— Любовь моя… Ты слишком много ругаешься… Меня это убивает!

— А ты ведёшь себя, как идиот!

Алессандро смеётся и протягивает руку, чтобы нажать кнопку нужного этажа, но перед тем, как двери закрываются, входит круглолицый весёлый мужчина. На вид ему около шестидесяти. Несколько мгновений он очень удивляется, сначала глядя на довольного Алессандро, затем на Ники с завязанными глазами, а потом опять на Алессандро. Затем он поднимает брови, и на его лице появляется выражение, свойственное человеку, который повидал очень и очень многое.

— Езжайте, езжайте вдвоём!

И он тут же выходит из лифта с усмешкой на губах. Алессандро кивает и нажимает кнопку. Двери закрываются, Ники не может скрыть своё любопытство и лёгкое беспокойство.

— Можно узнать, что происходит?

— Ничего, милая, ничего, всё хорошо.

Лифт приезжает на этаж.

— Всё, теперь иди за мной, — Алессандро берёт её за руку и ведёт по коридору, быстро открывает дверь, заставляет Ники войти и закрывает дверь за собой. — Идём, Ники… Идём со мной. Осторожно, вот так, проходи сюда.

Он помогает ей обойти низкий столик, диван, всё ещё обёрнутый в пластиковую плёнку, стеллаж и упакованный телевизор. А затем он открывает дверь в большую комнату.

— Готова? Та-дам…

Алессандро снимает повязку с её глаз.

— Поверить не могу… Но ведь это же моя комната! — Ники осматривается. — Как ты смог войти в мою квартиру?.. И в чём тут сюрприз? А люди, которых мы встречали по пути, это мои родители? Но тот голос… Не было похоже на них.

Ники выходит из комнаты и застывает в шоке. Гостиная, прихожая, другие комнаты, ванная, туалет и кухня абсолютно другие. Она возвращается в свою спальню.

— Но как такое возможно? — она видит стол, постеры, шторы и свои мягкие игрушки. — Все мои вещи… здесь, в другом доме!

— Да, я обустроил эту комнату для тебя, мне хотелось, чтобы в этом новом доме ты себя чувствовала как у себя дома, — обнимает он её. — И когда ты захочешь прийти сюда, у тебя будет твоя собственная комната…

Алессандро достаёт свой мобильный телефон и показывает Ники фотографии её комнаты, которые всё ещё не удалил.

— Но как ты это сделал?

— По одному фото каждый раз… — Алессандро улыбается и возвращает мобильник в карман. — Самым сложным было найти игрушки… Тебе нравится? Ты не можешь даже сказать нет… Ведь это всё выбирала ты! — Ники начинает смеяться, а Алессандро подходит к ней и обнимает. — Ну что, обновим твою кровать? — он целует её, легко, нежно, весело. Затем прерывает поцелуй, улыбается и шепчет ей в волосы, рядом с ухом: — Мы в твоей комнате… Но твои родители не могут войти! Это круто. Адреналин… но никакого риска.

И вот они уже на новой кровати. Её кровати, их кровати. И в один момент всё приходит в движение от смеха и вздохов в этом новом гнёздышке, которое скоро пропитается ароматом любви.

Позже.

— Ах да… Под столом твои ящики… — Алессандро подходит к ним и за раз открывает сразу три. — Эти — ненастоящие, я превратил их в мини-бар… — он достаёт бутылку шампанского. — Интересно, что находится в этих ящиках у тебя дома… Я пытался открыть их, но они всегда были закрыты на ключ…

Ники улыбается.

— Маленькие или большие… секреты.

Алессандро смотрит на неё сначала с улыбкой, затем с беспокойством. Но потом они целуются, и ещё, ещё раз. Пьют шампанское, говорят тост:

— За новый дом!

И эти пузырьки, этот смех и этот внезапно изменившийся взгляд… Ревность исчезает из его сознания как по волшебству — пуф! — вкус любви, который они чувствуют, полностью её растворяет.

Алессандро берёт её за руку и показывает другие комнаты в доме: гостиную, кухню, ванную и туалет, говорит о вещах, которые они ещё только должны выбрать вместе. Они входят в его спальню.

— Так красиво…

Алессандро видит свой дневник на прикроватном столике. Вспоминает всё, что писал о ней, слова, глупости и бесполезный анализ их отношений, который он писал в своём офисе от нечего делать. И та фраза: «В жизни существует мгновение, когда ты прекрасно понимаешь, что пришло время сделать прыжок. Сейчас или никогда. Сейчас, или жизнь никогда не будет прежней. И этот момент — прямо сейчас». Прыжок. Прыжок. Вдруг — её голос. Ночь.

— Алекс…

Он поворачивается к ней.

— Да? Что такое, милая?..

Ники почти не открывает глаз.

— Который час? Почему ты не спишь?

— Я думаю…

— Иногда нужно отвлекаться от своей работы, любовь моя… Ты неисправим…

Ники постепенно переворачивается на другую сторону, немного высовывая свои ноги из-под одеяла и в одно мгновение возбуждая в нём желание. Алессандро улыбается. Нет. Дам ей отдохнуть.

— Спи, сокровище моё. Я люблю тебя…

— М-м-м… Я тоже.

Последний взгляд на дневник. Сейчас или никогда. Алессандро залезает под одеяло с улыбкой на губах, словно всё уже случилось. И обнимает её со спины. Ники тоже улыбается. Он обнимает её ещё крепче. Да. Это правильно.


2

— Любимый, мне нужно идти… Давай, идём, завтрак уже готов.

Ники наливает немного кофе из дымящейся кофеварки в две одинаковые большие чашки. Приходит Алессандро. Всё ещё сонный, он садится напротив неё. Ники улыбается ему.

— Доброе утро, да?.. Хорошо спалось?

— Более-менее…

— Даже не знаю, почему, но я уверена, что ты сейчас вернёшься в постель…

— Ни за что, мне тоже нужно выйти.

Ники заканчивает разливать кофе и садится.

— Вот горячее молоко, а здесь холодное, шоколадное печенье, которое я купила вчера. Оно очень вкусное, но я видела, что ты даже не открыл упаковку.

Алессандро берёт молочник с края подноса и наливает себе немного молока. Ники подносит свою чашку ко рту и улыбается своим мыслям.

— Ты помнишь их, милый?

Алессандро берёт свой чашку и вертит её в руках.

— Эти чашки? В первый раз вижу!

— Милый, но мы же их купили, когда в первый раз сбежали в Париж! Вспомнил? Когда я их тебе подарила, мы мне сказал: «Однажды мы будем пить утренний кофе из этих чашек за столом нашего дома». Помнишь?

Алессандро делает глоток своего капучино и отрицательно качает головой, но улыбается.

— Нет…

— Врёшь. Ладно, наплевать, это не так уж и важно.

У Алессандро словно застревает ком в горле. Он берёт шоколадное печенье, подносит ко рту и начинает жевать.

— М-м-м… как вкусно…

— Верю… ладно, я пошла, у меня сегодня занятия, и их будет даже слишком много… — Ники достаёт куртку из шкафа и одевается. — А, кстати, не думаю, что сегодня я останусь на ночь. Буду дома, надо заниматься, потом съезжу в спортзал, а вечером я ужинаю с родителями. У меня такое ощущение, что мои ночёвки «у Олли» их немного раздражают.

— Почему?

— Потому что они прекрасно понимают, что «Олли» — это ты.

— А-а-а… ну, конечно…

Алессандро замолкает с половинкой печенья во рту. Ники улыбается ему и идёт к двери.

— Слушай, не пей так много кофе, иначе ночью опять не сможешь спать…

Она напряжённо смотрит на него. Алессандро только кивает.

— Да, ты права. Вчера я выпил последнюю чашку слишком поздно, когда был в офисе…

Ники сначала внимательно слушает его, а затем прерывает.

— Слушай, Алекс… Нет, ничего.

Он поднимается со стула и направляется к ней.

— Что такое, Ники? Рассказывай.

— Нет-нет, ничего… — она тянет руку к двери. Алессандро перехватывает её руку и преграждает ей дорогу.

— Или ты мне рассказываешь, или опоздаешь на учёбу. Давай, что у тебя на уме?

— У меня?

— Ну, да… У кого же ещё?

Ники улыбается.

— Мне просто любопытно. О чём ты думал этой ночью, когда смотрел, как я сплю?

— А… — Алессандро выдыхает и возвращается к столу. — О чём я только ни думал… — он садится и улыбается ей: — Я думал о том, какой же я счастливчик. Я думал: эта девушка такая красивая. А ещё думал о том времени, что мы сейчас переживаем… Знаешь, мне едва ли не страшно говорить тебе об этом.

Ники подходит к нему и оглядывает его ликующими, сияющими и полными восторга глазами.

— Не бойся, милый, умоляю тебя, скажи мне.

Алессандро смотрит ей в глаза, глубоко вздыхает и, наконец, говорит ей:

— Ну, хорошо, я думал о том, что никогда в жизни не был так счастлив.

— Любовь моя, это чудесно, — Ники восторженно, с энтузиазмом обнимает его.

Алессандро лицемерно улыбается, пока она прижимается к нему. Он немного зол на самого себя. Ему бы хотелось сказать кое-что ещё. Но он просто улыбается, не выдавая своих мыслей. Ники отстраняется.

— Ладно, я пошла. Если не уйду сейчас, то точно опоздаю, — она наскоро целует его в губы. — Я тебе позвоню! — и она оставляет его с половиной печенья в руке и полуулыбкой на лице.

— Хорошо… Пока, милая…

Он вдруг вспоминает песню Мины: «Сейчас или никогда, я молю тебя. Сейчас же или больше никогда, уверена, ведь ты тоже любишь меня». Он улыбается и съедает последний кусочек печенья. Он должен сделать этот прыжок, сейчас или никогда. Ладно, это тоже не так на самом деле. Время ещё есть. Он проглатывает капучино. Надеюсь, есть ещё хотя бы немного времени.


3

Вестибюль здания просто огромный. Всё покрашено в белый, свет рассеянный, тёплый. А пол такой, что кажется, будто идёшь по лунной поверхности. Большая спиральная лестница почти полностью закрывает одну из стен. Повсюду развешаны плакаты рекламных кампаний прошлых коллекций, делая каждого вошедшего свидетелем важности и мощности этого дома мод. По другую сторону от стеклянных дверей сидят две изящные, хорошо одетые девушки, которые принимают посетителей. Они сидят каждая за своим маленьким столом, у обеих открыты ноутбуки, а рядом лежат беспроводные телефоны. Рядом с приёмной — небольшая барная стойка, где гостям предлагают напитки, пока не подойдёт их очередь. С другой стороны — длинный низкий перламутровый стол, на котором разбросаны журналы мод и несколько газет, а рядом — удобнейший огромный белый диван. На нём в ожидании сидят две женщины лет сорока. На них облегающие жакеты и бежевые ботильоны на шпильках. У них идеальные макияж и укладки, у одной в руках кожаный портфель. Они разговаривают немного высокомерно и, кажется, игнорируют происходящее вокруг них. В какой-то момент одна их них смотрит на свои часы и качает головой. Очевидно, кто-то заставляет их ждать слишком долго.