— Ох, Катя, я тебе даже и говорить не хочу…

— Что?! — я так испугалась, что подпрыгнула на диване. — Все плохо?! Опять нужна операция?!

Только не это!

— Боже упаси! — испугалась в ответ мама. — Хватит нам уже операций! Но… Надо заниматься на специальном тренажере с инструктором, вытягивать позвоночник, желательно три-четыре раза в неделю. У вас в городе есть бесплатный, по направлению, но очередь на четыре месяца вперед. Я записалась, конечно. А в нашей деревеньке бесплатного аппарата нет, только за деньги. Восемьсот рублей один сеанс.

— Да что же это такое?! — в отчаянии воскликнула я.

— Ничего, Катюша, как-нибудь выкрутимся! — сказала мама, но особой уверенности я в ее голосе не чувствовала.

Как мы выкрутимся?

Это какой-то заговор против работающих людей. Бомжам не так обидно, они же не вкалывают. А когда работаешь почти круглосуточно и понимаешь, что твои деньги ничего не значат… Чтобы обычной зарплаты хватало на жизнь, нужно быть абсолютно здоровым, энергичным и бездетным аскетом на роликах, ненавидящим мясо, фрукты, кино, море. На роликах — чтобы не пользоваться никаким транспортом, это тоже очень дорого. Ребенок — вообще разорение, забудьте. Медицинская помощь? Недоступная роскошь.

А у меня теперь вообще никакой зарплаты нет.

…Поговорив с мамой, я несколько минут барахталась в пучине уныния. Так и не смогла ей признаться, что осталась без постоянной работы. Мама сначала пришла бы в ужас, а потом отказалась бы брать у меня деньги. И как она тогда? Наверное, и так моет, трет, скоблит по двадцать часов в сутки, чтобы заработать побольше.

Кириллу Андреевичу тоже не сказала, не решилась…

Гнетущая тоска навалилась пыльным облаком. Но от души пострадать не удалось, так как надо было готовиться к уроку с новым учеником — аргентинцем, жителем Буэнос-Айреса. Двадцатидвухлетний студент ломал стереотипы.

Во-первых, он забил в моем расписании время на одиннадцать утра. А у него в этот момент было три часа ночи — самое то, чтобы терзать свои извилины спряжением русских глаголов! Во-вторых, я ожидала увидеть на экране аргентинца с черными, как смоль, кудрями и жгучими очами. Но у студента были прозрачные зеленые глаза, светлые волосы и русское имя — Иван. Вот это да! Иван Мартинес. Парень сказал, что мой стиль преподавания ему безумно нравится (еще бы!), и он готов грызть гранит науки в компании со мной четыре раза в неделю. Как здорово, постоянные ученики мне очень нужны!

В два часа ночи, подведя итоги воскресной работы, и сопоставив возможный заработок с грядущими тратами, я совсем расстроилась. Картина вырисовывалась унылая. Мне же еще за аренду квартиры платить… Правильно Вася спросил: сколько ты протянешь в таком режиме? Уже три месяца, с тех пор как сбежала от мужа, я пашу, не поднимая головы и толком не сплю. А теперь все стало еще хуже.

Ну и что мне делать? Сдаться на милость директору «Импульса»? О, да, он будет счастлив! Так и вижу, как сидит в зарослях и хищно облизывается, наблюдая за жертвой. Глаза горят вожделением, поза напряженная — готов к прыжку.

Подумав о Кирилле Андреевиче, я улыбнулась, хотя радоваться мне было нечему.


Кирилл


В понедельник, прихватив фирменный пакет с логотипом «Импульса», Кирилл двинулся наверх, в офис «Армады». На полпути столкнулся с другом, директором по маркетингу строительной компании. Не видел его уже целую вечность, так как приятель пропадал за границей, занимаясь лечением маленького племянника.

— Витя, ты! — обрадовался Кирилл.

— Кирыч! — воскликнул тот в ответ, и друзья схлестнулись в душевном борцовском объятии. Целую минуту давили друг друга, проверяя, у кого мускулы крепче.

— Сто лет не виделись! Ты насовсем вернулся из Швейцарии или опять прилетел всего на денек?

— Теперь не на денек. Работать надо.

— Как Гриша?

— Даже говорить пока боюсь, — покачал головой Виктор. — Вроде бы, поправляется. Только бы не сглазить.

— Как я рад! Деньги нужны?

— Нет, Кир, спасибо, все нормально, хватает.

— Так когда ты приехал?

— На днях. Но генеральный меня сразу на охоту угнал, как девушку в рабство. И мы толпой, выпучив глаза, бегали по лесу за бедным кабаном.

— Михал Иваныч, наверное, и видео на ютуб выложит.

— Обязательно! А вот как ты, Кирилл, до сих пор от охоты отвертелся — не понимаю!

— Ха! Я ловкий.

— Я тоже думал, что ловкий. Но от судьбы не уйдешь. Вернее, от Михал Иваныча. Дожал он меня, заставил. И ты знаешь… Мне понравилось!

— Правда, что ли? Сейчас станешь заядлым охотником. А я к вам как раз по этому поводу. Иду поздравлять Михал Иваныча с кабаном, а еще с вручением премии «Бизнесмен года».

— Кирыч, к нам сегодня даже не суйся. У нас жуткое ЧП.

— Что стряслось?

— Крота поймали. Девица одна шпионила в пользу «Сириуса». Михал Иваныч сейчас с нее кожу щипцами снимает.

— Бедная… Что ж прям так жестоко, — сразу расстроился Кирилл.

— Пусть, — презрительно усмехнулся Виктор. — Да ладно, не переживай ты так, не убьет он ее. Во всяком случае, не до конца.

— И что, никто ее не спасет? Девочек защищать надо!

— Надо. Но уж больно вредная девица. Заслужила! Ну вот, уже загрустил. Что же ты такой добрый, Кирюха? Представь, ты бы у себя поймал? Сливала бы инфу конкурентам, невинно моргая красивыми глазками. Что бы ты сделал?

— По попе, конечно, надавал.

— Вот видишь!

При упоминании соблазнительного дамского аксессуара Кирилл сразу же вспомнил, как обнимался с Катей. После жаркой встречи, устроенной ему малышкой, Кирилл третьи сутки плавал в сладком тумане. Его согревала надежда на быстрое развитие отношений.

— А я генеральному подарок приготовил.

— Что там у тебя?

— Коньяк, — Кирилл достал из пакета красивую черную с золотом коробку.

— Ух ты! Круто.

— Забирай. Дарю! В честь твоего возвращения, — сразу предложил Кирилл. — Я так рад, что ты вернулся. А Михал Иванычу тогда в следующий раз.

— Да ладно, Кир, ты чего! Я же знаю, сколько эта бутылка стоит.

— Бери, бери! Для твоей коллекции. Я к тебе еще подкачу в частном порядке, закажу маркетинговый анализ продукта, мне надо.

— Конечно, Кир, для тебя все, что угодно. Иваныч сказал, ты продолжаешь расширяться? Вот, а говорят — экономический кризис! С французами замутил?

— Да. Если захочешь снова пару лимончиков прокрутить с сахаром, заходи. Я теперь на десятом этаже.

Вернувшись в офис уже без пакета, Кирилл попытался поймать Колю, чтобы тот приготовил ему кофе. Но хитрый юноша где-то прятался. Кирилл со вздохом посмотрел на пустой стол в приемной. Надо, все-таки, завести секретаря. Почему он до сих пор этого не сделал?


Катя

— Екатерина, это что за дела?! — в трубке раздался львиный рык.

Чего рычим? Что не так?

Услышав это угрожающее рычание, я захотела, с одной стороны, тут же возмущенно встать на дыбы, а с другой — спрятаться под диван.

Разве джентльмен, украсивший пятую точку дамы россыпью черничных синяков, не должен разговаривать мягко и деликатно?

— Здравствуйте, Кирилл Андреевич. Что стряслось? — я потерла руками слезящиеся глаза, отвела их в сторону от ненавистной строительной сметы.

Прислали уже пятую по счету — да сколько можно! Видимо, очень качественно перевожу, заказчику понравилось. Но это не документ, а какой-то ужас. Я получаю «слепой» отсканированный текст и должна не только расшифровать и перевести термины, но и внести все данные в таблицу, не ошибиться в цифрах, да еще и в скобках продублировать каждую сумму словом. А в итальянском языке это тот еще квест! По экрану ползают вот такие хвостатые крокодилы: seimilaquattrocentocinquantotto (это значит — шесть тысяч четыреста пятьдесят восемь).

В общем, я уже замучилась!

— Привет, Катя. Ты осталась без работы и ни слова мне не сказала.

— Работы у меня хватает! — с горечью усмехнулась я и покосилась на ворох распечаток на диване.

— Катя, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Почему шифруешься?

— Не хочу вешать на вас свои проблемы.

— Я это уже слышал. И сказал тебе — ты только этим и должна заниматься: вешать на меня свои проблемы. А я их буду решать.

— Кирилл Андреевич, я собиралась вам рассказать, но не успела. Как вы узнали? Кто меня сдал?

— Коля позвонил в «Аванту», чтобы подготовить документы для Франции, и выяснилось, что ты там больше не работаешь. Что у вас произошло? Глеб молчит, как партизан.

— У моего бывшего мужа влиятельные родственники. На Глеба круто наехали. Припугнули разнообразными карательными мерами, потребовали меня уволить.

— И Глеб послушался? — удивился Кирилл Андреевич. — С готовностью выставил тебя за дверь? Странно.

— Нет, он сопротивлялся. Я сама заставила Глеба подписать мое заявление. Пообещала порезать маникюрными ножницами в лапшу его дизайнерский костюм и разрисовать медузами любимый ежедневник. Он у него в обложке из змеиной кожи.


Сейчас я уже могла шутить на эту тему, а вот полторы недели назад мы в офисе дружно обливались слезами.

— Медузами?! Кошмар! Да ты опасная девочка! — с трепетом воскликнул директор. — Ладно, понимаю, зайчиками… Но медузами! Это кощунство. Я бы тоже сдался под таким сокрушительным натиском.

— У вас тоже есть любимый ежедневник?

— Конечно. У каждого мальчика он есть. Ладно, тебе, так и быть, позволю на одной страничке нарисовать медузу. Но только маленькую, поняла? Малюсенькую! В уголочке!