- Джереми, говорю я. - Я не собираюсь оставлять тебя в таком состоянии.

- Послушай меня! - шипит он, хватая меня за руку. - Хочешь знать мою конечную цель, Лилли? Хочешь знать, что я собирался с тобой сделать?

Он говорит с пылом сумасшедшего. Его пальцы впиваются в мою плоть с поразительной силой.

- Когда я впервые привел тебя сюда, Лилли, знаешь, что я хотел сделать? Нет. Я никогда тебе не говорил. Об этом можно было только догадываться. Но правда напугает тебя больше, чем ты могла бы себе представить.

Его глаза сияют маниакальным рвением.

- Я не хотел убивать тебя, Лилли, если ты об этом думаешь.      О нет. Не так грубо. Мои намерения были куда более злыми.

- По контракту у тебя должно было быть 5 лет. У меня не было в намерениях тебя оставлять.      Два года, три, максимум. До того, как я бы прогнал тебя. Это было моей великой мечтой. Я хотел, чтобы ты во всем зависела от меня.      Я хотел изолировать тебя от внешнего мира, чтобы ты знала только меня. Я хотел, чтобы ты была полностью в моей власти, полностью в моих руках. В тот день, когда мы встретились, ты помнишь, что я сказал тебе по дороге в лифте в мой кабинет? Что я хотел твой ум? Это всегда лежало в основе всего. Ты сразу поняла мои намерения. Я хотел сделать тебя настолько зависимой от меня, чтобы ты не смогла выжить. Я хотел владеть тобой, Лилли. Я хотел, чтобы каждая мысль, которая бы пришла в твою милую головку, вращалась вокруг меня. Я хотел затянуть тебя во всё это так глубоко, что ты не смогла бы выжить без меня. А потом? Когда бы я контролировал твое тело, дух и разум? Тогда я вышвырнул бы тебя. Я бы бросил тебя на улице и оставил на съедение волкам. Ты была бы сломлена. Несчастна. Слаба. Ты ничего не знала бы, кроме того, как доставить мне удовольствие. Что бы ты делала дальше? Не знаю. Я надеялся и мечтал увидеть, как ты сойдешь с ума. Сначала я должен был научить тебя, что все, что ты знаешь, вращается вокруг меня. Тогда я лишил бы тебя этого, без пощады, без угрызений совести. И ты была бы так же потеряна, как и твой отец. Теперь ты понимаешь? Ты видишь, что я за человек? Это то, что я хотел сделать с тобой. Я хотел сломать тебя. Чтобы заставить тебя страдать, не физически, а умственно. Внутренне. Это был мой великий план мести. Все, что я делал, было связано с тем, чтобы довести тебя до этого. Ошейник. Ограничения. Правила. Даже проклятые, мать твою, подарки. Ты помнишь их, не так ли?

Он смеется.

- Декстран? Это была морковка, которой я бы помахал перед тобой. Я хотел довести это до конца, заставить тебя поверить, что это было моим конечным намерением. Но на самом деле? Но на самом деле, нихуя из этого не вышло! Так что иди! Уходи! Вот почему тебе нужно уйти. Вот почему ты должна бежать. Я тебе всё выложил. Разве ты не понимаешь, Лилли? Завоевание твоего разума...вот к чему я стремился. Я знал, что этого будет трудно добиться. Твое тело? Я мог взять его. Бог знает, сколько раз я насиловал тебя в темноте. Это было легко. Любой человек, обладающий необходимыми ресурсами и достаточной силой, мог бы сделать это. Обретение контроля над твоим разумом? Это был вызов. Задача, которую мог решить только я.

Он отпускает мою руку. Меня шатает назад, и я теряю равновесие. Он продолжает:

- Но я не смог. Я потерпел неудачу, Лилли, как только влюбился в тебя. Я пытался бороться с этим. Я сказал тебе, что сделал. Но ты добралась до меня, - он касается своей головы. - Я хотел твой разум, но на самом деле ты забрала мой. Вот какой я на самом деле. Ты все это знаешь. Я собирался оставить тебя без гроша на улице. Спроси себя: "Ты хочешь быть с таким человеком?"

- Джереми...

- Нет! Не отвечай. Просто уходи, Лилли. Пожалуйста. Пожалуйста, уходи отсюда. Я не заслуживаю тебя. Есть часть меня, которую я не могу контролировать. Она проявилась за ужином. В пятницу вечером. Я причинил тебе боль один раз, черт, больше, чем один раз, и я могу сделать это снова. Ради твоего же блага, уходи. Освободись от меня. Оставь меня моей разваливающейся империи.

- Джереми, - говорю я твердо.

Я беру его за руку и смотрю ему в глаза. Я вижу там слабый намек на слезы. Он пытается отвести взгляд. Здоровой рукой я касаюсь его щеки и подталкиваю к себе.

- Я никуда не собираюсь, - говорю я ему. - Посмотри на меня, черт возьми! Не прячься. Я не оставлю тебя в таком состоянии.      Ты все поставил на карту ради меня. Это чего-то да стоит. Так что я тоже. Ты прав, Джереми. Ты действительно меня пугаешь. Я никогда не знаю, какую сторону себя ты покажешь. Добрую, милую и заботливую? Или холодную, жестокую и манипулирующую? Ты...ты такой сложный. Ты многослоен. Тот, кем тебя воспитали, и тот, кого создал ты сам. Я не знаю. Ты способен на ужасные вещи. Но что важно, они не характеризуют тебя. В тебе есть доброта. Но ты противишься её. Я вижу это. Я вижу, как сильно ты стараешься быть человеком, который должен стоять у руля Стоунхарт Индастриз. Ты не можешь позволить себе быть эмоциональным. И все же, когда я рядом, ты ничего не можешь с этим поделать. Это делает тебя...более человечным. Доброта не компенсирует твою другую сторону, Джереми. Не пойми меня неправильно. Насилие пугает меня, но нежность и забота удерживает меня рядом. Наши отношения как качели. То в одну сторону, то в другую. Мы оба виновны в обмане, даже если пытаемся это отрицать. Даже если мы поклянемся друг другу, что не будем лгать. Но это то, что нас определяет? Неопределенность. Осложнения. Я не собираюсь уходить ни сейчас, Джереми, ни когда-либо. Потому что...

Я снова беру его руку и соединяю наши пальцы.

- ...кроме тебя у меня никого не будет. Значит, в этом ты ошибаешься. Ты расположил меня к себе. У тебя есть мой разум. И мое сердце. Проклятие. Когда я проснулась после потери сознания, я поклялась, что никогда больше не полюблю тебя. Я сказала, что не могу любить человека, который делает это..., - я смотрю на свою сломанную руку. - ...со мной.      И все же, посмотри на меня. Я тут и изливаю свою душу.

Я сдерживаю слёзы.

- Ты сделал это, Джереми. Ты забрал мой разум. Но я не думаю, что ты способен выполнить следующую часть своего плана. Ты не прогонишь меня. Ты можешь послать меня, конечно. Но и этого ты не сделаешь. И я никогда не оставлю тебя без боя.

- Почему? - спрашивает Джереми.

Похоже, он в отчаянии.

- Почему? - повторяю я. - Изначально это было местью. Ты прав. Я должна была отомстить тебе за то, что ты сделал со мной. Таков был мой план с того самого момента, как я подписала твой чертов контракт.

Он слабо улыбается мне.

- Я знаю.

- Я думала об этом, когда мы отправились на Карибы. Я думала об этом, когда ты снял ошейник.      Даже в тот день, когда ты сжег контракт и дал мне доступ к твоему дому. Я всегда думала об этом.

- А сейчас? - тихо спрашивает Джереми.

- Мысль о мести не покинула меня, - признаюсь я.      - Также, как и ты хотел сломить меня, я хотела причинить тебе вред. Я хотела, чтобы ты преклонил передо мной колено. Я не знала, как это сделать. Но я знаю, что у меня не было ничего, кроме времени, чтобы найти способ. Знаешь, почему я отослала Фей и Робина, после того как привезла их в Бостон повидаться с тобой? Я должна была избавиться от них. Я боялась, что они разрушат мой план, чтобы отомстить тебе. Они хотели забрать меня у тебя. Но если бы я была далеко, как бы я выполнила обещание, данное самой себе в последний день у колонны?

- И что это было за обещание?

- Поставить тебя на колени, - я снова слабо улыбаюсь.

Я вся дрожу. Я не думала, что когда-нибудь признаюсь в этом Стоунхарту. Это были? Мои сокровенные желания. То, что двигало меня на то, что я делала.

- Знаешь, - говорит он, заглядывая мне в глаза. - Некоторые обещания были нарушены.

- Знаю, - говорю я, крепко держа его за руку.

- Что изменилось?

- Что-то...в тебе. Прошлая ночь. Ты отдал мне пистолет. Ты пытался заставить меня нажать на курок. И я не смогла этого сделать. Только когда я случайно выстрелила...и поняла, что могла тебя убить...я поняла, что настоящая причина, по которой я осталась, не имеет ничего общего с местью. Для меня, Джереми, понимание важнее мести.

- Понимание?

- Того, кто ты есть. Почему ты делаешь то, что делаешь. Как ты можешь заставлять меня чувствовать себя так. Почему любовь по-прежнему присутствует после всего того, чему ты меня подверг.

Он слабо улыбается.

- Твое заключение?

- У меня его еще нет, - говорю я ему серьезно. - Будет лучше, если ты расскажешь мне про Розу, Чарльза и Хью. Кажется мы вчетвером являемся центральными фигурами в твоей жизни. Знаешь ли ты, что ты кричал что-то, когда я разбудила тебя от кошмара?

Джереми выдыхает и закрывает глаза.

- Я?

- Да. Ты кричал: "Не трогай меня, Роза", - я приподнимаю его подбородок. - Я хочу знать, что это значит, Джереми. Я хочу знать, кто Роза для тебя или кем была. Я хочу знать о твоем прошлом и думаю, что заслуживаю знать, потому что теперь, официально, у меня нет секретов от тебя. Ты знаешь, почему я осталась. И ты знаешь, что я слышала, как ты кричал по ночам. Абсолютная правда - это то, чего ты всегда добивался, не так ли? Правда, честность и доверие? Ты видел меня, всю меня. Я рассказала тебе, как изменилось мое отношение к тебе. У нас остались нерешенными десятки, сотни вопросов. Но суть ясна. Ты знаешь мое, а я знаю твое. Мы квиты, так сказать. Так скажи мне, Джереми. Ты позволишь мне увидеть, кто ты? Ты наконец опустишь стены? Потому что у меня...у меня ничего не осталось.

Джереми Стоунхарт смотрит на меня в задумчивом молчании в течение длительного времени. Наконец, он говорит.

- Ты дала мне о многом подумать, - говорит он, вставая и мягко отталкивая меня в сторону. - Это твой выбор? Ты не собираешься уходить? Ты останешься со мной, несмотря на все то, что я сделал и на все, на что я способен?

- Да, - говорю я.      - Да, Джереми, я остаюсь. Тысяча гончих не смогла бы меня прогнать. Теперь ты владеешь всеми моими секретами.      Что ты с ними сделаешь? Это зависит только от тебя.