Стася Андриевская - Расплата

- ... из Питера, и мы сразу идём в суд, безо всех этих сроков на примирение, - донеслось до меня откуда-то из ваты. - Она уже в курсе. Люд, ты слышишь меня? Малыш, слышишь? Я развожусь.

- Блин, Денис... Заче-е-ем?..

Он поиграл скулами и встал.

- Люд, я всё понимаю – и про разницу в возрасте, и про своё прошлое, и... - Сцепил руки на груди, помолчал. На лице застыла хмурая озабоченность. - Но я же и не настаиваю. Выбор всё равно за тобой. Просто знай, что я готов в любой момент.

- К чему готов?

- Ты меня не слушала что ли? Жениться на тебе хочу, Люд! – Глаза в глаза, и его хмурость поплыла. Он даже улыбнулся, легонечко так, уголком губ. – Пойдёшь?

А я испугалась. Я не была готова ни слышать это, ни отвечать, ни разбираться в том, что чувствую... Просто сердце шкалило и было трудно дышать, даже голова кружилась. Благо снова телефон.

На этот раз Денис вернулся сразу. Встал посреди комнаты, сунул руки в карманы:

- Трубку бросил, с-сука. А ещё раз позвонит – ты ответишь, ясно? И если это окажется Макс... Блядь, Люд, я не знаю, как ты будешь мне доказывать, что у вас ничего не было. Пиздец, я его убью тогда, сразу тебе говорю. Предупреждаю... Блядь!

Со злостью пнул сумку и грохнулся на диван. Бесцельно листал каналы и играл скулами. А я смотрела на него и до меня медленно, ме-е-едленно доходило. В смысле жениться... На мне? Пойду ли я?! Дыхание сбилось, лицо вспыхнуло... Но как? А мама? А бабушка? Если они узнают кто он... Они точно не поймут. А Ленка? Рано или поздно ведь придётся столкнуться – он же ей отец всё-таки... Зазвонил телефон.

- Иди, бери, - жёстко приказал Денис.

- Не пойду.

- Ну то есть, доказать не сможешь? – и аж покраснел от злости.

Он был смешной и... как бы это – милый, когда ревновал вот так, отчаянно и открыто. Телефон затих.

- Просто я должна была сказать ему, где Ленка.

- Зачем?

Капец. Отдуваться за них теперь. Пожала плечами:

- У них отношения. Это с Максом она ночь провела, только я тебя прошу – не надо никого убивать! У него к ней реально серьёзно, я честно сказать даже не представляю, как он теперь, когда она уехала... И не просто ведь уехала! Ведь получается, что он ей врал. Предал, как и я. Как и ты. А если учесть, что она тоже Макса любит – можешь представить, как и ей сейчас херово!

- Отношения?

Я кивнула.

- Интере-е-есно... А почему я узнаю об этом только сейчас?

- А это не моя тайна, поэтому и вопрос не ко мне. И потом, ну чего теперь-то? Ты сам тоже хорош в её глазах, не забывай. Так что, вместо того чтобы в папашку играть, лучше скажи Максу, где Ленку найти, пусть хоть попытается объясниться с ней.

- Я? - он вдруг рассмеялся. - Серьёзно – я? А с какого хера? Вы же, блядь, такие все умные, взрослые! Макс, значит, как дочку мою ебать – мужик, а как проблемы решать – так это я?! Так вот, знаешь, надо ему - пусть сам подойдёт ко мне и попросит. Отхватит законных пиздюлей, а там посмотрим...

Когда, полчаса спустя телефон зазвонил снова, Денис взял трубку, но, не добившись ответа бросил и просто выдернул провод из гнезда.

10.06.1995г. Суббота.

Это была странная ночь. Мы оба не то, чтобы не спали, но находились в каком-то полукоматозе. Мало того, что началась она с секса, так и потом, стоило только кому-то одному шевельнуться – второй тут же активизировался и начинал обниматься. Неосознанно. Сквозь сон. Словно стремясь прорасти в другого. Словно спустя долгие годы после разлуки. Или наоборот – перед ней.

Ближе к утру, конечно, всё-таки отрубились окончательно. И мне снился сон, из тех, что кажутся явью – как будто я вспоминаю вдруг про фотки, осторожно выбираюсь из-под руки Дениса и, прокравшись к шифоньеру, забираю рюкзак. Так же крадучись убегаю в зал, а там Лёшка телек смотрит. Я даже не удивляюсь ему, просто отдаю конверт. Потом звонит телефон. Я беру трубку – это Макс. Говорит мне что-то, а я понять не могу. Говорю ему: «Плохо слышно, перезвони». И так несколько раз, но всё равно нифига не понятно. А потом снова в зал иду, а там уже Денис - сидят с Лёхой рядышком, фотки разглядывают...

Проснулась от поцелуев. Обняла Дениса в ответ, а сама никак сон не скину. На сердце тревога. Грёбанные фотки, надо было их просто выкинуть или сжечь. Что за блажь вообще отсылать их Савченко, кому это нафиг надо? Что я этим докажу?

Думала об этом до головной боли, и даже какой-то план состряпала, как рано утречком, закрывшись в ванной, незаметно их сожгу, а пепел спущу в раковину. И даже заранее, когда Денис, наобнимавшись, снова вырубился, отнесла конверт в ванную и подсунула его под стиральную машину. Но потом и сама вырубилась и проспала тот момент, когда Денис встал. А он пошёл умываться и заметил долбанное письмо, достал, вскрыл. Принёс фотки ко мне. Суёт под нос, а у меня от ужаса перед глазами всё плывёт.

- Это где? – спрашивает.

Я смотрю фотки, а там мосты какие-то, дома, парки, памятники...

- Это Москва, - отвечаю я. – Виды. Для бабушки.

А сама думаю: «Только бы не заметил!» А там, на каждой фотке, словно маленькие ожившие мультяшки – мы с Савченко – то за углом дома, то под деревом, то под мостом, то возе статуи... Целуемся. И мне и стыдно за это перед Денисом, и в то же время хочется рассмотреть, как следует нас с Лёшкой, потому что, блин, такой ностальгией от всего этого веет...

- Мила-а-аш... Подъём...

Выплываю из очередного сонного омута, с очередной тошнотой и тревогой. Денис уже умылся – зубной пастой пахнет и «Олд-спайсом». Губы прохладные, скользят по моей разгорячённой шее, по груди и ниже...

- Блин, Денис... – ворчу я, пытаясь вывернуться. - Не могу я уже, растёр всё нафиг...

Он смеётся и ныряет под одеяло. По животу – мягко вкрадчиво, щекочет языком, зацеловывает... Ноги мои сгибает и на плечи к себе закидывает.

- Ну Дени-и-ис... – снова ворчу я, но ему пофиг. А через пару мгновений и мне тоже.

- Только без пальцев, ладно? – сдаюсь я, даже не открывая глаз.

Такое интересное ощущение, когда на нежную реально растёртую слизистую попадают остатки бальзама после бритья... Холодит. А может, припекает - фиг поймёшь, но бодрит и возбуждает, это точно. И, честно сказать, пальцы ему и не нужны, он и так плавит меня, заставляя хвататься за его голову и извиваться, и подаваться навстречу... Наконец поймала сладкую волну, застонала, выгнулась, вздрагивая от удовольствия... Денис дал прочувствовать всё до последней мурашки, потом навис надо мной, опираясь на руки, поигрывая губами со сжавшимся соском:

- Доброе утро, соня. Подъём.

Улыбаюсь:

- Доброе, товарищ командир! Вот только подъём не обещаю...

- Давай, давай! Почти шесть уже!

- Не-а... У меня отходняк, не мешай. – Прислушиваюсь к его довольному фырканью и подливаю масла в огонь: - Сам виноват. Затрахал до изнеможения.

Он смеётся. Ложится рядом, рисует на мне узоры, пробуждая окончательно... Господи, какое же это счастье - быть с ним!

* * *

После того, как встала и умылась, ночные терзания и мысли о дебильной затее с фотками как-то вдруг отошли на задний план, а желание ткнуть снимки Савченко в нос рубануло с новой силой. Пила кофе и думала об этом.

- О чём задумалась?

- М? А, да так... Слушай, а давай по пути на почту заедем? Боюсь, письмо тяжёлое получилось, надо марок доклеить. Я быстренько!

Понимала, что сука. Понимала, что брехучая тварь. Но говорила себе – это всё, это точно последний раз... А на самом деле не нужны мне были марки. Только возможность подписать адрес и получателя, и, не спалившись, кинуть конверт в ящик. Прямо там, на почте. И чем скорее – тем лучше. Мания  прям какая-то. Идея фикс.

- Милах, почта с восьми, целый час терять! Нехрен. В понедельник отправишь.

- Ну пожа-а-алуйста!

И уболтала-таки.

После отправки письма настроение скакануло до неба. Сразу такая лёгкость на душе появилась. Теперь бы ещё с Паниным разобраться и всё, можно начинать жизнь с чистого листа.

- ...Кстати, а с твоим-то зверем что? – всё-таки спросила я, когда уже выехали за город. – Почему на этой?

Когда утором Денис подрулил к подъезду не на Джипе, а на Тойоте Королле, я даже вздрогнула сначала, подумав, что это Макс...

- А это что, не моя что ли? – Я улыбнулась. Ну да, логично. - Да давал Максу задание подшаманить её немного, а мне такой ценник выкатили - проще доплатить и новую взять. Хочу глянуть в деле, чего уж такого особенного с ней сотворили. - Рассмеялся. У него тоже было отличное настроение. - А что, привыкла уже к крутым тачкам, да? – потрепал меня по бедру. - Стрёмно уже на старушке?

- Да прям. Просто у тебя там песня есть одна, хотела послушать. Дыхание, Наутилус.

- Нет у меня там такой.

- Ну как – Дыхание, Наутилус Пампилиус. Ну? Бутусов! Я слышала!

- Да говорю, нет у меня такого и быть не может. Бутусов... – усмехнулся. - Что тексты, что музыка – наркоманский бред для пацанов-переростков и их подружек. Это радио, наверное, было.

Я не ответила. Вот казалось бы – на вкус и цвет, и всё такое... Но как-то неприятно кольнуло. Меня-то эта песня до сих пор по живому резала. Каждое слово на своём месте, и смысл глубиной в бездну. Лёшка с Максом чуть не подрались за эту кассету, а ему - наркоманский бред... Понимал бы чего в современной музыке!

Остановились перед закрытым железнодорожным переездом. Денис закурил. Посмотрел на меня с любованием, и, переложив сигарету в другую руку, притянул к себе. Целовались до тех пор, пока ему на колено не упал пепел. Он стряхнул его, одной затяжкой докурил то, что осталось, и выщелкнул бычок в окно.