Нет, и это самая большая ирония из всех. Это не доступ к богатству или роскошному образу жизни, который заставляет меня терпеть. Не потрясающий секс. Это даже не обещание совместного будущего, брака и детей. Я останавливаюсь ненадолго. Дети с Джереми Стоунхартом? Совершенно немыслимо. Но все равно. Какие извращения логики, какие заблуждения я должна скрывать, чтобы понять и даже признать, что причина, по которой я так привязана к Джереми, исходит из того, что он сделал со мной в темноте?

Странная штука жизнь.

Мне нужно как-то положить этому конец. Мне нужно проявить твердость и сказать ему, что обращаться со мной, как с лабораторной крысой, недопустимо. В противном случае, каждое мгновение, которое я провожу рядом с ним, будет похоже на ходьбу по тонкому льду. Я так не хочу жить. Кроме того, разве я не должна сказать, что происходит с моим телом?

Разве я не должна сама решать, какие вещества попадают в меня? Он накачал меня наркотиками, чтобы посмотреть, приду ли я к нему. Это полное безумие. Это показывает отсутствие сострадания. Такое непочтительное пренебрежение тем, кто я есть. Это не может исходить от человека, который утверждает, что любит меня. По крайней мере, если этот человек был не Джереми Стоунхарт.

В его случае это имеет смысл. Может быть это мой самый большой недостаток: способность постоянно оправдывать каждую мелочь, которую делает Джереми. Я все еще заблуждаюсь? Я не стесняюсь сказать, что мое желание отомстить почти испарилось. Даже учитывая сегодняшний эпизод. Даже при самой незначительной пощечине. Куда бы я могла пойти, если бы хотела сбежать? Входная дверь не заперта. Ключи от его машин там, где и всегда. Я могу сесть в одну из них и просто ехать, ехать и ехать. На север до Аляски или на восток и юг до душного мегаполиса Майами. Я могла бы затеряться там среди толпы людей. Или я могу скрыться в какой-нибудь заброшенной хижине посреди огромных просторов дикой природы. Как Кристофер Маккэндлесс из фильма "В дикой природе" кормиться от земли и  прожить остаток своей жизни до последнего вздоха…

Но, нет. Такой сценарий меня не устраивает. Он ничего не говорит о том, кто я. И я уверена, что куда бы я ни пошла, как бы хорошо я ни пряталась, Джереми найдет меня. Он не позволит мне уйти. Побег невозможен.

Но это не значит, что я должна пассивно относиться к тому, как обращается  со мной Джереми. Я этого не хочу. Игры уже закончились. Эксперименты закончены. Никто не может убедить меня в обратном. Я просто хочу, чтобы кто-нибудь смог убедить Джереми. Как всегда, я остаюсь сама по себе. Это непростая задача. Разве не этого я всегда хотела? Быть самодостаточной, не полагаясь ни на кого, кроме себя?

Я больше похожа на Джереми, чем думала. Он не верит в удачу. Я верю в самодостаточность. Разве это не две стороны одной медали? Я зеваю и иду назад. По дороге я мельком смотрю на себя в зеркало. Достаточно света, чтобы разглядеть свое лицо. Джереми был прав. Опухоль полностью исчезла. Не думаю, что будет синяк. Правый глаз может быть будет немного опухшим утром, но не более того.

Мне хочется смеяться. Я? Дать отпор? Физически? Джереми Стоунхарт мог запугать большинство мужчин. Какой у меня может быть шанс? Нет, конечно. Но меня даже не привлекает физическое насилие. Нет, если я действительно хочу навредить Джереми Стоунхарту, я хочу сделать это более коварно.

Если что-то подобное снова произойдет. Без сомнения, я спровоцировала его за ужином. В некотором смысле, это была моя вина. И кажется он раскаялся после… Без разницы. Я устала. Я хочу спать. Кровать достаточно большая, что я могу даже притвориться, что Джереми там нет.

Поднимаясь по лестнице и спускаясь по знакомому темному коридору, я улавливаю странные звуки, доносящиеся из спальни. Ворчание.      Скрипы. Едва различимые слова четко различимым голосом: Джереми. Мое сердце начинает биться быстрее, отчего я ускоряюсь. Я открываю двери и вижу его.

Он метается туда-сюда, руки и ноги запутались в простынях.

- Нет. Нет. Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-нет, - продолжает он повторять снова и снова.

Я бросаюсь в его сторону. Его глаза плотно закрыты. Его челюсть стиснута. Его тело дергается взад и вперед неровными судорожными движениями.

- Нет. Нет. Нет.

Он в муках какого-то кошмара. Я никогда не видела его таким. Он весь в поту. Он витает в воздухе, как остатки болезни. А еще он дергается взад-вперед, челюсть плотно сжата.

- Н-Н-Н-Н-Н-Н-нет!

Я не знаю, что делать. Я смотрю на него, слишком напугана, чтобы прерывать, но слишком увлечена его страданиями, чтобы просто отвести взгляд.

- Нет. Нет. Н-Н-Н-Н-Н-нет!

- Джереми? - говорю я тихо, стараясь сделать голос как можно более спокойным.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его руки.

- Джереми, все в порядке. Я здесь.      Я...

- НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ, РОЗА! - рычит он, откидывая мою руку.

Он тяжело дышит, хватая ртом воздух, широко открывает глаза и просыпается.

А я? Я съезживаюсь, сердце бешено бьется в груди, его слова навеки застревают в моих ушах. Он смотрит на меня, ничего не видя. А потом возвращается в себя. Дыхание замедляется. Он смотрит на меня, смотрит на запутанные простыни, и на его лице появляется постепенное понимание.

- Как много ты успела услышать? - спрашивает он меня.

Я качаю головой.

- Н-ничего, - заикаюсь я.

Он кивает.

- Я напугал тебя, не так ли?

Его кулаки сжимаются.

- Прости меня. Я должен был предупредить тебя о..., - он осматривает комнату. -  ... об этой своей стороне.

"Не прикасайся ко мне, Роза". Что он хотел этим сказать? Было ли это просто что-то, что выдал его мозг или есть более глубокий смысл за этими словами?

- Тебе всегда снились кошмары? - спрашиваю я.

Он поднимает одеяло, и я ложусь рядом с ним. Его кожа горячая на ощупь и влажная, как от болезни. Однако то, что я рядом, кажется, успокаивает его. Поэтому я позволяю ему обнять меня.

- Они то приходят, то уходят, - говорит он. Несмотря на то, что его голос абсолютно ровный, я чувствую, как его тело дрожит, совсем немного, рядом с моим.

- Когда были в последний раз?

- Честно? За годы до твоего появления. Я думал, что освободился от них, - он делает глубокий вдох. - Это не имеет значения. Теперь все кончено.

- Что тебе снится? - спрашиваю я.

- В большинстве случаев? Воспоминания о моей прошлой жизни. То, кем я был до того, как стал...собой.

Он смотрит на меня.

- Вещи, которые я не хочу повторять, но вещи, которые приходят в любом случае.

- Ты можешь рассказать мне, - говорю я.

Я молю Бога, что он знает, что я говорю правду.

- Если хочешь. Если тебе это необходимо.

- Ты такая милая, - он целует меня в макушку. - Но нет, Лилли. Я не хочу обременять тебя вещами, которые преследуют меня.

Он начинает подниматься.

- Мне нужно принять душ. А потом поработать...очистить свой разум от...плохих вещей.

Он звучит отвлеченно.

- Уверен, сегодня мне больше не заснуть. Тренажерный зал? Было бы неплохо потренироваться. Где не нужно думать. Где я могу побыть один…

Он останавливается и хмурится. Он просто думал про себя? Возможно я не единственная сумасшедшая в этом доме. Он оглядывается на меня.

- Спокойной ночи, Лилли.       До встречи утром.

- Спокойной ночи, - шепчу я и смотрю, как он уходит.

Глава 11

Не прикасайся ко мне, Роза.

Как бы я ни старалась, я не могу выбросить эти слова из головы. Они повторяются снова и снова, пока я еду с Джереми на работу. Это все, о чем я думаю, когда один из его помощников забирает меня и показывает мой новый кабинет. Это все, на чем я могу сосредоточиться, когда то один старший партнер, то другой приходит и рассказывает о деталях моей новой работы.

Хорошо, хоть и немного страшно, снова оказаться среди людей. Особенно так скоро после пробуждения в той незнакомой комнате в Колорадо, когда мне сообщили о повреждении мозга. Но мои собственные проблемы меркнут по сравнению с тем, что я чувствую к Джереми. Больше не секрет, что мы вместе. Все в здании это знают. Они видели фотографии. Они слышали. И если они смотрят на меня иначе, теперь, когда они знают, что я сплю с самым влиятельным человеком в городе, пусть так и будет.

Не прикасайся ко мне, Роза.

Это он кричал, когда попал в тиски своего ночного кошмара. Вот за кого он меня принял, когда я трясла его за руку. Почему? Он сказал, что во снах видит прошлое. В то время он еще жил в тени своего отца. Чарльз и Джереми возвращаются в то время. Может у него с Розой была такая же связь?

В середине дня я обнаруживаю, что задерживаюсь у лифта, в том же самом месте, где Хью нашел меня. Хью - его отец, и, думаю, он работает в этом здании. Хью - его отец, и Джереми прямо спросил меня, упоминал ли он Розу, когда внезапно появился в Бостоне. Между ними есть связь. Я уверена.

Я думаю над тем позвонить Джереми или нет, а потом решаю не делать этого. Я не хочу мешать ему. Кроме того, у меня есть дела, которые я должна сделать. Ознакомиться со всем тем, за что я буду ответственна.

Отвернувшись, я поражаюсь при виде Хью, все больше похожего на хитрую, дьявольскую птицу, смотрящую на меня из-за угла.

- Здравствуй, моя милая, - приветствует он меня.

Он шагает вперед и нежно, но твердо берет меня за руку.

- Любовница моего сына.

Внутренне я отшатываюсь от его прикосновения. Я стараюсь не показывать свой дискомфорт. Теперь, когда я точно знаю, кто такой Хью, и за все то, что он ответственен, за то, что испортил жизнь Джереми с детства и все последствия воспитания, я не хочу иметь с ним ничего общего.

Но я также не настолько глупа, чтобы смотреть дареному коню в зубы. У Хью может быть для меня ценная информация. И очевидно, что он все еще хочет чего-то от меня, иначе он бы не пришел искать меня в первый же день после возвращения.