– Блин, ну что такое! Понимаешь, у меня депрессия. Я рассталась с любимым человеком. Я вообще не хочу ни с кем общаться. Почему меня нельзя оставить в покое?! – возмущалась Полина.

Она понимала, что сейчас, в десять вечера, изменить эту ситуацию было непросто: звонить главному не имело смысла – все равно он не изменит своего решения; звонить Славику и требовать, чтобы он кровь из носа приехал на эфир, пожалуй, тоже было бесполезно…

– Полинка, не расстраивайся: давай без суеты и томления души, ладно? Два часа быстро пролетают, ты же знаешь. Поболтаешь с людьми, заодно и развеешься. Ты сама не понимаешь своего счастья!

– А я не хочу слышать свое счастье в прямом эфире, представляешь?! Я хочу слышать его в словах близкого человека, произнесенных, предпочтительно, в постели в такой романтичный поздний час.

– Ладно, Дудкина, счастливо оставаться, я побежал. Удачного тебе эфира и положительных эмоций.

Полина помахала ему рукой и, вздохнув, уселась в кресло и надела наушники. Во время всего своего изысканно вкусного «Борщика» Полина думала о предстоящем разговоре по душам. Что она может сказать радиослушателям? Что на душе у нее скребут кошки? Что она никак не может придти в себя после ужасного случая, когда известный бизнесмен (а по совместительству – безумно привлекательный мужчина) посчитал ее способной на криминальный поступок? Да, главное: не забыть всем объявить о том, что она была влюблена в этого мужчину…

Закончив вдохновенно говорить о секретах приготовления сорбета в кулинарной части своего эфира, Полина решила, что предоставит побольше времени слушателям, чтобы они в прямом эфире рассказали о своих чувствах, тогда ей самой говорить об этом не придется.

– Итак, дорогие полуночники, вот и настало время для ваших откровений и признаний. Мы поговорим с вами о самом сокровенном. Может быть, вам есть что сказать любимому человеку, но вы не отваживаетесь сделать это. Попробуйте обратиться к своей второй половине с помощью нашего эфира, и вас обязательно услышат, поймут и поддержат.

Сама она почему-то сомневалась, что все произойдет именно так, но не могла поделиться этими соображениями с аудиторией. Как она и предполагала, люди охотно рассказывали невидимому собеседнику о своих желаниях, невысказанной боли и обидах. Полина лишь изредка говорила что-то сочувственное, и время летело незаметно.

«Хочу быть счастливой. Хочу любить. Хочу стать независимой. Хочу наслаждения. Хочу одиночества. Хочу, чтобы все оставили меня в покое. Хочу, чтобы мне было тепло». Все эти «хочу», звучавшие из уст совершенно незнакомых ей людей, складывались для Полины в единое целое большое желание. Память, помимо ее воли, упрямо возвращала ее к одному лишь прикосновению Антона. Как она хотела сейчас это почувствовать! Полина ясно ощущала его ладонь у своей щеки и ее тепло, ее аромат, ее нежность. Она решила принять еще один звонок и пойти налить себе чаю, чтобы немного развеяться.

– Але, у нас есть еще один звонок. Сейчас мы узнаем, кто это. Здравствуйте, вы в прямом эфире, – совершенно равнодушно и даже уже позевывая, Полина вывела в прямой эфир очередной звонок.

– Здравствуйте, Полина, здравствуйте, уважаемые радиослушатели.

Полина вздрогнула. Она узнала голос Антона Малова.

– Я звоню из Санкт-Петербурга. Меня зовут Антон Малов.

– Да-да, доброй ночи, Антон, – Полина должна была поддерживать беседу, несмотря на то, что ей было очень трудно слышать этот голос, говорившей с ней и с сотнями чужих людей. – Как поживает «Маленький домашний дракон»? Надеюсь, вы, дорогие радиослушатели, помните: не так давно в своей кулинарной передаче я рассказывала об этом необычном заведении.

– Спасибо, у нас все нормально. Но, Полина, я сейчас хотел бы сказать не об этом, – очень серьезно сказал Малов.

– Мы внимательно слушаем вас, Антон, говорите.

– Уважаемые радиослушатели. Я недавно очень сильно обидел всеобщую любимицу, ведущую этого эфира, нашу с вами Полину Дудкину. Я не уверен, сможет ли она меня простить, но я хочу сказать, что признаю, что был неправ. Я признаю, что ошибался, обвиняя Полину в том, чего она не совершала.

Полина молчала, хотя по законам прямого эфира надо было дать ответную реплику.

– И еще я хочу сказать, Полина, что прошу тебя стать управляющим директором моего ресторана. Я подумал, что тебе это будет интересно: в твоем профессионализме у меня сомнений нет.

– Очень неожиданное предложение. Но, позвольте заметить, Антон: ваш ресторан находится в северной столице, а я живу и работаю в Москве, – наконец выдавила из себя Полина.

– И еще: я очень хочу, чтобы ты навсегда переехала в Питер. Только сейчас я понял, как мне тебя не хватает.

– Вот такой неожиданный поворот в нашей с вами беседе, дорогие полуночники, – Полина не знала, как реагировать, поэтому решила взять паузу. – Думаю, вы поймете меня, если я сейчас поставлю музыку и вернусь к разговору с вами в прямом эфире через несколько минут.

Она поставила в эфир заготовленную десятиминутную музыкальную подборку и вернулась к телефонному разговору с Маловым.

– Антон, ты выбрал чересчур экстравагантный способ общения. Я же работаю в прямом эфире.

– Но, Полина, ты не оставила мне другой возможности поговорить с тобой. Мы разобрались во всех неприятных историях, которые произошли… С этим отравлением и драгоценностями.

– Да, я знаю: мне недавно звонил Андрей Васильевич.

– Я хочу перед тобой извиниться.

– Я приняла твои извинения, преданные через Андрея Васильевича. Антон, ты можешь спать спокойно: совесть твоя чиста.

– Полина, но что я должен сделать, чтобы ты меня действительно простила?…

– Я тебя простила. Извини, я не могу занимать прямой эфир. Созвонимся как-нибудь, – она отключила телефонную линию.

После этого разговора она довела эфир на автопилоте, отключая тех радиослушателей, которые жаждали узнать подробности ее личной love-story. Передав наушники и микрофон пришедшей на смену невыспавшейся Светке Тумановой, она выбежала на улицу с надеждой, что свежий воздух поможет ей придти в себя. Она вышла из подъезда и через двор пошла к перекрестку, чтобы поймать машину. Боковым зрением она заметила, как слева от нее со скамейки поднялась фигура рослого мужчины и двинулась в ее сторону. Сердце ее заколотилось. «Маньяк!» – мелькнуло в ее голове. Только этого ей сейчас и не хватало. «Пусть он зарежет меня, и все мои страдания закончатся!» – почему-то подумала она. Она прибавила шаг; маньяк, не отставая, приближался. Вдруг она услышала его голос – он окликнул ее:

– Полина, это я, подожди, пожалуйста.

Она остановилась как вкопанная. В нескольких шагах от нее был Антон Малов. Увидев его, она не выдержала и расплакалась.

– Девчонка моя, – он подошел и обнял ее. – Почему ты плачешь?

– Не беспокойся, у меня все в порядке, – всхлипнула она.

– Когда у людей все в порядке, они не плачут, – успокаивал ее Антон. – Полинка, я очень по тебе соскучился…

Она подняла на него заплаканные глаза:

– Я тоже. Очень.

– Полинка, я так люблю твои глаза-шоколадки, – он целовал ее.

– Мой милый старый сластена, – губами касаясь его губ, чуть слышно сказала она.

– Знаешь, Полинка, чего я сейчас больше всего хочу?

– Полететь в космос? – зачем-то пошутила она.

– Не-а: наконец-то расслабиться и лечь спать, обняв тебя. Я так без тебя устал, и я так хочу спать…