Она опустилась на стул возле туалетного столика. Для разных людей брак означает далеко не однозначную вещь. Мэтт… «Чего он ждет от жизни после бракосочетания? В доме появится хозяйка, чтобы готовить, убирать и сидеть в четырех стенах двадцать четыре часа в сутки? Ну, это не для меня…» – подумала миссис Торн.

Счастливая незнакомка в зеркале нахмурилась: «Эмили, ты готова к такой жизни? Тебе пришлось много пережить, пройти через множество испытаний… Сможешь ли ты вернуться назад и оправдать надежды Холидея? Ян – совсем другое дело. Тогда у тебя не было богатого жизненного опыта».

Мэтт и понятия не имеет, насколько состоятельна его подруга и как знаменита. Несколько раз миссис Торн так и подмывало поделиться с ним секретом, но она сдерживалась, боясь спугнуть мужчину или навести на тягостные раздумья.

Еще две недели счастья…

«Легкий флирт»? Что будет, когда все кончится? Возвращение домой? Зализывание ран на разбитом сердце?

Кто та женщина в зеркале?

Эмили, встрепенувшись, натянула оранжевое платье, разгладила складки, затянула пояс, сунула ноги в сандалии, причесалась, воспользовалась духами и вдела серьги в уши.

Держа ключи в руке, миссис Торн выключила свет в ванной. На крыльце ее поджидала Роузи.

– Хочу проводить тебя до стоянки, а потом пойти на обед. Ты выглядишь очень взволнованно, – заметила она, беря подругу под руку. – Не надо… Тебя никто не собирается пытать и загонять иголки под ногти. Эмили, будь сама собой. Что бы ты ни сделала, все будет правильно.

– О, да, конечно! Стоит только вспомнить эпопею с Яном… Как я тогда запуталась!

– Кто запутался?

– Да ладно тебе… Тогда я выбрала нелегкий путь для решения возникших проблем.

– Однако выжила. Посмотри на себя, дорогая, ты прошла огонь, воду и медные трубы; занимаешься делом, приносящим немалый доход, у тебя есть друзья и сподвижники, есть мужчина там, который любит тебя, и мужчина здесь, испытывающий к тебе самые нежные чувства. Словом, замечательная женщина, чувственная, заботливая, прожившая богатый событиями отрезок жизни…

– Боже! Мне будет недоставать тебя, Роузи! Кстати, а как тебе мое предложение насчет переезда в Нью-Джерси?

– Похоже, ты собираешься возвращаться. Я же хочу поехать домой, повидать детей и внуков, горю желанием встретить с ними Рождество: для моей семьи это особый праздник. А уже после Нового года подумаю и решу… Ну, мы пришли. Возвращайся к половине десятого. Ты прекрасно выглядишь, Эмили.

Миссис Торн обняла подругу.

– Не увлекайся жареным мясом и не ешь много печенья. Запомни – это яд для тебя.

– Ладно, – неохотно буркнула Финнеран, бегом направляясь на кухню.

* * *

Эмили должна была подъехать к дому Мэтта, который к этому времени обещал приготовить детям ужин и проверить их домашние задания. Очевидно, секса сегодня не предвидится, если, конечно, Холидей не заглянет к ней в Убежище, однако это маловероятно.

Миссис Торн включила радио. Слезы набегали на глаза при звуках популярной песенки: «… мы довольствуемся несколькими украденными мгновениями… Я, не выдержав, плачу… Всю свою любовь и нерастраченную нежность отдаю тебе…» Она смахнула капельки соленой влаги с ресниц и переключилась на другую передачу.

Сумерки еще не упали на землю, когда Эмили припарковала машину возле дома Мэтта. На крылечке сидел Бенджи, держа на коленях пушистого щенка.

– Он твой? – поинтересовалась миссис Торн, поглаживая бархатную голову животного. – Какой красивый! У него есть имя?

– Еще нет. Кто-то его выбросил, а я подобрал по дороге из школы. Если папа разрешит мне его оставить, тогда и дам имя. Эмили, как ты думаешь, он позволит?

– Твой отец любит животных?

– Конечно. У нас никогда не заводили ни кошек, ни собак, потому что… потому что мама говорила: «Простите, но у меня от них усиливается аллергия».

– Как бы ты его назвал?

– Биззи.

– Наверное, он вырастет веселым и жизнерадостным. И очень умным, – добавила она, перебирая мягкую шерстку. – Хочешь, я поговорю с твоим папой?

– Ага. – Мальчик поднял на нее загоревшиеся надеждой глаза.

– Хорошо. Ты ведь будешь заботиться о своем пушистом дружочке, да? Кормить его, выгуливать и купать?

– Обязательно, – выдохнул мальчик. Миссис Торн вошла в дом.

– Мэтти, это я, – крикнула она и, закрыв глаза, загадала открыть их и не увидеть фотографий на стенах. Женщина даже скрестила пальцы, но, приподняв веки, тяжело вздохнула – они по-прежнему находились на своих местах. Ее плечи уныло опустились.

«Как он красив», – подумала Эмили, подставляя губы для поцелуя и почему-то испытывая раздражение. С какой стати мужчины, становясь старше, приобретают властность, уверенность в себе и красоту, а женщины просто стареют? Она подумала о своих мучениях при потере веса, об обвисшей коже, о подтяжке лица… Если бы не это, то вряд ли бы оказалась здесь, в гостиной Холидея, увешанной фотографиями первой жены. Эмили почувствовала боль в сердце.

– Ты видела нашего гостя?

– Биззи? Да, он восхитителен. Ты разрешишь детям оставить его?

– Ага. Бенджи без ума от щенка, а тому нужен хозяин. Ненавижу, когда кто-то выбрасывает животное или сбивает машиной. От такого зрелища кровь стынет в жилах.

– Когда ты ему об этом скажешь?

Мэтт с любопытством взглянул на нее, будто собираясь с мыслями и желая сказать: «О, уже начинаешь вмешиваться в мои дела?» «Боже, – с опаской подумала Эмили, – я, как всегда, попадаю впросак».

– Прямо сейчас. Он сможет искупать его, пока мы будем отсутствовать. По крайней мере, у него будет своя компания. Ведь Молли теперь не оторвешь от собственного телефона.

Они вышли на крыльцо. Бенджи, прижавшись щекой к голове щенка, вопросительно взглянул на отца. Тот кивнул.

– Бери под свою ответственность, но помни, что если не будешь за ним ухаживать, то окажешься в положении того, кто выбросил его. Что скажешь, сын?

– Обещаю, папа. Мне можно искупать его?

– Отличная мысль. Постарайся, чтобы вода не попала ему в уши, а в глаза – мыло. Хорошенько высуши после ванны и можешь положить его с собой в постель. Да, не забудь положить бумагу в своей комнате и около двери.

– Спасибо, па. – Проходя мимо Эмили, мальчик дернул ее за юбку, что на его языке жестов обозначало благодарность.

– Куда мы идем, Мэтт?

– Скорее всего, к Салли. Там прекрасно готовят, всегда свежие продукты, а на десерт подают персиковый пирог. Конечно, это не самый шикарный ресторан, но все же…

– Мне нравится, Мэтт. Я не являюсь снобом и не гоняюсь за внешним блеском.

– Как раз это мне и нравится, – заявил мужчина, мягко беря ее за запястье. – Ты не притворяешься, не манерничаешь и ведешь себя естественно, не ожидая от меня Бог весть каких поступков. Словом, такая же простая, как и я.

«Простая… Холидей считает это комплиментом, – мысленно усмехнулась Эмили, – хотя многие рассматривают такие слова как косвенное оскорбление…»

– То, что видишь, то и имеешь, – произнесла женщина вслух.

– Совершенно верно. Ты всегда находишь точное определение. Какое красивое платье! Оно так идет тебе. Эмили, ты всегда прекрасно выглядишь, даже в бинтах.

– Подготавливаешь меня к важному сообщению? – игриво поинтересовалась она.

– Боже, нет. Молли постоянно твердит, что мне нужно научиться более четко выражать свои мысли, и утверждает: людям больше нравится общаться с любителями чтения, книгочеями… Просто я скучаю по тебе, хотя у нас еще две недели.

– Мы всегда можем позвонить друг другу, – тихо произнесла миссис Торн.

– Это совсем не то.

– Согласна. Я тоже буду скучать по тебе.

– Кто бы мог подумать, что в пятьдесят пять так можно влюбиться?! – Мэтт помолчал несколько секунд. – Послушай, Эмили, ты не находишь странным одно обстоятельство: никто из нас не рассказывает о своем прошлом?

– Иногда такое приходит в голову, – созналась женщина.

– Но почему так?

– Наверное, просто не хотим, чтобы за плечами стояла тень прошлого. Если у тебя есть такое желание, поделись…

Они приехали на стоянку возле ресторана. Холидей выключил зажигание и, положив ключи в карман, взял руку Эмили в свою ладонь.

– Я женился поздно, в сорок один год; до этого считал, что навсегда останусь холостяком, буду очаровывать женщин и сматывать удочки вовремя… Именно тогда я встретил Кэролайн, которая была на двадцать один год моложе меня, и влюбился без памяти. Маленькая, хрупкая, с глазами цвета темного опала, с очаровательной улыбкой, она похитила мое сердце, что таяло только при одном упоминании о ней. Я поклялся всегда любить и оберегать ее, а затем уложил ее – в буквальном смысле – на диванные подушки и не позволил вставать.

– По-моему, ты совсем не обязан все это рассказывать мне.

– Нет, я хочу, чтобы ты знала… Кэролайн понятия не имела, как вести домашнее хозяйство; к чему бы ни прикасались ее руки, все оборачивалось катастрофой. Мне показалось, что легче за дело взяться самому. Я готовил, убирал, а когда родилась Молли, работал в двух местах, чтобы нанять сиделку для девочки. Жизнь Кэролайн протекала довольно однообразно: шитье, чтение, телевизор. Она говорила, что любит меня и Молли, но, думаю, понятия не имела о значении слова «любовь». Мы занимались сексом, хотя сие занятие мне не особенно нравилось, потому что я не получал полного удовлетворения. У меня постоянно случались романчики на стороне, но измена физическая не означает измены моральной…

Кэролайн очень изменилась после рождения Бенджи. Она таяла на глазах, а я ничего не замечал. Когда стало слишком поздно, меня обуял страх… Я спросил, почему она не жаловалась, ни словом не обмолвилась о недомогании, а жена… Жена ответила: «Это наказание за то, что я не люблю ни тебя, ни детей». У меня все пошло наперекосяк, начал пить, едва не потерял работу. Айвэн спасал меня, дежуря в две смены. Черт, я так нализался, когда Кэролайн умерла, что не мог встать. Даже похорон не помню… Брак прошел для меня, как в тумане… Знаешь, такое мутное, расплывчатое пятно. Как я мог…