- Я буду беречь их, - твердо говорит он. - И я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Обо мне. О Розе. О нашем прошлом. Но сначала, - лукаво подмигивает он, - я думаю, что мне давно пора принять душ.

Глава 16

Через час Джереми превращается в человека. Конечно, его глаза все еще немного красные, но в остальном он идеален.      Безупречен. Ошеломляющ. Красив. Он побрился и переоделся. Его волосы уложены как обычно. Его серый костюм далек от той поношенной одежды, что была на нем.

Я в толстовке и спортивных штанах. Дизайнерская одежда, конечно (у меня нет ничего другого), но это не идет ни в какое сравнение с Джереми Стоунхартом. Опять же, я чувствую себя немного неадекватной. Джереми производит впечатление пугающего человека. Я качаю головой, чтобы отбросить эти сомнения. Они не к месту.      Не здесь. Не сейчас. Не тогда, когда на горизонте столько важных вещей.

- Итак, - Джереми садится напротив меня.

Мы находимся в одной из огромных гостиных на первом этаже его особняка. Солнце, светящее через окно, делает день свежим и полным возможностей. Это радикальное изменение по сравнению с темной комнатой, в которой я нашла Джереми.

- Что ты хочешь знать?

- Сначала о главном, - говорю я. - Я возвращаюсь на работу?

Джереми без колебаний отвечает:

- Нет.

- Я так и думала, - бормочу я. - Тогда мне нужен компьютер.

- Хорошо.

- Я не хочу, чтобы его отслеживали.

Он хмурится.

- Хорошо, - наконец говорит он.

- На этот раз без фокусов, Джереми. Потом ты не сможешь сказать мне, что ты следил за трафиком данных в сети, потому что это не является объектом мониторинга на компьютере.      Никаких формальностей. Я не хочу, чтобы все, что я делаю на компьютере, было видно тебе.

- Тогда поставь пароль, - говорит он с легкой улыбкой. - Для меня это не большая проблема, Лилли.

- Кто наложил мне шину?

- Медсестра. Та самая, что помогла мне оценить состояние твоего здоровья, когда ты была в темноте.

- Не Роза? - спрашиваю я.

Джереми улыбается.

- Нет, - говорит он.      - Не она.

- Тогда кто?

- Друг, который задолжал мне.

- Не...твой брат, верно?

Глаза Джереми на миг темнеют. Затем он отвечает:

- Нет. Не он.

- Хорошо, - говорю я. - Полагаю, каждый раз, когда ты что-то сделаешь мне...у тебя есть кто-то под рукой, чтобы убедиться, что я выживу? Я права?

- Почему Лилли, - размышляет Джереми. - ты постоянно пытаешься меня в чем-нибудь обвинить.

Я уже достаточно расслабилась, чтобы показывать ему язык.      Но это подорвет то, чего я пытаюсь достичь.

Я хитро улыбаюсь.

- Следующее, - говорю я. - Мы должны обсудить Розу.

- Да, - соглашается Джереми. - Должны.

- Итак? - спрашиваю я. - Кто она? Как она связана с твоим отцом? С тобой? Она не знала, что он придет на ужин в тот вечер. И Чарльз. Почему Чарльз напал на Хью? Что, черт возьми, происходит? Что ты вообще задумал в тот вечер?

- Встреча между Розой и моим отцом... - выдыхает Джереми. - ...произошла давно.

- Я подозревала.

- Помнишь тот день в Бостоне, когда я спросил тебя, упоминал ли Хью Розу?

- Да, - отвечаю я. - Я задавалась вопросом, зачем бы ему это делать.

- Скорее всего, он бы этого не сделал, - говорит Джереми.      - Он не знал, что она работала на меня.

- Работала? - говорю я. - В прошедшем времени?      Ты сказал, что уволил ее и Чарльза. Их здесь больше нет? Я и представить не могла, что ты так просто отпустишь их. Но я видела их дом. Он был пуст.

- Прежде чем сделать окончательный выбор, я должен был знать, на чьей я стороне.

- И что?

- Они оба физически здоровы. У Розы сломан нос. Но в ту ночь больше всего пострадала ты.      И за это я еще раз приношу свои искренние сожаления.

- Джереми, - я смотрю в его глаза. - Хватит извиняться. Это на тебя не похоже. Я тебе уже говорила, как мало эти слова значат для меня.

- Ты думаешь, что они пустые, - говорит он. - Но они от самого сердца.

- Извинения никогда не имели большого значения для меня. Действия определяют человека лучше, чем позднее раскаяние.

- Говоришь почти как мужчина, - усмехается Джереми.

- Ну, я не такая сентиментальная, как большинство женщин.

- Нет, - соглашается он. - Совершенно точно, нет. Еще одна причина, по которой ты так на меня влияешь.

Улыбка, которая появляется на моих губах, совершенно естественна.

- Итак, - говорю я, отводя взгляд, чтобы скрыть румянец. - Твой отец не знал, что Роза работает на тебя.      Кроме того, она не знала, что Хью работает на тебя. Верно?

- Правильно.

- Но у них есть история.

Я сажусь лицом к Джереми.

- Скажи мне. Кто такая Роза? Что она с тобой сделала? Почему ты кричал, чтобы она ушла из твоего кошмара?

- Всего лишь воспоминание, - говорит Джереми. - Моей молодости.

- Расскажи мне.

- Роза была...она была одной из помощниц моего отца. Она работала с ним бок о бок в его компании.

- Я так и знала! - вырывается у меня. - Я знала, что она не та, кем кажется.

- Да, но это даже не объясняет наших отношений, - Джереми вздыхает. - Это темные воспоминания, Лилли. И я не думал, что придется возвращаться к ним.

- Мне очень жаль, - говорю я. - Но я должна это знать.

- Да, - выдыхает Джереми. - Это началось, когда мне было двенадцать. Мой отец никогда не приводил никого из своих коллег в наш дом.      Время от времени он устраивал праздничный ужин, на котором все мы притворялись нормальной, счастливой семьей. Но кроме этого? Ничего. Каждый раз это был фарс. Отец и два старших брата были на одной стороне. Мы с мамой - на другой. В нашей семье произошел раскол. Это произошло ни в один день. Были выбраны стороны и заключены союзы. Конечно, как и в любом внутреннем конфликте, отношения были невнятными. Я смотрел на своих братьев, несмотря на их явное презрение ко мне. И всегда старался оправдать ожидания отца. Я рассказал тебе историю о пистолете. Даже несмотря на то, что это находилось на заднем плане и постоянно нависало над нами, портя любые отношения, которые у нас могли быть, я все еще хотел, чтобы он гордился. Но я был всего лишь мальчишком.      Я не знал более лучшего варианта. В любом случае. В двенадцать лет меня познакомили с Розой. Она пришла на праздничный ужин. Я четко помню это, потому что открытая привязанность, которую мой отец проявил к ней в тот вечер, показала мне, что у них был роман. Конечно, в двенадцать лет я даже не знал значения этого слова. Я просто знал, что мой отец общался с Розой, как должен был всегда общаться с мамой. Это заставило меня ненавидеть их еще больше. Моя мать была не особенно неблагожелательной. Я имею в виду, она застряла в ловушке своего брака и крепко связана с моим отцом. Но, думаю, что настоящая причина, по которой она осталась с ним...и причина, по которой она все еще была его женой в день своей смерти...состояла во мне. Она не могла просто оставить его. Оставить его означало бы оставить меня.      И она не могла просто взять меня с собой. Она уже потеряла одного сына. Помнишь? Мой близнец. Она не могла сдасться, какими бы суровыми ни были ее условия жизни. Итак, все мы встретились с Розой в первый раз в тот вечер на рождественском ужине. Мой отец брал ее с собой после работы. Они запирались вместе в его кабинете. Когда я спросил своих братьев, что они делают, они хихикнули и сказали мне: "работа". Теперь, оглядываясь назад, с возрастом, стало ясно, что происходило.      Но как это мог понять двенадцатилетний мальчик?      У меня были только подозрения. Я понятия не имел, что они занимаются сексом. Я понятия не имел, что они трахаются в постели, в которой я был зачат. Но однажды ночью я увидел их. Я застукал их, Лилли, когда шел за стаканом молока. Они трахались прямо у всех на обозрение, на полу кухни. Они не ожидали, что их кто-нибудь застанет. Это было поздно ночью.      Весь дом спал. Они думали, что они в безопасности или, может быть, им просто было все равно. В любом случае.      Я смотрел на них зачарованно с отвращением и любопытством, это отталкивало меня и интриговало одновременно. Ты не знаешь, каково это, когда твой отец занимается сексом, особенно когда это твоя первая живая встреча с этим актом.      Она останется с тобой на всю жизнь. Образы...я могу вспомнить изображения с кристальной ясностью, даже сейчас.

Он замолкает.      Его челюсть сжимается.

Теперь отношение Джереми к сексу обретает смысл.

Но дело не в этом. Даже и близко. У меня есть подозрение, к чему он клонит. Это сидело в глубине моего сознания с тех пор, как я услышала слова: Не трогай меня, Роза. Он продолжает:

- Она увидела меня первой. Она ахнула и обратила на меня внимание отца. Он выругался и пошел в мою сторону. А теперь представь себе: твой отец, полуобнаженный идет к тебе, его эрекция находится на том же уровне, что и твое лицо, раскачивается взад-вперед с каждым гневным шагом. Что бы ты сделала в двенадцать лет? Убежала? Или застыла на месте то ли пораженная, то ли испуганная? Конечно, ты не смогла бы двигаться.      Конечно, ты только и делала бы  что пялилась.      Когда мой отец ударил меня и сбил с ног, крича, чтобы я убирался, только тогда я убежал. Больше мы не говорили об инциденте. Я не мог поделиться этим ни с кем. Как я мог? Мне было стыдно и неловко. И похотливые взгляды моего отца говорили мне, что он точно знает, что я чувствую. Поэтому я попытался представить все это как дурной сон, не более чем ночной кошмар. Но ничто не могло стереть память из моего сознания. Однако по мере того, как проходили недели, я думал об этом реже. До дня моего тринадцатилетия. Мы не праздновали. Только моя мать подарила мне подарок. Я даже не помню, что это был за подарок. Но следующим вечером отец вернулся домой с Розой. Взгляд, который она бросила на меня, когда вошла в дом, был зловещим. Она тоже вспомнила тот инцидент.      В ту ночь, когда я уже засыпал, я услышал, как кто-то взламывает замок на двери моей спальни. Я давно научился держать его запертым, чтобы не подпускать братьев, или, по крайней мере, предупреждать меня, прежде чем они войдут, чтобы сделать что-то неприятное. Это был всего лишь замок в спальне. Ты знаешь. Такой, который может быть открыт при помощи шпильки. Я вскочил с кровати, думая, что это Роберт пришел сделать мне нежеланный сюрприз на день рождения. Когда я увидел фигуру женщины с длинными каштановыми волосами, я застыл. Это была Роза. Она прокралась внутрь и закрыла дверь. Затем она подошла ко мне и села на кровать. Я просто смотрел. Я не знал, зачем она здесь и что делает. Мы с ней не разговаривали, кроме как говорили друг другу слово "Привет".