– Теперь я понимаю, что да, – кивнула Имоджен. – Ну я сбежала. Это говорит само за себя. Суть в том, что все было постепенно. Начиналось все с правил ведения домашнего хозяйства, которые казались мне поначалу немного чудными и в целом даже забавными. Потом это была моя одежда. Моя прическа. Что мне можно и нельзя говорить. Он всегда отвечал на телефон и первым открывал почту. Я не замечала, как все это копилось, копилось, как снежный ком… А когда заметила, было уже поздно. Я уже не могла с ним разговаривать. Единственное, что мне оставалось, – бежать.

Оливер обнял ее за плечи, и она ему позволила это сделать. Так они пошли, обнявшись, к дому.

– Надо же, а я не видел, что на полу кровь, – удивился Оливер, когда она открыла дверь, и они вошли в квартиру.

– Ототрется, – Имоджен оставила сумку у двери, а сама оторвала кусок бумажного полотенца и вытерла им пол. А потом спустила этот кусок в унитаз.

– Может показаться странным, я понимаю, – сказала она. – Но я не хочу, чтобы в моем доме оставалось хоть что-то, что имеет к нему отношение.

– Естественно, – кивнул Оливер.

Они постояли немного в тишине.

– Не хочешь со мной встретиться попозже? – спросил Оливер. – Выпить, может быть поесть?

Она не отвечала.

– Я не настаиваю, – добавил он. – Это не то что я решил воспользоваться открывшейся в твоей жизни вакансией мужчины и все такое. Хотя… может, и решил. Не знаю. Просто… Мне было хорошо с тобой вчера. И хочется снова тебя увидеть. Я понимаю, что время, может быть, не самое подходящее для этого, что все это может показаться странным, мы ведь знаем друг друга так давно… Ну это как будто встретить свою первую детскую любовь.

Имоджен сказала Селин, что у нее не было первой любви. И это было правдой. Оливер не был ее первой любовью. Они не обращали друг на друга внимания – они просто вместе играли в пиратов, дразнились и подкалывали друг друга. И он на самом деле в детстве был довольно противным.

Но не теперь.

– Очень мило, спасибо за приглашение, – ответила она. – Но я думаю, что мне нужно время. Побыть одной. Разобраться. Подумать о будущем.

– Конечно.

– Может быть, в другой раз? – предложила она.

– В другой раз, – он поцеловал ее в обе щеки. А потом так легко, почти незаметно скользнул губами по ее губам – и вышел из квартиры.

Глава 37

Устроить ужин через две недели придумала Селин. Она пригласила всех, кто был в эту памятную ночь в апартаментах Имоджен – Бекки и Нелли (они отложили свой отъезд в Австралию), Рене, Макса и Оливера. Когда все согласились прийти, Селин предложила позвать еще всех Делиссанджей.

– И твоих сводных сестру с братом, если они еще будут здесь, – сказала Селин. – Давайте как следует повеселимся.

Чейни и Ричард примчались на следующий день после того, как Имоджен позвонила и рассказала, что произошло.

– Кто-то дал Винсу по морде и сломал ему нос? – переспросила Чейни, когда они сидели в саду перед домом Имоджен и потягивали вино. – Я хочу видеть этого человека!

– Увидишь, если останешься на ужин, – сказала Имоджен. – Хотя, если честно, не понимаю, чего это Селин взбрело в голову.

– Ну это же отличная идея! – воскликнула Чейни. – И мы с удовольствием останемся. Мы никуда не выезжали уже целый год, а отель «Атлантик» просто великолепный! Уверена, папе и Пауле он тоже понравится.

– Я его скоро приглашу, – пообещала Имоджен.

– Он будет рад.

* * *

– Хотелось бы и мне сейчас быть с вами, – проговорила Берти на следующий день, когда Имоджен ей позвонила. – Но я, конечно, не могу оставить Агнесс. Надеюсь, у вас будет прекрасный праздник, Имоджен.

– Не сомневаюсь, будет очень весело, – подтвердила Имоджен. – И я постараюсь навестить вас обеих в конце года.

– Это было бы чудесно, – вздохнула Берти. – Я так скучаю по тебе.

– И я скучаю по вам. Обещаю – приеду, как только смогу.

Было бы здорово действительно навестить тетушек в Штатах, подумала она, повесив трубку. Они давно ее приглашали, но Винс всегда отказывался ехать. А теперь вот она могла делать, что хотела. И от этого захватывало дух.

* * *

Она пришла в ресторан точно в назначенный час, и Бернар встретил ее лично, немедленно начав извиняться за то, что дал Винсу информацию, которая навела его на след. Имоджен махнула рукой, прерывая его извинения, и объяснила, что рано или поздно Винс все равно нашел бы ее, так что на самом деле это даже хорошо, что он нашел ее по наводке Бернара.

– Пришло время мне с ним встретиться, – сказала она. – Не могла же я прятаться все время.

Бернар крепко поцеловал ее и сказал, что она – брильянт среди девушек и счастливчик тот мужчина, который ее получит. На что Имоджен ответила, что никто и никогда не будет больше обладать ею так, как хотел Винс, – повелевать ею и делать с ней что хочет. Со следующим мужчиной, сказала она, у меня будут партнерские отношения. Пятьдесят на пятьдесят.

– В таком случае тебе придется долго ждать, – подмигнул Бернар.

– Подожду, сколько понадобится, – заверила его она.

Он привел ее в обеденный зал, где уже собирались другие гости.

Селин поставила таблички с именами у каждого места за столом, и Имоджен оказалась между Оливером и Чейни, а Рене сидел прямо напротив. С любопытством Имоджен отметила, что сама Селин села между своим бывшим мужем и Максом Гаскетом. А еще она заметила, что Селин не пригласила Арта и позволила Рене монополизировать ее внимание.

Еда была превосходная, как и всегда у Бернара: закуска из репчатого лука, розового тунца и козьего сыра, нежнейшее филе-миньон, ризотто с морепродуктами и цыпленок со специями. Мать Селин, Флоренс, сделала лимонные тарты и землянику в темном шоколаде на десерт, и к тому времени, как подали кофе, Имоджен радовалась, что надела свободное желтое с фиолетовым летнее платье, в котором было незаметно, как она объелась.

– Это лучшая еда в моей жизни. И я не могу больше съесть ни кусочка, – сказала она Оливеру.

– Так и есть, – согласился он. – Тост за шефа!

Они подняли бокалы, а Бернар и Флоренс радостно и смущенно улыбались.

– Вот именно поэтому я здесь не живу, – пробормотала Чейни. – Здесь совершенно невозможно соблюдать диету.

– Какую диету? – скептически взглянула на нее Имоджен. – Чейни, ты и так выглядишь фантастически!

– Как раз именно благодаря моей новой диете, – возразила Чейни. – Мне действительно удалось сбросить пару кило. Но следующая пара – с ними уже борьба идет с переменным успехом.

Имоджен усмехнулась: «А помнишь свою свекольную диету? А зеленую, когда можно было есть только продукты зеленого цвета? Ты была просто помешана на ней».

– О да, – кивнула Чейни. – А еще вода с лимоном. Я теперь стараюсь быть более разумной, чем раньше. И все равно у меня никогда не получится выглядеть так, как Селин. Или Люси – у нее просто шикарное тело для ее возраста!

– Они обе едят как лошади, так что это, видимо, генетика, – сказала Имоджен.

– Меня прямо бесит, что французские женщины не толстеют, – призналась Чейни. – Хотя, если это действительно правда, то, может быть, остаться здесь – не такая плохая идея.

– Я сомневаюсь, что останусь здесь навсегда, – улыбнулась Имоджен. – Хотя, может быть, достаточно надолго, чтобы привычка по-настоящему в хорошей еде вошла в мою плоть и кровь. Но, если я буду бывать здесь слишком часто, пожалуй, результат будет не совсем тот, который хотелось бы.

* * *

– Твой отец сегодня превзошел сам себя, – шепнул Рене Селин, пока Имоджен болтала с Чейни. – Клянусь Богом, он с годами становится все лучше.

– Зреет, – кивнула Селин. – Как хорошее вино.

– Или плохой муж.

Она покосилась на него. Выражение лица у него было серьезное.

– Так ты признаешь, что был плохим мужем? – она вопросительно подняла изящную бровь.

– Я был просто дерьмовым мужем, – сказал он. – И не могу понять почему, ведь я был хорошим бойфрендом.

– Так бывает, – пожала плечами Селин. – Имоджен вот тоже думала, что Винс ей подходит, а он не подходил.

– Надеюсь, ты не сравниваешь меня с этим козлом?

– Конечно, нет. В тебе, Рене Бастараш, всегда было то, что можно было любить, а в нем – нет. Мне в нем совсем ничего не понравилось. Совсем и ничего.

– А сейчас во мне осталось хоть что-нибудь, что можно любить? – спросил он.

– Мы же развелись почему-то, – напомнила Селин. – Была причина. И эта причина никуда не делась.

– Я надеюсь, я стал лучше, чем был, когда женился на тебе, – проговорил Рене. – Мне хочется верить, что я многому научился. Не знаю, достаточно ли я хорош для тебя, Селин Бьендон, и смогу ли я когда-нибудь стать достойным тебя, но… – он запнулся. – Но мы могли попробовать еще раз или два.

– Если ты снова пытаешься залезть ко мне в постель, то даже не пытайся.

– Не в постель, – возразил Рене. – Я хочу залезть снова к тебе в сердце.

– Сладко говоришь, Рене.

– Но это правда.

Она посмотрела ему в глаза.

– Я действительно этого хочу, – твердо сказал он. – Раньше я считал, что ты должна быть благодарна судьбе за меня. Благодарна, что я выбрал тебя. Поэтому я и лез к тебе с советами. Но на самом деле это я должен был быть благодарен судьбе за тебя. Я идиот. И я куда больше похож на мерзкого мужа Имоджен, чем думал.

– Ты вообще на него не похож! – запротестовала Селин.

– И все же он мне показал… Короче, мне еще есть чему учиться. Я не жду, что ты ухватишься за мое предложение двумя руками. Но очень прошу тебя хотя бы подумать об этом.

Он нашел под столом ее руку и сжал.

– Никаких обязательств, – сказала Селин.

– Никакого давления, – подхватил Рене.

* * *

Бекки и Нелли в свою очередь обсуждали свое возвращение в Австралию с Жилем Делиссанджем. Они говорили, что им жаль уезжать из Франции, но что они уже соскучились по Сиднею.