Парень осматривает меня, словно сомневаясь, лгу я или нет. Ну, или это, или он просчитывает  возможность, как пробраться в мою машину и не попасть под распыление перечного спрея, который я держу в руке.

– Ты уверена, что твой друг едет? – спрашивает он. – Кажется, словно дорога сюда занимает у него ужасно много времени.

Я начинаю отодвигать телефон, чтобы позвонить в полицию, когда BMW выскакивает на обочину дороги, паркуясь прямо впереди меня. Дверца со стороны водителя открывается, и выскакивает Бек.

Спасибо Господи. Спасибо Господи. Спасибо Господи!

Я бросаю взгляд на чувака.

– Видишь? Мой друг…

Он уже трусит обратно к своей машине.

Бек направляется вниз по обочине дороги, проходит мою машину, и направляется прямо к парню с  выражением на лице, которое кричит я–собираюсь–надрать–чью–то–задницу. Бек не любитель подраться, поэтому несмотря на тот факт, что я с удовольствием посмотрела бы, как надерут задницу гадкому чуваку, я поспешно выбираюсь из машины, чтобы его остановить.

– Просто дай ему уйти, – говорю я Беку, следуя за ним.

– Ни хрена, – он продолжает двигаться вперед, когда парень запрыгивает в свою машину.

Я хватаюсь за рукав Бека.

– Я не хочу, чтобы ты ввязывался в драку на обочине дороги, где–то на середине в никуда, с каким–то странным, гадким чуваком. Это того не стоит.

Он пытается вырвать руку из моего захвата, но я держу из последних сил, не давая ему освободиться до тех пор, пока парень не выезжает резко на дорогу.

Бек ругается, когда машина увеличивает скорость, оставляя позади облако пыли.

Освобождая его рукав, я быстро двигаюсь по обочине дороги и щурюсь в темноте, пытаясь разобрать модель транспортного средства. Мне удается распознать металлическую лошадь сзади на багажнике и приходит мысль присматривать за Мустангами на парковке у клуба. По крайней мере, тогда я буду предупреждена, что он там.

Мой желудок скручивается от тошноты из–за мысли, что я снова увижу гадкого Дэйна.

– Тебе стоило позволить мне надрать его задницу, – ворчит Бек, быстро несясь ко мне.

– Нет, я не должна была, – я скрещиваю руки на своей груди. – Ты не ввязываешься в драки. И я не собираюсь позволять тебе превращаться в такого человека из–за меня.

– Это не было бы твоей виной. Он заслуживает того, чтобы ему надрали задницу, – тон его голоса неожиданно резкий, и очень не похож на спокойного, собранного Бека, которого я знаю. Он медленно двигается ко мне, и пусть я и высокая, мне приходится поднимать подбородок, чтобы встретиться с его пылающим, внимательным взглядом. – Я слышал каждую хрень, которую он тебе говорил. Пытаясь принудить тебя впустить его в машину… – он трясет головой, сжимая и разжимая свои ладони. – Мы должны сообщить о нем в полицию.

– У меня есть только марка его машины, нет номерного знака. Так что они, возможно, не смогут выследить его, – мое тело дрожит либо от шока, либо от того, каким расстроенным кажется Бек. – Кроме того, что я им скажу? Что какой–то парень стоял около моей машины и разговаривал со мной? Технически, он  не сделал ничего плохого.

– Ага, потому что появился я и напугал его, – он грубо проводит своими пальцами по своим светлым волосам. – Бля, Господь знает, что он сделал бы, если бы я не … – он в который раз трясет своей головой, гневно смотря на мою машину. – Я бы хотел, чтобы ты просто разрешила мне купить  чертову новую машину.

И вот началось.

– Ты не будешь покупать мне машину, так что не будь занудой.

Он подходит ко мне и заправляет прядь волос за мое ухо, буря в его глазах превратилась во что–то нечитаемое, но это заставляет мое сердце пропустить удар.

– Тогда дай мне заплатить за ремонт твоей машины.

Я трясу головой, говоря бабочкам в моей груди заткнуться. Бабочки, которые не покидают меня с нашего поцелуя. Хотя это не значит, что я должна их слушать. Они просто такие глупые и неважные. Из–за того, как я веду себя с ними, позволяя им контролировать меня, – от этого у меня настоящие проблемы.

– Заботиться обо мне – это не твоя обязанность.

– Почему не моя? Я обещал тебе, что буду.

– Да, но… Это было много лет назад. Мы были детьми. Ты даже не знаешь во что ввязываешься.

– Я не чувствую себя обязанным, если это то, что ты подразумеваешь, – он дотрагивается кончиком пальца до кончика моего носа, его губы дергаются в полу–улыбке. Клянусь, мое сердце ощущает приятную теплоту. – Заботиться о тебе – самое любимое занятие, поэтому прекрати спорить и дай сделать то, что я люблю.

– Бек… – я напрягают свой мозг, чтобы сказать что–то правильное. – Ты – мой лучший друг, и предполагается, что лучшие друзья не платят за ремонт машины друг друга. Это не правильно, не важно, как сильно ты любишь это делать.

Он выгибает бровь.

– Кто говорит, что это не правильно?

– Я, – я провожу ладонями вверх и вниз по своим рукам, когда холодный ночной воздух проходит через ткань моей куртки. – Мне надо начать больше заботиться о себе самой и прекратить так часто на тебя полагаться. Я слишком взрослая, что бы ты все еще меня спасал, – вот, я сказала то, что нужно было сказать. Я должна чувствовать себя лучше, правильно?

Тогда почему я так хреново себя чувствую?

Он коснулся моей щеки, заглядывая в мои глаза.

– Я не пытаюсь тебя спасти. Мне просто не нравится, что ты катаешься на небезопасной машине, особенно, когда допоздна работаешь и направляешься по дороге, которая ведет в чертово никуда, – его брови резко опускаются, когда его внимательный взгляд направляется к шортам, которые на мне и едва прикрывают мою задницу. Несколько мгновений он моргает, затем его глаза снова встречаются с моими. – Подожди… Где ты сегодня была? Я думал, что ты работала.

Паникуя, я придумываю, какую ложь рассказать ему. Была на вечеринке? Танцевала в клубе? Ха! Типа это когда–нибудь сработает. Я редко выбираюсь на вечеринки и еще реже одеваю такие короткие шорты.

Невозможно придумать хорошую ложь, я решаю, что вечеринка – мой лучший выбор.

– Я была на той вечеринке с девчонками из своего класса по химии. Это была вечеринка у бассейна, но ты же знаешь, как сильно я ненавижу плавать, так что просто пошла в шортах.

Боже, я ненавижу ему врать.

Но будет хуже, если рассказать  правду.

Его внимательный взгляд снова падает на мои ноги. Кусая свою губу, он тянется и проводит своими костяшками по внешней стороне моего бедра.

– Как так происходит, что ты никогда не одеваешь такие вещи на мои вечеринки у бассейна?

Я дрожу от неожиданного прикосновения, и Господи боже, эти глупые бабочки практически лишаются своих чертовых рассудков.

– Я, ммм... – я прочитаю свое горло, пытаясь очистить свою систему от дрожащей интонации. Не то, чтобы он никогда раньше не трогал твою ногу. Иисус, возьми себя в руки. – Я не знаю… потому что я знаю тебя и знаю, что ты не рассердишься на меня за то, что не следую дресс–коду вечеринки.

Сжимая вместе свои губы, он медленно бредет взглядом по моему телу к моему лицу. Я изучаю его глаза, пытаясь интуитивно его почувствовать, смотрю, купился ли он на мою ложь. Если кто и может распознать мое вранье, так это Бек. Хотя, я вообще не могу понять его настроение. Я всегда могла это делать, но в последнее время что–то изменилось. Так, что я потеряла возможность читать своего лучшего друга, или он стал сильнее закрыт?

Его губы кривятся в хитрой ухмылке.

– Ну, больше нет.

– Хм?

– С этого момента, я буду выходить из себя, если ты не будешь следовать дресс–коду моей вечеринки, – он скрещивает руки и кажется очень довольным собой. – Поэтому в пятницу, тебе лучше показаться на моей вечеринке, одетой в сексуальное черное платье.

Я морщу нос.

– У тебя вечеринка на следующий день после Дня Благодарения, что требует от людей одеваться в сексуальные черные платья? Какая у нее тема?

– Сделаю–такую–черт–возьми–какую–захочу тему, – его глаза сверкают в свете моих сигнальных огней. – А так как ты такая любительница вечеринок, теперь мне не надо умолять тебя прийти.

Дерьмо. Я не очень хорошо продумала это.

Почему меня не отпускает чувство, что он знает, где я сегодня была, и просто пытается заставить меня сознаться?

Он дает мне секунду признать, что я лгунья, но будучи большой трусихой, все, что делаю, – киваю.

Разочарованно вздыхая, он прогуливается мимо меня.

– Поехали, давай доставим тебя домой. Я бы спросил – хочешь ли ты, чтобы я заказал эвакуатор, который забрал бы твою машину, но уже знаю ответ, – он останавливается перед моей машиной, где я оставила фонарик, балансирующий на бампере, и нагибается, чтобы осмотреть двигатель. – Итак, еще я могу завтра забрать тебя, и мы вместе приедем сюда и починим это, или можем одолжить грузовик Ари и отбуксировать машину к дому твоей матери.

– Возможно, отбуксировать будет лучше, учитывая, что я на сто процентов уверена, что с ней не так, – я отхожу за него, чувствуя себя взволнованно из–за того, что произошло, и от желания этой утешительной близости.

Он внимательно смотрит на двигатель, нагнув свою голову, его рот сжимается в тонкую линию. Я не знаю, что творится у него в голове, но мне не нравится, каким расстроенным он выглядит, и я ненавижу то, что я приложила к этому руку.

– Спасибо за спасение моей задницы, – я чувствую необходимость сказать, так как вина шевелится в моей груди. – А также за то, что снова был моим рыцарем в сияющих доспехах.

Он глубоко вздыхает, прежде чем поднять на меня внимательный взгляд, улыбка играет на его губах.

– В любое время, принцесса.

 Я сдерживаю вздох.

– Бек… я думала, что у нас было соглашение о том, что ты больше не будешь использовать это прозвище. Я стала для него слишком взрослой.