, третье…и этот ручеек стремительно подхватил его и понёсся вперёд петляя меж раскалённых камней.

– Если не перестанете плакать, я выведу вас отсюда, – пригрозил врач.

– Не буду, не буду больше, – прошептала Иза, утирая слёзы. – Только позвольте мне оставаться рядом с ним. Позвольте…я не буду вам мешать, не буду…я даже слова не скажу…мне надо быть с ним всё время…всё время…я не могу оставить его одного…

– Хорошо, – скрепя сердце согласился врач, – но если…

– Нет, нет, я больше не буду плакать…

– Хорошо. Оставайтесь!

Иза так и заснула, обнимая руку Саракамуша. Врач Сергей Петрович не стал её будить. Он только пощупал лоб и сразу пошёл в комнату графа Шаповалова. Никто и глаз не сомкнул за всю ночь. Все ждали врача.

– Он живой, значит и надежда появилась. И температура немного спала. Не хочу вас слишком обнадёживать, но это хороший признак. Очень хороший. Да, – добавил он уходя, – попросите, пусть отнесут кресло в комнату больного. Кресло, подушку и одеяло. Бедняжка всю ночь простояла на коленях. И не будите её. Пусть немного поспит.

Все, не сговариваясь, один за другим, двинулись к комнате с Саракамушем. В глаза сразу бросилось почти белое лицо с полузакрытыми глазами и белоснежное покрывало. Дверь заскрипела, но Иза так и не проснулась. Она так сладко спала. А её рука держала руку Саракамуша.