Тасмина Перри - Прощальный поцелуй

Эбби взглянула на подругу.

– Добра – это как?

Повисло неловкое молчание.

– И что ты собираешься делать, Эбс? – наконец спросила Анна.

– Найму адвоката. Заполню бумаги. Запущу процесс. Подам на развод. Это ведь, по-моему, так делается, нет? – Голос ее дрогнул, и она, пытаясь успокоиться, сделала долгий глоток «Пиммс».

– Ты уверена, что хочешь именно этого?

– А какие могут быть другие варианты? Чтобы я простила его? Не могу. Я много думала над этим. Он спал с кем-то еще, и я не могу проигнорировать это. Измена, ложь… Потеряно доверие. А если оно ушло, его уже не вернуть. И наши отношения никогда не будут прежними.

– Но это не означает, что он не любит тебя, – задумчиво произнесла Анна. – Мужчины слабы. Если у них есть что-то перед носом, они это возьмут. Вспомни хотя бы Тайгера Вудса[11].

– Его как раз лучше не вспоминать, – закатила глаза Сьюз. – У него любовниц было хоть отбавляй.

– Та женщина не была любовницей Ника, – резко прервала ее Эбби.

Сьюз сочувственно взглянула на нее:

– Не нужно тебе так его защищать.

– Я не его защищаю, а себя, – ответила Эбби.

– Заранее, пока это не случилось, никогда не знаешь, сможешь ты простить или нет. Я на работе с этим все время сталкиваюсь, – сказала Анна. Она как юрист специализировалась на взаимодействии со СМИ и в основном занималась тем, что обеспечивала судебные запреты на освещение в прессе всяких опрометчивых шагов своих богатых клиентов. – Эти люди совершают массу глупых, эгоистичных поступков – снимают секс на видео, спят с другими известными людьми. А их жены или мужья время от времени все им прощают.

– Возможно, у знаменитостей все по-другому, – заметила Эбби.

– Просто стерпеть и простить легче, – сказала Сьюз, пожимая плечами. – Мой Терри был полной скотиной. Я много раз делала вид, что не заметила следов помады на его воротнике, просто потому, что в противном случае это означало бы, что нужно куда-то съезжать, искать себе квартиру и, оставшись одной, возвращаться к нудной процедуре поисков кого-то другого. Иногда проще промолчать, хотя каждый раз, когда я его прощала, я теряла частичку уважения к себе.

– Не смотри сразу в ту сторону, Эбс, – вдруг переходя на шепот, сказала Анна. – По-моему, тот блондин у стойки на тебя запал.

Эбби уже очень давно не чувствовала себя сексуальной или привлекательной и занервничала при мысли, что кто-то глазеет на нее. Бросив рассеянный взгляд в том направлении, куда смотрела ее подруга, она увидела красивого молодого парня, который с радостной полуулыбкой действительно рассматривал ее.

– Черт возьми, Эбс, он такой классный! – прошипела Сьюз.

Эбби схватила свой бокал, надеясь, что никто у барной стойки не заметил, как она покраснела. Впрочем, ее пылающие щеки, похоже, были видны даже из космоса.

– Он меня не интересует, – твердо сказала она. – Меня мужчины вообще больше не интересуют. С этого момента буду заниматься котами и выпечкой.

Сьюз схватила кувшин с «Пиммс» и вылила себе в бокал все, что там оставалось.

– Ты уверена, что не хочешь попробовать с ним замутить?

Эбби улыбнулась и кивнула.

– В таком случае я собираюсь добавить еще немного и заняться им. Как знать, Анна, может, я приведу к тебе на свадьбу еще одного гостя.

С этими словами Сьюз двинулась в сторону симпатичного незнакомца, и Эбби, глядя на нее, в очередной раз восхитилась подругой, не терявшей надежды встретить настоящую любовь.

Сидевшая напротив нее Анна скрестила руки на груди.

– Людям свойственно совершать ошибки, Эбби. Думаю, что уметь прощать – это не так уж плохо, – тихо произнесла она.

– А ты, вообще, на чьей стороне? – огрызнулась Эбби, но тут же одернула себя: она не хотела быть резкой с Анной, которая в эти дни стала для нее самым близким человеком, с ней у нее было больше всего общего, и именно к Анне она могла обратиться в кризисной ситуации. И на самом деле обратилась вскоре после разрыва с Ником, и Анна часами говорила с ней по телефону, не осуждая, а просто выслушивая.

– Я на твоей стороне, Эбс, – сказала Анна, подаваясь вперед и кладя ладонь на ее руку. – Просто я знаю, как ты любишь Ника, как он любит тебя и как хорошо вам было вместе.

– До того, как он разбил мне сердце, – тихо произнесла Эбби.

Анна полезла в свою сумочку и что-то достала из нее.

– Вот тебе визитка моего Мэтта, – сказала она, подталкивая к ней по столу белую карточку с красивым тиснением.

Жених Анны был одним из самых известных в Лондоне адвокатов по бракоразводным процессам. Эбби знала и с десяток других способов связаться с ним – например, через Facebook, по электронной почте, с помощью сервиса LinkedIn[12], к которому она подключилась не так давно и в этой связи чувствовала себя очень продвинутой. В конце концов, Мэтт был ее приятелем, так что она могла просто позвонить ему, если бы захотела с ним поговорить. Но была в этом жесте Анны некая торжественность, заставившая Эбби прочувствовать, что речь идет о всей ее дальнейшей жизни.

– Ты сама знаешь, какой он молодец в таких вопросах, – добавила Анна. – А если ты сочтешь неудобным просить его об этом, у него есть пара замечательных коллег, которые тоже могут тебе помочь… если только ты уверена, что на самом деле хочешь этого.

При одной мысли о том, что за этим последует, Эбби стало дурно. Продавать дом, делить имущество, никогда больше не видеть Ника…

Она закрыла глаза и представила, как ей будет не хватать его; это будет так ужасно, что она снова задумалась, не попытаться ли забыть это ужасное сообщение по телефону. Возможно, Ник Гордон и разбил ей сердце, но он был любовью всей ее жизни, и мысль, что она больше никогда не увидит его, не услышит его голоса, была для нее невыносима.

– Так что же ты все-таки собираешься делать дальше? – спросила Анна, допивая содержимое своего бокала.

– Я должна обо всем хорошенько подумать, – тихо ответила Эбби.

Это, по сути, было подтекстом всей ее жизни.

Настроение у Эбби было нерабочее. Вообще-то желание работать пропало у нее уже некоторое время назад, но сегодня утром, когда она, выйдя из метро, шла по Эксибишн-роуд, страх перед надвигающимся рабочим днем ощущался сильнее обычного. Она сделала глоток кофе латте из стаканчика, который несла в руке, надеясь таким образом просветлить мозги, однако это, похоже, не сработало. Яркие солнечные лучи отражались от ветровых стекол проезжающих автомобилей, и, несмотря на огромные темные очки, из-за этого слепящего света, уличного шума и отголосков вчерашнего бурного вечера голова ее гудела, как барабан. Черт ее дернул идти выпивать среди недели! Ей же не девятнадцать, в конце концов, и приходить в себя после похмелья стало намного тяжелее, чем в университетские годы.

Когда она переходила улицу, ее едва не сбил белый фургон. Водитель отчаянно просигналил и в открытое окно крикнул что-то обидное.

– Хорошо погуляла накануне?

Она чуть не уронила свой кофе на тротуар.

– Лорен! Меня едва инфаркт не хватил с перепугу! – сказала она, глядя на сияющее лицо подруги.

– Прости, но ты витала где-то очень далеко. Наверное, пересчитывала коктейли, выпитые вчера вечером?

Эбби была поражена точностью оценки ситуации своей приятельницей. Вокруг Лорен Стоун, институтской библиотекарши, всегда витала какая-то мистическая атмосфера, хотя по большей части она создавалась преднамеренно. Богемные блузки и фиолетовые колготки, эксцентричные очки и страстное увлечение часовым делом – все это было тщательно продумано, чтобы отвлечь внимание от того факта, что Лорен была и красива, и очень умна.

– Солнце мешает? – спросила она, кивком указывая на темные очки Эбби.

– Неважно себя чувствую.

– Так что у тебя за повод был накануне?

– Просто немного погуляли с подругами. Обсуждая, какие сволочи все мужики, выпили больше «Пиммс», чем позволяли здоровье и здравый смысл.

– Молодцы, – сказала Лорен и, сунув руку в сумку, извлекла оттуда банан. – Это как раз то, что тебе сейчас нужно. Калий.

– Ты уверена?

– Конечно. Не волнуйся, у меня их там целая связка. – Лорен ухмыльнулась. – У самой дикое похмелье.

– Серьезно?

– Ходила на свидание.

– Ну-ка расскажи! Кто-то интересный? Я его знаю?

– Даже очень интересный. Алекс Скотт из музея Виктории и Альберта.

– Ух ты! – Эбби, знавшая этого красавчика, рассмеялась. – Расскажи подробнее.

– Потом как-нибудь, – сказала Лорен, махнув рукой. – Пусть сначала позвонит.

Они прошли через ворота ККИ и помахали своими пропусками перед лицом мистера Смита, престарелого охранника, довольно прямо сидевшего за своим столом на проходной. Эбби частенько задумывалась, зачем все это делается, учитывая, что запомнить старику нужно было всего несколько женских лиц, да и крайне сомнительно, что он сорвется с места, чтобы кого-то задержать; просто это уже стало своего рода привычным ритуалом.

– Так что там вырисовывается с выставкой? – спросила Лорен, прежде чем они разошлись по рабочим местам.

– Ну, мы участвуем вроде бы, но наши со Стивеном представления о том, каким должен быть центральный кадр, очень редко совпадают.

Лорен фыркнула.

– Неудивительно, если вспомнить, как он одевается: вкус явно не относится к его достоинствам. Что ж, если тебе понадобится моя помощь, свистни мне. Нельзя сказать, что я сейчас сбиваюсь с ног на работе, так что время у меня найдется.

– Тогда ты можешь отправить мне длинный и смачный имейл про свое свидание с Алексом Скоттом, – ухмыльнулась Эбби.

Она неохотно рассталась с Лорен и, спустившись в свой полуподвал по старым каменным ступеням, набрала побольше воздуха в легкие, прежде чем переступить порог архива.

– Доброе утро, Эбигейл, – сказал Стивен и бросил взгляд на висевшие над дверью часы. – Опоздала на две минуты.