Лилия Подгайская - Роза и меч

Весна наконец-то улыбнулась людям, и всё вокруг изменилось, как по мановению волшебной палочки. Молодая зелень радовала глаз, в воздухе витали опьяняющие ароматы пробудившейся земли, и птицы на разные голоса восторженно приветствовали наступившее тепло.

Сэр Персиваль Кавендиш, крупный мужчина в расцвете лет с красивым, но мрачным лицом, медленно ехал по лесной тропинке на своём огромном боевом жеребце Люциусе. Уже вторую неделю он со своими людьми продвигается на север к неизвестному замку Брунгард, затерянному в дебрях Северного Йоркшира. Этим замком с прилежащими к нему землями король Эдуард милостиво одарил его после битвы при Креси.

– Ты славно бился, мой верный рыцарь Кавендиш, – сказал он тогда, – и заслужил награду. А замок на севере, под самым носом у шотландцев, нуждается в крепкой руке хозяина, способного защитить его от любых врагов. Старый лорд был откровенно слаб и дважды чуть не потерял своё владение. Но сейчас он почил, и замок перешёл в королевское управление. А я дарую его тебе.

Сэр Персиваль был горд и счастлив доверием короля и его наградой. Ему, третьему сыну своего отца, надеяться было не на что, и он готов был пробивать себе дорогу в жизни мечом. Благо, он от природы был силён и в достаточной мере воинственен, а отец дал ему хорошую подготовку, надёжные доспехи и прекрасного коня. Это было всё, чем он мог одарить младшего, но самого любимого сына. Вопрос женитьбы на богатой наследнице никогда даже не рассматривался. Во-первых, мальчик был недостаточно знатен для этого, как понимал отец, а во-вторых, в нём не было той куртуазности, что свойственна его старшим братьям, и с женщинами он нелегко находил общий язык… Персиваль был врождённым воином, и дорога его лежала через битвы и кровь.

Сейчас они пробивались на север через грязь и бездорожье, а рассерженные чем-то небеса без конца поливали их холодным весенним дождём, то мелко и противно моросившим, то льющим, как вода из прохудившегося бурдюка. Они все вымокли насквозь, и казалось, уже никогда не отогреются. Но вчера ближе к вечеру неожиданно развиднелось, и они смогли сделать привал. Просушили у костра вымокшую насквозь одежду, поели горячей пищи, благо, зверья здесь предостаточно, и выспались, наконец, по-людски, соорудив себе поставленные по всем правилам бивуачной жизни шалаши. А сегодня утром и вовсе выглянуло солнце, всё сразу засияло и ожило, и сэр Персиваль, оставив своих людей во временном лагере, отправился осмотреться немного в этих новых для него местах, так непохожих на милый его сердцу Кент.

Верный конь, получивший свободу выбора дороги, медленно продвигался по лесной тропинке, а всадник с любопытством озирался вокруг и думал свою думу. На душе было не то, чтобы неспокойно, но слегка тревожно. Что ждёт его там, впереди, в неведомом замке с мрачным названием Брунгард? Каково состояние самого замка? И каково состояние земель? Ведь в этих неспокойных краях нападения то воинственных северных соседей, то просто разбойных отрядов были, как он слышал, обычным явлением. И как восстанавливать замок и земли, если они сильно пострадали от таких нашествий, было не совсем ясно. Ведь король Эдуард, так щедро одаривший своего верного вассала, и не подумал прибавить к своему дару кошель с деньгами. В дорожной суме рыцаря было только то, что он получил за участие в военном походе, где сложить голову ничего не стоило.

Но тут от мыслей об оставленных позади сражениях и страшной бойне в битве при Креси рыцаря отвлекла картина, открывшаяся его глазам. Они с Люциусом выехали на открытую поляну, где в сиянии солнечных лучей сверкал маленький ручеёк, мирно журчащий среди небольших камней, а на зелёной траве яркими пятнами выделялись жёлтые лютики по берегам и нежные фиалки ближе к густым зелёным кустам и чёрным ещё могучим дубам, словно воины охранения окаймлявшим поляну. Картина была настолько красива и даже романтична, что рыцарь невольно остановился, натянув поводья.

Пару мгновений он любовался этим радующим глаз зрелищем, как вдруг из-за густых зарослей кустарника на противоположной стороне поляны выбежала молодая девушка, лёгкая как лань и столь же пугливая. Она взглянула на рыцаря огромными синими, как вечернее небо, глазами и вдруг кинулась к нему, протянув навстречу руки.

– Спасите меня, сэр, умоляю вас, – взволнованно проговорила она мелодичным голосом, – мне страшно. Там в лесу какой-то большой зверь в зарослях. Он испугал мою лошадь, и я осталась одна перед лицом опасности.

Девушка подбежала совсем близко, и рыцарь, наклонившись с седла, подхватил её за руки и, легко подняв, как пушинку, усадил впереди себя в седле.

– Вам нечего опасаться, миледи, – успокоил он перепуганную насмерть девушку, которая явно была не простой селянкой, а дамой знатного происхождения, – мой меч всегда при мне, и я никому не позволю обидеть вас.

Рыцарь сам удивился своему внезапному красноречию, а девушка доверчиво прижалась к нему и прошептала:

– Благодарю вас, сэр, я ужасно взволнована, и мне очень страшно.

В нос ему пахнул нежный аромат вереска от распущенных по плечам серебристо-русых волос и горячий запах молодого женского тела. Сэр Персиваль невольно крепче прижал к себе так доверчиво прильнувшую к нему девушку, и вдруг замер. На поляну вынеслись на всём ходу и вдруг резко остановились несколько всадников, впереди которых выделялся богатой одеждой и гордой осанкой пожилой седоватый мужчина. Он уставился на рыцаря гневным взглядом.

– Кто вы, сэр? – прогремел низкий властный голос. – И кто дал вам право обнимать мою дочь?

При звуках его голоса девушка ещё крепче прижалась к своему спасителю.

– Я рыцарь Персиваль Кавендиш, милорд, и следую в своё новое владение Брунгард, которое уже по всем признаком недалеко отсюда. А дочь ваша испугалась чего-то в лесу и попросила у меня защиты. Как мужчина, и рыцарь к тому же, я не мог ей отказать в помощи, как вы понимаете.

Разгневанный отец девушки продолжал хмуриться, но вот лицо его немного просветлело.

– Я лорд Энтони Горсей, сэр Персиваль, – проговорил он, наконец, – а в ваших объятиях моя дочь Розамунда. И я полагаю, что в такой компрометирующей ситуации вы отдаёте себе отчёт в том, что теперь должны, как порядочный человек, жениться на ней.

– Я? Жениться, милорд? – рыцарь широко открыл глаза.

Женитьба никак не входила в его планы, дел и забот и без того было предостаточно.

– Да. Вы. Жениться и немедленно, – грозно рыкнул лорд Горсей. – Она ведь так недопустимо близка к вашему телу, что иного выхода быть не может.

Он опять нахмурился:

– Хотя, клянусь небом, у меня были совсем другие планы в отношении моей единственной дочери.

Рыцарь от неожиданности буквально потерял дар речи. Повороты судьбы были в последнее время слишком крутыми, не всякий усидит в седле при таких кульбитах. Девушка, между тем, всё крепче прижималась к нему и дрожала всем телом, как пойманный в силки заяц. По-видимому, гнев родителя поверг её в ужас. Оттолкнуть несчастную у рыцаря просто не достало сил, и он так и сидел, продолжая держать испуганную красавицу в своих объятиях.

– И мы едем в мой замок Чолкэм, немедленно, сэр, – продолжил лорд столь же грозно. – Наш священник совершит обряд обручения.

– Но мои люди, милорд, – обрёл, наконец, голос сэр Персиваль, – они ждут меня.

– Где вы оставили своих людей, сэр? Укажите место, и мои воины приведут их. Мы пригласим их в замок, разумеется.

Сэр Персиваль указал направление, и два воина лорда, повинуясь его взгляду, унеслись по тропинке, совсем недавно приведшей рыцаря к этой красивой поляне, где его ожидали совершено неожиданные события. Но деваться было некуда, и мужчина, так и не сняв с седла всё ещё дрожащую красавицу, что была теперь предназначена ему в жёны, двинулся следом за грозным лордом.

Замок Чолкэм открылся их взглядам, как только они выехали из леса. Он стоял на невысоком холме и имел весьма внушительный вид. Штурмовать такую крепость вряд ли под силу отдельному отряду, решиться на это могла бы лишь небольшая армия, подумалось мимоходом, – это заговорил воинский опыт рыцаря. Ведь сколько крепостей на своём пути по французской земле они штурмовали, брали и разрушали. Война – жестокое дело, и она легко разрушает то, что люди возводят годами. Но их королю Эдуарду понадобилась, в добавок к собственной, ещё и французская корона, а долг вассалов повёл их за своим сюзереном. Надо признать, однако, что Эдуард был отличным военачальником и заботливым командиром. Он дорожил жизнями своих солдат и не рисковал ими без особой надобности. Но сейчас думать о битвах, которые остались позади, и той, что принесла ему эти неожиданные приключения, времени не было. Надо было попытаться с достоинством выйти из создавшегося положения. Хотя надежд на благополучный исход было мало. И в этот момент он услышал тихий голос у своей груди:

– Не волнуйтесь, сэр, всё, может быть, ещё и обойдётся.

И в устремившихся к нему бездонных синих глазах сверкнули озорные огоньки. Сейчас в них не было и искорки страха. Девушка лукаво улыбнулась ему и легко соскользнула с коня, подхваченная руками подбежавшего грума.

Рыцарь спешился и следом за хозяином проследовал в большой зал. Здесь было полно челядинцев, которые тут же забегали, выполняя указания своего лорда. Перед гостем возникла большая бутыль вина, чаша и блюдо с вафлями. Всё это было поставлено на маленький столик возле удобного кресла у камина, и на какое-то время его оставили одного, хотя пара-тройка внушительного вида стражей у двери в зал просматривалась отчётливо. Вино оказалось превосходным, и это несколько утешило рыцаря, с разгона въехавшего в сложное положение, из которого вряд ли есть выход. Он решил дать себе небольшой отдых и подождать развития событий.