Безумие улеглось и сменилось покоем, Гордон прижимал Капли к себе, гладил ее голову и шею. Когда Гордон обрел способность связно говорить, он хрипло пробормотал:

— Если твоей целью было отвлечь меня, то ты ее достигла. Но как же ты?

Гордон погладил соблазнительные изгибы ее талии и бедер, думая о том, как все-таки прекрасно женское тело. Капли попыталась оттолкнуть его руку.

— Это мы обсудим позднее, когда окажемся дома, в нашей замечательной кровати.

— Нет, сейчас.

Хотя она была готова ждать, Гордон заметил ее возбуждение по участившемуся дыханию и румянцу на щеках. И он должен был подарить ей такое же интимное наслаждение, какое она преподнесла ему. Это сблизило бы их еще больше, а Гордон отчаянно нуждался в этом, чтобы выжить, когда его мир снова перевернулся вверх тормашками. Его рука скользнула под подол платья Калли и двинулась вверх по ноге, обтянутой чулком. Шелковое обольщение. Калли ахнула, ее ноги раздвинулись навстречу его прикосновениям. Когда Гордон ощутил ее тепло и влагу, его дыхание тоже участилось. Они уже хорошо знали тела друг друга, и довести Калли до столь же головокружительного завершения, как она его, было легко и приятно. Он поглотил ртом ее вскрик, целуя, вдыхая страсть и возвращая ее обратно вместе со своей собственной. Если он маркиз, то Калли его маркиза, его пара, ровня. А также спасительница. Мудрый человек Киркланд, поставивший в своем кабинете диван! Так гораздо удобнее вести себя непристойно.

— Тебе когда-нибудь рассказывали историю моих родителей? Это был грандиозный скандал.

— Я слышала, что мать была очень красива, скандинавских кровей, и что ты на нее похож, — ответила Калли. — Она была актрисой и умерла, когда ты был совсем маленьким. В детстве я просто принимала эти факты, и мне не приходило в голову задаваться вопросами.

— Мой отец воспылал к ней безумной страстью, и они поженились в считанные недели после знакомства. Страсть быстро прогорела, и отец охладел к жене-актрисе. Он стал заводить любовниц, ее это разозлило. Возможно, она казалась холодной северной блондинкой, но у нее был огненный темперамент. Мать бросила отца и тоже завела любовника. Отец пришел в ярость и начал планировать развод, но она и ее любовник погибли в дорожной катастрофе, когда ехали в экипаже.

Калли поморщилась:

— В детстве ты, конечно, этого не знал.

— Я знал, что отец презирает меня, но не понимал, почему. В самой первой моей школе один мальчишка рассказал мне сплетни о моей матери. Представляешь, какими словами он ее называл? Из той школы меня исключили за то, что я его чуть не убил. Оскорбления в адрес матери стали причиной моего исключения еще из нескольких школ. Я едва помнил мать, но мне было невыносимо слышать, когда ее порочили.

— Я ничего не знала об этом, — прошептала потрясенная Калли.

— Я не мог говорить об этом даже с тобой. В моей семье домашние трагедии были гораздо тише, чем в твоей.

Пальцы Калли зашевелились на его талии.

— Моя мать перенесла несчетное количество беременностей, пытаясь подарить отцу наследника мужского пола, но это было словно проклятье: дочери рождались здоровыми, а сыновья умирали. Когда на свет появился мой брат Маркус, и он оказался здоровым жизнерадостным мальчиком, это было громадным облегчением. — Калли вздохнула. — Но мой отец не удовлетворился единственным наследником, ему нужен был «запасной». И эта следующая беременность убила мою мать.

Гордон тихо выругался.

— Как мужчина мог поступить так со своей женой? Твоя жизнь для меня неизмеримо важнее, чем наличие наследника мужского пола. Хотя я бы хотел, чтобы у меня была дочь, похожая на тебя.

— А ты не возражаешь, если у нее будут светлые рыжие волосы, которые пометил дьявол?

— Нет. — Гордон улыбнулся и покачал головой. — Неудивительно, что ни один из нас не хочет возвращаться в дом, где прошло его детство. У нас обоих были причины сбежать.

— Возвращаться не так плохо, потому что мы будем вместе. Я не позволю тебе ехать в Кингстон-Корт одному! — Калли неохотно высвободилась из его объятий и встала с дивана. — К завтрашнему дню мы немного свыкнемся с этой мыслью. А пока давай поднимемся и послушаем музыку, она нас успокоит.

— Да, пожалуй, иначе я засну здесь на диване, а это будет невежливо.

Калли пригладила волосы, наверное, она вдобавок пользовалась какой-то магией, потому что ухитрилась не выглядеть так, будто только что занималась любовью. Потом Калли улыбнулась, взяла мужа за руку, и они двинулись на второй этаж, откуда доносилась музыка.

Во время концерта Калли расслабилась. Как Гордон и сказал, Киркланд и его жена были превосходными пианистами, особенно когда вместе играли на одном инструменте. Даже не будучи музыкантом, Калли почувствовала, что их игра была любовью, выраженной через музыку.

Чуть позже подавали мороженое. После напитков они с Гордоном ушли, сославшись на усталость, что было правдой, хотя устали они не столько физически, сколько эмоционально. Два квартала до Маунт-роу они миновали молча, обнимая друг друга, как юные любовники.

Вернувшись домой и добравшись до постели, они снова занимались любовью, на сей раз медленно, с нежностью. Вскоре Гордон уснул, обнимая ее одной рукой, но Калли не спала. Он вернулся в ее жизнь с непринужденной уверенностью и умением противостоять вызовам судьбы именно тогда, когда она отчаянно в нем нуждалась. Но сегодня Гордон сам был таким уязвимым, каким Калли его прежде не видела. Она впервые осознала, что нужна ему так же, как он ей. В какой же момент их дружба переросла в то, что мир определяет, как любовь?

Глава 38

Клерк открыл дверь кабинета и доложил:

— Мистер Робертс, к вам пришли лорд Киркланд и лорд и леди Джордж Одли.

Седовласый адвокат поднял голову, явно удивленный:

— Лорд Джордж, какая приятная неожиданность! Полагаю, вы и есть мой пропавший наследник Кингстона?

— Да, это я. — Гордон подал адвокату руку. — Лорд Киркланд и моя жена пришли со мной, чтобы подтвердить мою личность.

— Правду говорят, что вы не похожи ни на кого из родных, но ведь ваша мать была родом из Норвегии?

Если бы адвокат выразил надменность или пренебрежение, у Гордона возникло бы искушение его ударить, но выражение лица Робертса было бесстрастным.

— Да, это так, и я унаследовал цвет ее глаз и волос.

— Очень характерный и соответствует имеющемуся у меня описанию вашей внешности. — Робертс указал на стулья. — Прошу вас, садитесь. Я уверен, наш разговор будет долгим. — Он взглянул на клерка. — Подайте нам чай, кофе и напитки.

После того, как Капли и Киркланд дали показания, что они знают Гордона много лет и не сомневаются в том, кто он, адвокат с извиняющимся видом попросил у Гордона образец почерка. Он соответствовал почерку в нескольких письмах, посланных Гордоном за эти годы, и вопрос о подтверждения его личности был решен. Семейный адвокат признал его как нового маркиза Кингстона и сказал, что начнет оформление документов, необходимых, чтобы подтвердить его наследование. Затем Робертс сообщил Гордону о владениях и доходах семьи. Гордон не знал, что львиную долю годового дохода Кингстон получает от угольных шахт в Ланкашире. И был рад услышать, что действительно существует особняк в Хертфордшире, который был бы удобным местом, чтобы отдохнуть от Лондона.

Просмотрев длинный список своих владений. Гордон спросил:

— Знают ли мои братья, что я жив, или Элдон считает себя наследником?

— Не уверен, — признался адвокат. — Я всегда говорил вашему отцу о сообщениях от вас, когда они поступали, но он запретил мне упоминать об этом другим членам семьи.

— Вероятно, в надежде, что я умру где-нибудь далеко.

— Возможно. Со времени смерти вашего отца я не получил от вас ни одного письма, и мне не известно, сообщал ли он своему наследнику о том, что вы все это время существовали. Что я сделал, так это послал своего сына на похороны вашего самого старшего брата, чтобы он объяснил вашим младшим братьям юридическую ситуацию. — Он улыбнулся. — Хорошо, что вы объявились, потому что я не знал, как подступиться к вашим поискам.

— В том, что ваша задача в этом смысле облегчилась, заслуга Киркланда. Я привык не обращать внимания на какие бы то ни было новости о своих родственниках. Лучше мне отправиться в Ланкашир до того, как Элдон привыкнет к мысли, что станет новым лордом Кингстоном.

— Ожидаешь, что он может причинить неприятности? — спросил Киркланд.

Гордон пожал плечами:

— Я не знаю. Я его почти не помню. Но он и его младший брат Фрэнсис всегда казались более разумными, чем старшие братья.

— Лорду Элдону может быть трудно поверить, что вы живы, учитывая, как долго вы отсутствовали. Поэтому я рекомендую отправиться туда в самое ближайшее время.

— Я позабочусь, чтобы Элдон и Фрэнсис были хорошо обеспечены, — сказал Гордон, думая, что он был бы рад просто отдать это чертово наследство и титул Элдону.

Богатства семьи было вполне достаточно, чтобы обеспечить его братьям небедное существование.

Все трое вышли из кабинета Робертса. Гордон поблагодарил Киркланда за помощь.

— Не за что, — ответил тот. — Если я еще чем-нибудь могу быть полезен, дай мне знать. У меня большой опыт лавирования сквозь толпы лондонского чиновничества.

— Наверное, мне это еще понадобится. — Он посмотрел на Калли. — Ну а пока мы едем в Ланкашир.

Она взяла его за руку:

— Чтобы побыстрее с этим покончить!

— Держите меня в курсе, как идут дела. — Киркланд коснулся полей шляпы. — Ты скоро к этому привыкнешь, лорд Кингстон. Уверен, ты поймешь, что трудности нового положения тебе даже нравятся.

Скорее всего так оно и будет, но Гордон все равно предпочел бы, чтобы ему это не понадобилось.