— А зачем вам дела почти тридцатилетней давности? — Фабиан как зачарованный смотрел на стопку пергаментов, которая все росла и росла, и на деда, который все бегал и бегал в архив через неприметную дверь.

— Пока не знаю, — задумчиво проговорила Рита. — Интуиция.

— Вот, это по несовершеннолетним, — старик указал рукой на небольшую стопку, — а вот это дела, рассмотренные Визенгамотом в указанный период. — Стопка была куда больше первой, но гораздо меньше, чем предполагала Рита. Это обстоятельство заставило ее задуматься о том, что интуиция и на этот раз, похоже, не подводит.

Подхватив свою стопку, она села за первый попавшийся стол и принялась перебирать бумаги.

Указ о разумном ограничении колдовства несовершеннолетними волшебниками датировался 1875 годом. Кому впервые ударило в голову, что детей нужно ограничивать, было не вполне ясно — в документах эти данные не указывались.

Контроль шел все-таки через палочку, причем, зарегистрированную палочку. Если вдруг так получалось, что подросток брал чужую, то никакого контроля не было. Рита вдруг вспомнила, что Том Реддл когда-то стащил палочку у своего дядьки Морфина, прибил своего папашу, а также деда, бабку и еще пару родственников до кучи, после чего вернул палочку Морфину, который до сих пор гниет в Азкабане за убийства магглов, которые он не совершал.

Журналистка отодвинула в сторону пергамент с описанием Указа. Ее смущала фраза «разумное ограничение» в формулировке. Не полный тотальный запрет, а разумное ограничение. Рита вернулась к изучению Указа. Как оказалось, существовал подробный список заклятий, которые подростки не должны были употреблять. Список, кстати сказать, был сравнительно небольшим, но вот в 1947 году его пересмотрели, и с этого времени он включал в себя практически все заклятья, известные самой Рите. Журналистку позабавило, что Круциатус в этот список не попал.

Единственным оправданием для колдовства вне школы являлась прямая угроза жизни.

Под этим уточняющим параграфом стояло несколько подписей, в том числе и подпись Альбуса Дамблдора.

«Интересно, он тоже всю эту ересь сюда вносил, или просто подмахнул подсунутый документик?» — Рита сосредоточенно перебирала пергаменты.

Несмотря на то, что ограничение сейчас было довольно существенным, дел по злостному нарушению правил насчитывалось всего два. И оба они рассматривались в тот самый год, когда поправка была введена в действие. Скорее всего, это было сделано для объявления серьезности намерений. В обоих случаях палочки нарушителей были показательно сломаны.

«Глупости какие, а что мешало этим подросткам приобрести новые, хоть и нелегально? — вопросов было много, ответов на них не находилось. — При этом из школы они исключены не были, и как тогда они вообще занимались без палочек? Интересно, очень интересно».

Дальше шел перечень тех, кто отделался письменными предупреждениями. Этот список был довольно внушительный, в него попали и Снейп, и оба брата Блэк, и братья Пруэтты… Рита даже саму себя нашла в этом списке. А вот Лили Эванс и Джеймса Поттера в нем не было.

Ответ на этот вопрос нашелся на следующем пергаменте.

Оказывается, существовала поправка, которая гласила, что иногда случаются исключения из правил, и контроль снимается досрочно. Так с Лили Эванс, Джеймса Поттера и почему-то Ника Эйвери он был снят в 1972 году, то есть, когда им исполнилось двенадцать лет. Причиной снятия контроля послужило некое пророчество.

— Что? Какое пророчество в 1972 году?! — Рита не сдержалась и вскочила со стула.

Ее недобровольные помощники удивленно посмотрели на журналистку.

В середине свитка нашелся текст пророчества, которое послужило поводом для такого оригинального решения.

«Красноволосая сможет заинтересоваться светлым, на чьих делах налет тьмы, когда поклонник ночи оставит их наедине. И родится из этого союза тот, кто станет ведомым и будет способен побороть тьму. Но только в том случае, если родная кровь красноволосой невзлюбит магию всем сердцем, изо дня в день видя ее проявления».

— Так, понятно, что ничего не понятно, — бормотала Рита. — Почему все решили, что речь идет именно о них? Мэри! — внезапно крикнула женщина. — На вашем втором курсе в школе были рыжие девчонки, кроме Эванс?

— Нет. Когда мы учились на первом курсе, Молли Пруэтт как раз заканчивала школу, и на втором Лили была единственной — во всяком случае, такой рыжей, что это бросалось в глаза. А что?

— Хорошо, но почему всех троих? Хотя, про Поттера понятно, он мог в гости напроситься и доставать Пэт. Но при чем здесь Эйвери? Мэри, как будущие Поттеры начали встречаться?

Снейп уставился в свой пергамент, но Рите было пока не до него.

— Ну, Лили говорила, что этот придурок Эйвери запер их в какой-то кладовке, а пока они выбирались, видимо, оценили друг друга на новом уровне.

— Вопрос, что они вообще забыли в кладовке, оставим открытым, не все так просто и романтично, как кажется. А вот кто мне ответит, когда у Эйвери возникла такая нездоровая тяга к тому, чтобы всех закрывать в тесных помещениях?

— Да как раз на втором курсе, — тихо ответил Северус.

— Вот оно как... Значит, все, что здесь творится, обусловлено пророчествами. А директор, как оказалось, верит во всяческий мистицизм. Какова вероятность того, что Ники запер бы эту парочку в какой-нибудь маггловской кладовке? Ноль целых хрен десятых, но Альбус решил все же перестраховаться и снять контроль со всех троих. Почему он вообще решил, что речь идет о них? Непонятно, но, возможно, он умеет как-то толковать все эти хреновы пророчества. А почему контроль не сняли с Гарри? — прошептала Рита, обращаясь к самой себе. — «Да потому, что в то время Альбус уже не был председателем Визенгамота», — ответила она мысленно. — Снейп! — парень вздрогнул и уставился на Риту. — Прекращай при мне страдать по этой рыжей, у меня изжога начинается от твоего выражения лица.

— А то что? — огрызнулся Северус.

— Знаешь такое выражение: «подобное лечится подобным»? — юноша кивнул. — Я не пожалею денег, найду самый шикарный бордель, найму десять рыжих девочек — с условием, что тебя выпустят из комнаты только тогда, когда ты не сможешь передвигаться даже ползком. Если ты после этого марафона не начнешь шарахаться от всех рыжеволосых леди, то я стрясу неустойку с мадам. Ах да, чуть не забыла, все это будет снято на камеру, и в «Ведьмином досуге» появится серия эротических рассказов, где вместо пикантных подробностей будут фигурировать не менее пикантные колдографии.

— Вы не посмеете, — Снейп сжал кулаки.

— Еще как посмею, — Рита прищурилась. — И один экземпляр будет выслан миссис Поттер, пусть полюбуется.

— Вы же сами говорили, что если статья не об известной личности, то она никому не будет интересна, — прошептала Мэри. Рита прекрасно видела, что девушке неприятно, когда о ее тайном увлечении говорят в таком тоне, но ей нужно было хоть как-то подтолкнуть ассистентку к более решительным действиям. Потому что сам Северус был, очевидно, на это не способен.

— А еще я говорила, что люди обожают сплетни про секс. А здесь секса будет с излишком. Заколдуем статью, чтобы ее не видели несовершеннолетние, и все дела. Эти выпуски уйдут влет, как горячие пирожки. Ты, Северус, станешь звездой. Так, решено. Щеглы, — она обратилась к остальным стажерам, которые усиленно делали вид, что их здесь нет. Видимо, не хотели попасть в пикантную статью, пусть и в окружении десяти красавиц. — Где здесь самый шикарный бордель?

— Понятия не имеем, — быстро за всех ответил Регулус. — У Долохова спросите, он должен знать.

— И спрошу, обязательно спрошу.

— Да не нужно ничего спрашивать, — Снейп решил-таки избежать участи «звезды». — С чего вы вообще взяли, что я по кому-то страдаю?

— А что, разве нет? — Рита, прищурившись, посмотрела на разъяренного юношу, который выглядел пока что не грозно, а скорее забавно.

— Нет!

— Будем считать, что я тебе поверила, — женщина снова обратилась ко всем своим стажерам. — Что нашли?

— В том-то и дело, что ничего. Вообще ничего. Только кражи, мошенничества и два убийства на бытовой почве. Такое чувство, что все законы о применении непростительных существуют только на бумаге, — Гидеон выглядел ошарашенным.

— Или преступников просто не могут поймать, — задумчиво проговорил Фабиан и пристально уставился на юных Пожирателей.

— Это маловероятно; скорее уж, не хотят никого ловить, — Рита снова посмотрела на свитки. — Рассчитывают на пророчества? Зачем тогда Орден создали? У меня от всех этих вопросов голова скоро лопнет, — простонала журналистка.

— И что вы сейчас намереваетесь делать? — в голосе Регулуса прозвучало любопытство.

— Сейчас я сдаю всю эту макулатуру под роспись и отправляюсь выбивать интервью из начальника департамента защиты правопорядка.

— А почему не Аврората?

— И до Аврората дело дойдет, не переживай, — Рита остановила свой выбор на начальнике департамента потому, что у нее был неплохой компромат на него, причем весьма пикантный, примерно как предполагаемое лечение Северуса. А если учитывать то, что начальник был женат… В общем, на небольшое интервью Рита вполне могла рассчитывать.

Глава 8

Рита сидела на полу. В лицо ей смотрело дуло пистолета. Страшно не было, было только чувство какой-то недосказанности, недоделанности, словно она что-то не успела, что-то очень важное, и это вызывало у нее злость. «Недаром меня на Гриффиндор распределили, — мелькнуло у нее в голове. — Мы все безбашенные и красноволосые».

Почему-то последняя мысль кольнула сильнее всего, что-то она означала, но что?

«Стоп. Откуда в магическом мире пистолет? — Рита снова подняла взгляд и не увидела никакого оружия, зато прямо ей в глаза смотрело чудовище. Оно открыло пасть, и на нее понеслась стена огня. — Дракон!»

Она вскочила на ноги и бросилась бежать. На каблуках это делать было проблематично, и Рита скинула изящные туфли. Но теперь мешала мантия, в которой журналистка запуталась. На бегу ей удалось расстегнуть пуговицы и отшвырнуть мешающую ткань. Воздух коснулся обнаженной кожи.