Я невольно вздрогнула, представляя, как саднят все её раны, а Кристинка, словно не замечая их, отчаянно раздирала тело мыльной губкой.

- Давай я, Кристин!..

Она, не сопротивляясь, отдала мочалку.

– Всё равно не отмыть. Никогда. – Всхлипнула и, уткнувшись лицом в сложенные на покрытой голубым кафелем стене руки, затряслась от слёз.

Она плакала, а я осторожно намыливала. На боку, в районе нижних рёбер такая жуткая гематома, что не мудрено, что Медок грешил на перелом. А ещё он говорил, Крис на уколе. Скорее всего, обезболивающее с успокоительным. Страшно представить, что будет, когда действие закончится.

Сполоснула её чистой водой, накинула на плечи большое полотенце. Кристина тут же перехватила его и судорожно запахнула на груди. Вылезла из ванны и обессиленно присела на её бортик.

- Давай попробуем голову помыть? – коснулась я её волос. С короткой драной стрижкой, такая хрупкая, с острыми плечами и камуфлированной жуткими кровоподтёками кожей, она совсем не была похожа на ту «девочку-скуку» что своим неудержимым жизнерадостным огнём безо всякой протекции выдрала из лап проплаченных конкурсанток приз зрительских симпатий.

- Зачем?

- Ну как... – растерялась я. – Ну... Мы осторожно, Кристин, хотя бы кончики...

- Заче-е-ем? – внезапно беззвучно рассмеявшись, повторила она, и я поняла, что это не про волосы. У меня аж руки задрожали от того, насколько безысходным было отчаяние в её истерике. – Я должна была там сдохнуть, Люд. Я же всегда знала, что скоро сдохну... Всегда. Зачем я стала выбираться? Ну заче-е-ем?.. – закрыла лицо руками.

- Перестань, - голос мой тоже дрожал, но я постаралась придать ему небрежной строгости. – Всё позади уже, Кристин! Денис спрячет тебя и домой отвезёт. И ублюдка этого выебет, вот увидишь - и за тебя и за всех других... Тебе повезло, что ты выжила! Радуйся, дурочка.

- А смысл? Я всё равно не смогу с этим жить, Люд.

- Сможешь. Вернёшься домой, отдохнёшь, займёшься чем-нибудь интересным... И со временем всё забудешь.

- Не-е-ет... – покачала она головой. – Ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Я ведь никогда смерти не боялась. Искушала её. Чего я только не творила, Люд! Если б ты знала, ты бы мне в рожу плюнула... А я просто хотела успеть пожить. И так, чтобы не скучно. Так, чтобы успеть всё попробовать... Успела. Теперь надо было сдохнуть, а я испугалась... А раньше – не боялась. Понимаешь?

Это было похоже на бред, и я не знала, как реагировать, поэтому просто перевела душ в режим крана.

- Иди сюда, наклоняйся. – И к моему удивлению, Кристинка послушно склонилась, подставляя голову под стурю. – Я не знаю, откуда ты весь этот бред про смерть взяла, но со стороны тебе скажу – скука это не про тебя, Кристин. И страх тоже. Я, если честно, таких жизнелюбивых и смелых людей как ты ни разу не встречала. Всё пройдёт и забудется, вот увидишь. Представь только, вот сейчас домой приедешь - как тебе там обрадуются! У тебя семья большая? Кристин, слышишь меня?

Она молчала.

- Кристин, серьёзно, Денису надо знать откуда ты, чтобы он смог тебе помочь... – и подумав, я всё-таки решилась на крайнюю меру: - Ты же не хочешь обратно к ублюдку попасть? Ну вот. А он тебя ищет, между прочим... Кстати, это ты ему рожу расцарапала?

Кристина замерла на мгновенье и вдруг выглянула на меня из под руки. С головы потоки воды и пены, а на лице – подобие той самой отчаянно-хитрой улыбки, за которую завистницы называли этого ангела Сукой. И пусть сейчас улыбка была больше похожа на вымученный оскал, я всё равно увидела вдруг проглянувшую на мгновенье прежнюю Криску. Она справится. Теперь я не сомневалась.

* * *

Кажется, близилось утро, не знаю. Спать мне не хотелось, но состояние было – как под кайфом. Перевозбуждённое и в то же время – бессильное какое-то.

- Заговорила? – спросил заспанный Медок, когда я зашла в кухню.

- Так... Ничего особенного.

- Ты всё равно молодцом, Люд. Я последние дни только и вспоминаю, как первый раз тебя увидел, помнишь? В тапках тех идиотских, по снегу...

- Тапки я люблю, это точно, - хмыкнула я. – Традиция. Как пиздец – так в тапках.

- А как ты пушку взяла - сходу, не задумываясь! А ведь когда Шатун предложил тебя гонцом послать, я самый первый против был.

- Ну да, пиздюлей боялся отхватить.

- Да не в этом дело... Ты ж... сопливая ещё. Сколько тебе, восемнадцать? Ветер ещё в башке должен быть, а у тебя мозги. Непривычно как-то.

Я невесело усмехнулась:

- Это только со стороны так кажется, что мозги, а на самом деле - опилки. Не веришь, спроси у Дениса.

* * *

Думала, Денис спит. Осторожно, не желая будить, открыла комнату, и застала его на корточках возле стула - он пытался набрать что-то в шприц, а когда я вошла – быстро опустил руки. Зажмурился, потёр переносицу.

- Сказала?

- Нет пока. Но хоть искупалась, чаю выпила. Даже с молоком. Сейчас спит.

- Уже хорошо, – помолчал, глядя на шприц в руке. - Иди сюда, помоги. По два кубика из каждой ампулы.

Я присела рядом.

- Денис... Посмотри на меня.

Он замешкался, но посмотрел. Разные зрачки. Сильно разные. Я изо всех сил попыталась сохранить спокойствие.

- Херня, Милах, просто уколоться надо, - правильно понял меня он.

- Угу... И поспать, да? И, может быть, всё-таки поговорить. А?

- Потом.

- Потом – суп с котом, - устало огрызнулась я, и набрала ему лекарство. – Внутримышечно, надеюсь?

- Нет.

- Тогда я не умею.

- Медок умеет.

- А когда нет Медка?

- Сам ставлю.

- Угу... Просто иногда нихера не видишь, а так – сам с усами, да?

- Люд, бессмысленный разговор, сама понимаешь, – и, взяв шприц, вышел из комнаты.

Вернулся минут через пять и, растянувшись на жестком диване, неожиданно подгрёб меня к себе. Просто обнял и затих.

- Её зовут Кристина. Мы с ней знакомы немного... по Москве, – осторожно начала я.

- Это хорошо.

- В смысле?

- Была бы местная, было бы сложнее спрятать.

Помолчали. Было страшно продолжать, но блин...

- Денис, я правда не знаю, почему она решила, что Лёшка мой жених. Ну я клянусь тебе, что не было у нас ничего кроме того поцелуя! Ну как тебе доказать?!

- Люд, у меня всего два часа чтобы поспать.

- Тогда просто скажи мне без всяких дебильных недомолвок - что дальше?

- Девчонку домой отправить, тебя перепрятать. Грохнуть ублюдка. Свалить в Германию на лечение. Всё. Дальше пока не загадываю.

- Не придуривайся! С нами что? С тобой и со мной?

- Не знаю, Люд. Потом решим.

То ли от усталости, то ли хрен его знает от чего – слёзы навернулись как-то мгновенно. Хорошо, что я лежала к нему спиной. Слизнула солёную каплю с губы.

- А говорил, что любишь...

Он помолчал и подтянул меня ещё теснее к себе, зарылся лицом в волосы.

- Люблю, Милаш. Но дело не во мне.

* * *

Когда проснулась, Дениса на диване уже не было.

Непонятно, то ли рассвело, то ли нет – всё те же плотные шторы на окнах, тот же тревожный, раздражающий свет настольной лампы. Обстановка, гнетущая сама по себе, а если ещё вспомнить в чём суть происходящего...

Нашла их с Медком на кухне. Они что-то приглушённо обсуждали, а когда я зашла – тут же замолчали. Конспираторы хреновы. Я ведь успела просечь, что речь о Боряской. И, как ни странно, мне было пофиг. Даже если бы они привели её сюда – всё равно пофиг. Какая к херам ревность, когда устала как сука? Но при этом, что тоже странно, впервые за последние несколько суток мне реально захотелось есть. Покопалась в холодильнике и в коробке на полу возле окна - стандартный походный набор: крупа, макароны, тушёнка, сгущёнка и всё такое. Спросила мужиков, хотят ли они есть. Глупый вопрос.

Они свалили в комнату, я взялась за готовку. При этом назойливо так крутилось что-то на краю сознания... Как будто что-то забыла. А потом вспомнила – таблетки! Вчера, встревоженная звонком Медведя забыла выпить, сегодня тем более - они остались в сумочке в белокаменке. Радовало, что секс в ближайшем будущем мне, похоже, один хрен не светит.

Как и сказал вчера Денис, в квартире оказались кое-какие женские вещи - новые, явно купленные мужиками, в спешке и «на глазок». Я упаковала Кристи в самое маленькое из ассортимента - длинный сарафан на застёжке спереди и заявила, что в таком виде на улицу – ну вообще никак. Он был ей безнадёжно велик. Денис ответил – разберёмся. Ладно, товарищ командир, вам виднее.

Вообще, с утра Кристинка выглядела отрешённой, но вполне спокойной. Судя по ампулам и шприцу на табурете возле дивана - снова на уколе. Я даже уговорила её прийти на кухню. Правда она так ничего и не съела, и даже за стол с нами не села, а только ютилась в углу за холодильником и задумчиво смотрела в кружку с чаем.

Я молчала, Денис с Медком изредка перебрасывались фразами, из которых, как всегда, хрен чего поймёшь – только ещё больше тревоги, когда Кристи вдруг подняла голову:

- Я из Копейска*

Мы все трое переглянулись.

- Это где? – уточнил Медок.

- Под Челябинском*, - помрачнев, ответил Денис и поднял взгляд на Кристинку: - А тут какими судьбами? Это ж... Тыщи полторы, наверное, да? Если не больше. – Она не ответила, он побарабанил пальцами по столу. – Ладно, хер с ним, Копейск, так Копейск. С кем можно связаться на счёт тебя?

Вместо ответа она склонилась над кружкой – низко-низко. И всё. Сколько ни пытали. Денис кивком поманил Медка и вышел. А я сидела, прибитая, и мне ужасно хотелось как следует тряхнуть Кристинку. Ну бля-я-я... Проблем – хоть жопой хлебай, а она жмётся! И вроде и понять её можно, но всё равно – не время для молчанки! Кристинка была бомбой замедленного действия. Следом, по которому шёл Панин, и гарантом глобального пиздеца всем, кто имел с ней хоть какой-то контакт. Не говоря уж о том, что и сама она ходила по краю. Попробовала разговорить её, но добилась лишь слёз. Во-во. Мне тоже – хоть реви. В конечном итоге плюнула и тоже ушла к мужикам.