Она скрестила ноги, играя своим бриллиантовым браслетом.

– Ну, так как, в Париже было весело? Бьюсь об заклад, что было. Я бы хотела, чтобы родители взяли меня туда. Хотя они ненавидят брать меня с собой в путешествия. Ты такой счастливый, что твоя мама иногда берет тебя.

– Ага, думаю так, – я не хотел казаться раздраженным, но ездить с мамой в путешествия значит сидеть в норме отеля, пока она ходит за покупками. Единственной причиной, по которой моя мать взяла меня с собой, было то, что отец не хотел отвечать за меня.

Я сидел, сложа руки, и пялился на людей, идущих  перед нами вверх вниз по ступенькам.

– Хотя еда отстойная.

– Какая разница. Спорим что это не так. Спорим, что ты просто был… ну, собой.

Я стрельнул в нее злым взглядом.

– Что это должно означать?

Она слегка пожала плечами.

– Что иногда ты не ценишь прекрасные вещи в жизни.

Я бросил многозначительный взгляд на браслет на ее запястье.

– Кто бы говорил.

Она накрыла браслет ладонью.

– Это другое. Я благодарна своим родителям, что они подарили  мне это.

– Я тоже благодарен маме, что взяла меня в Париж. Но это не означает, что я должен врать  и говорить, что мне понравилась еда, или говорить, что оттянулся по полной, если этого не было.

– Боже, ты такой испорченный.

Я закатил глаза, прикусив свой язык. Опять же, было очень раннее утро для этого говна.

– Ты знаешь в какое время Виллоу и Луна предположительно будут здесь? – я бросил быстрый взгляд на место у подножия лестницы, где родители оставляли своих детей. – На самом деле, я хочу пойти посмотреть, где находится мой шкафчик до того, как прозвенит звонок. Ох, да, и я встретил этого парня, Ари, на днях, пока болтался на площадке для скейтборда. Он недавно сюда приехал. Казался довольно клевым. Я сказал ему, что он может позависать с нами.

–  Какой он?  Симпатичный?

– Что я похож на девчонку?

– Иногда ты ведешь себя так.

Боже, мне действительно нужно больше друзей парней.

– И ты иногда бываешь таким ребенком, но разве ты заметила, чтобы я указывал на это каждые две секунды? – я помахал Леви и Джеку, еще двум своим друзьям, игнорируя уничтожающий, пристальный взгляд Винтер.

Леви приложил руку ко рту:

 – Здарова, Бек, идешь?

– Чуть позже, – ответил я. – Я жду появления Луны и Виллоу.

– Ну, так с кем из них ты сейчас встречаешься? – пошутил Леви, а Джек засмеялся.

Я показал им средний палец, и они завыли от смеха перед тем, как протолкнуться через входную дверь.

– Я не могу поверить, что люди до сих пор говорят тебе херню из–за того, что ты зависаешь с девчонками, – хмуро сказала Винтер. – Им действительно надо заканчивать с этим.

– В смысле, как только что сделала ты? – спросил я.

Она пожала плечами:

– Это другое.

– С чего ты взяла?

– Потому что я – твой друг.

Я даже не заморачивался, чтобы понять ее логику. Вместо этого я спросил у нее, какие курсы обучения она выбрала, что, казалось, безопасной темой.

Мы с Винтер болтали, пока не заметили фургон матери Луны, останавливающийся у зоны высадки. Боковая дверь отъехала, и выскочила Луна. Она была одета в ужасную желтую водолазку и широкие джинсы. Бедная девочка. Не знаю, почему она одевается в такую отвратительную одежду. Я считал, что ее заставляла мать. Хотя точно не знал. Другие дети много над ней смеялись, а я за нее заступался, когда мог, но казалось, что этого никогда не было достаточно.

Одевая свой рюкзак на плечи, Луна двинулась к открытому пассажирскому окну, чтобы поговорить с мамой, пока выпрыгивала Виллоу. Ну, по крайней мере, я подумал, что высокая девочка без очков была Виллоу. Я не был уверен.

Она выглядела по–другому. Ее длинные каштановые волосы были распущены и вились, она была одета в плотные черные джинсы,  пару толстых сапог, зашнурованных до колен, и  в рубашке в клетку, поверх  майки на лямках.

Я оценивал ее, пока она ждала, когда Луна закончит говорить с матерью. Ее одежда не была кричащей, но обычно Виллоу надевала джинсы свободного покроя, обвисшие футболки, очки, а ее волосы были завязаны в конский хвост. Она выглядела настолько по–другому, что я обалдел.

Пока они обе поднимались вверх по лестнице, я оттолкнулся от стены, чтобы встретить их на полпути. Чем ближе я подходил, тем больше я замечал, что Виллоу стала выше, и что одежда лучше на ней сидела. Она выглядела хорошо. Действительно, действительно хорошо.

Я быстро оттолкнул подальше эту мысль. Ни хрена, я этого не сделаю. Увлечься моим лучшим другом было бы глупо. И вокруг было много других девушек, тех, кто не разрушит мою жизнь, если мы разбежимся. А именно это произойдет, если я приглашу Виллоу на свидание, и мы разойдемся. Я бы потерял единственного человека, который знал большинство моих секретов, кто знал, как хреново я себя чувствовал, когда отец мне говорил, что я напортачил, кто знал, что я иногда тайно плакал во время грустных фильмов, кто знал, что я очень одинок. Кто также сильно сломается, если потеряет меня. Потому что Виллоу нуждалась во мне так же, как и я в ней.

Прочищая голову от неожиданно « сексуальной» Виллоу, я спустился вниз по лестнице прямо к ней. Когда Виллоу увидела меня, ее глаза осветились, она подпрыгнула и обвила меня своими руками.

– Я так рада, что ты вернулся, – своими объятиями она выдавила из меня эту хрень. – Я скучала по тебе.

Я обнял её в ответ, кружа ее вокруг, пока она не засмеялась.

– Я тоже по тебе скучал, – и я так за тебя беспокоился, когда меня не было.

Винтер сердито посмотрела на меня, когда я поставил Виллоу на ноги.

– Почему я не получила такого приветствия?

Я пожал плечами, и ее глаза сузились еще сильнее. У меня не было для нее ответа, не тот, которым я мог бы поделиться.

 Правда была в том, что с тех пор, как Виллоу доверила мне то, как она живет дома, я чувствовал с ней какую–то непреодолимую связь, достаточную для того, чтобы я ей тоже рассказал некоторые свои секреты.

– Ну, так как там Париж? – возбужденно спросила Виллоу. – Такой же клевый, как кажется? Потому что кажется он действительно клевым.

– Он в порядке, – я засунул руки в задние карманы. – Он был бы более веселым, если бы ты была там.

– Видишь? И опять, он более милый с Виллоу, – Винтер пожаловалась Луне. – Почему мы не  получаем такое же обращение?

– Бек мил с нами, – сказала Луна, теребя воротник своей водолазки.

Игнорируя их, я достал из заднего кармана маленькую коробочку.

 – У меня есть кое–что для тебя, – я передал Виллоу коробку. – Я увидел это в аэропорту, и это напомнило мне о тебе.

– Тебе не стоило мне что–то привозить, – но она улыбнулась и открыла коробку. – Ох! Клёво! – она достала миниатюрный снежный шар и встряхнула его. Затем ее глаза встретилась с моими, ее улыбка практически сияла, что заставило меня почувствовать, что и я сам сияю. – Спасибо, Бек.  Ты – лучший.  Серьезно, ты очень сильно меня балуешь.

Я пожал плечами, делая вид, что мне все равно, но на самом деле я чувствовал себя супер гордым, что заставил ее улыбнуться.

– Я представил себе, что ты можешь добавить его к той коллекции, что подарил тебе отец.

Счастье в ее глазах сменилось грустью, пока ее глаза путешествовали по снежному шару.

– Ага, могу.

Черт. Я не очень хорошо продумал это.

– Извини. Я не хотел напоминать тебе об отце, – я потянулся к снежному шару. – Я могу избавиться от него, если хочешь.

Она спрятала его за спину, качая головой.

– Ни за что. Мне он очень сильно нравится. К тому же, он из Парижа.

Я расслабился, задумываясь из–за чего волновался.

– Хорошо. Я рад, что он тебе понравился. Моя мать пыталась уговорить меня купить тебе браслет, но я сказал ей, что ты не та девушка, которая любит браслеты.

– Нет, определенно нет, – Виллоу пошла со мной, когда мы направились вверх по лестнице, уставившись на снежный шар в своей руке. Луна и Винтер следовали за нами, занятые своей собственной беседой.

– Ну, так как прошло твое лето! – спросил я, надеясь отвлечь ее от мыслей о ее придурке отце, который бросил их с матерью. – У тебя ведь не было проблем, правильно? Я имею в виду с твоей мамой?.

– Думаю, нет… Ее новый бойфренд  жил с нами около месяца… у него кот… – она вздохнула, вращая снежный шар в своих руках. – Думаю, у меня аллергия на кошек. Я каждый день просыпалась с чиханием, а мои глаза всегда были красными.

– Ох, Виллс, мне так жаль, – я обвил ее рукой и направил в сторону, когда маневрировал с открытием двери. – Что мне сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше?

– Не думаю, что есть что–то, что ты можешь сделать, – она сильнее нахмурилась, пока мы шли по забитому коридору с Луной и Винтер, все еще плетущимися позади нас. – Ты знаешь, какой моя мама становится… А это всего лишь кошка, – еще один нервный вздох. – Просто это хреново, потому что её тупой бойфренд даже не любит детей. Когда он въехал, то сказал мне, что ненавидит детей, и что мне следует удостовериться, что я не стою у  него на пути, или он может отослать меня в интернат, – она покачала головой, сжимая  пальцами снежный шар. – Будто он действительно мог это сделать. У него даже не было работы.

Я ненавидел то, что ее мать ставила своих парней выше Виллоу, и то, что она приводила в дом таких поверхностных типов. Однажды я предложил Виллоу жить в одной из пяти наших гостевых комнат, чтобы она могла убраться подальше от гадких парней своей матери. Я сомневался, что мои родители заметят, что она с нами живет, учитывая, что они едва ли бывают дома. Но Виллоу отказалась, как делала всегда, когда я пытался помочь ей. Даже когда ей нужна была помощь, ей трудно было просить.

Я сжал ее плечо.

– Мне следует подарить тебе собаку, которая будет хорошо натренирована и будет держать подальше от тебя парней и котов.