Посидев так ещё немного, поднимаюсь на ноги и последний раз бросаю взгляд на новую плиту и каменную фигурку со змеёй и чашей. Её восстановил Майлз, хотя я видела отца Пирса лишь мельком месяц назад, когда он появился в городе, чтобы сделать пожертвование для больницы и людей, чьи дома пострадали той ночью, я не посмела подойти к нему. Он видел меня тоже и лишь кивнул мне, опираясь на трость и направляясь к машине, где его ждал Стив.

Внезапно вороны взлетают с дерева, растущего недалеко от могилы Пирса. Я улыбаюсь им и считаю это хорошим знаком. Копаясь в сумке и ища ключи от машины, выхожу из ворот кладбища, как сталкиваюсь с Ритой. Всё внутри меня леденеет при виде её. Я избегала её все эти месяцы. Мне просто было больно говорить с ней. Больно и завидно, что она жила с Пирсом. Она могла его обнять по-настоящему, а я не могу. Наверное, я ревную её к Пирсу до сих пор.

Рита улыбается мне, держа букет из полевых цветов на сгибе локтя.

– Айви, господи, какой удачный день. Я хотела заехать к тебе, чтобы узнать, как ты живёшь, да вот времени не нашла. То Майлз, то Сойер, то ещё что-то, – она целует меня в щеку, и я натягиваю улыбку.

– Да… да, у меня то же самое. Со мной всё хорошо. Остались шрамы на шее и на ноге, но это ничего. Хуже, чем мои волосы, ничего ещё природа не придумала, – смеюсь, но так фальшиво.

– А Пирс обожал твои волосы, – улыбается Рита. Зачем она это сказала? Моё сердце дерёт от её слов. Видимо, она это замечает и поникает.

– Знаешь, он так ненавидел розы, а я начала их выращивать. Когда я увидела его призрак, то вспомнила, что у Пирса была жуткая аллергия на них. Он принимал таблетки, чтобы не начать чесаться. Поэтому я думала, что это остановит его, – Рита делает ещё хуже.

– Я не знала об этом, – мрачно говорю я. – Кажется, что я многое о нём не знала, как ты.

– Айви…

– Нет, не волнуйся. Я в порядке. Я… чёрт, мне так паршиво, Рита. Он не появлялся? Ты не слышала его? – Сдаюсь. Я больше не могу.

Рита печально качает головой.

– Нет. Ни разу после той ночи. Сперва я специально дольше задерживалась в доме, чтобы уловить хоть бы какое-то изменение. Потом пыталась звать его. Но ничего. Он ушёл, Айви. Ты освободила его, – Рита кладет ладонь на мою руку и потирает её в знак поддержки. Но мне этого мало. Это так мизерно, по сравнению с тем, что я хочу получить.

– Я знаю, как ты себя чувствуешь, Айви. Я тоже через это проходила. Пирс был моим мужем и умер. Я чувствовал все стадии горя. От ярости до отрицания и безумной надежды, что это всё сон и он вот-вот войдёт в дом. Я ждала его каждый день.

Укол ревности и боль пронзают моё сердце. Дёргаю рукой, чтобы она не прикасалась ко мне. Сейчас я ненавижу Риту. Ненавижу, что у неё было всё с ним, а у меня практически ничего.

– Повезло тебе, ты хотя бы имела достаточно времени, чтобы узнать о его аллергии, – язвительно фыркаю я, но потом стыд окатывает меня с головой.

– Прости, я просто… мне так плохо. Я завидую. Я страдаю. Я не могу плакать, потому что тогда все поймут, что я не в порядке. Я словно ползу изо дня в день и злюсь на него, на себя, на всех. Вот на тебе сорвалась. Мне жаль, – быстро добавляю я.

– И я тебя в этом тоже понимаю, Айви. Ты права, я была его женой, и я многое о нём знаю. Но я ещё была его прошлым. Понимаешь? Отрезком жизни, а они, как правило, проходят и забываются. А вот ты была его вечностью. И мне тоже очень больно осознавать это, но я стараюсь думать о том, что надежда всегда есть. Я пережила всё это. Я прошла долгий путь и сейчас я счастлива. Пусть не каждый день, но нахожу в самых, казалось бы, простых вещах, почему хочу улыбаться им. К примеру, цветы. Я даже не подозревала, что подсознательно защищалась розами от Пирса, а сейчас… боже мой, хочется корить себя за то, что я была такой дурой. Ты в отличие от меня сразу же решила помочь ему. Не испугалась. Была храброй и боролась за него. До последней минуты. Я же всё делала только для себя, чтобы совесть меня не грызла. Да, это неприятно признавать, но это факт. И он помогает мне стать лучше. Я настолько зациклилась на своём горе, что мой сын превратился в наглого, безнравственного и невоспитанного пьяницу. Но у меня ещё есть время сделать всё правильно, так и у тебя, Айви. У тебя вся жизнь впереди, проживи её ярко, чтобы было что рассказать Пирсу, когда вы встретитесь снова. Я знаю, что он будет ждать тебя и никогда не забудет так, как меня.

Всхлипывая, молча благодарно улыбаюсь Рите.

– Спасибо. Мне это было нужно. Я всегда думаю, что сделала не так. Что я могла ещё сделать для него. Что…

– Ничего. Ты сделала всё правильно, Айви. Он освободился, плохие парни наказаны, так не отдаляйся от жизни. Ты пропустишь всё самое интересное. Скоро свадьба твоего брата и он нуждается в тебе, как и твои родители, как я, как другие люди, твои ученики. Ты никогда не будешь одинокой, потому что всегда найдутся люди, которые тебя любят.

– Ох, Рита, – обнимаю её и жмурюсь от облегчения внутри.

– Ты дала Пирсу свободу, я же всегда держала его в кандалах. И я понимаю, почему он выбрал тебя и полюбил по-настоящему тебя. Ты это заслужила. К тому же, я всегда буду верить, что Пирс сделает всё, чтобы ты была счастливой здесь, – Рита чмокает меня в щеку, и я отстраняюсь.

– Спасибо тебе за всё. Прости, что я вела себя, как ревнивая дура.

– Пустяки. Это такая глупость. Главное, что сейчас всё в порядке. Ты уже уходишь домой?

– Да, сегодня мама устраивает прощальный семейный ужин, и я сбежала, чтобы не видеть тот погром, который она учудила на кухне. Она совершенно не умеет готовить. Но она старается, так что придётся терпеть. Завтра мы с папой уезжаем.

– Он не останется с Терезой?

– Я не знаю на самом деле. Они спят в разных комнатах. Папа в гостиной, мама у себя. Ведут себя, как дети иногда. Припоминают друг другу старые обиды, а потом по углам обнимаются. В общем, в их отношениях всё сложно. Я стараюсь туда не лезть, потому что Сью-Сью уже получила, когда решила им помочь и свести их. Вышел небольшой пожар, испорченная плита и ссора, которая переросла в рыдания до утра и попытки успокоить всех. Цирк в духе семьи Бранч, – прыскаю от смеха.

– Но на свадьбу вы ведь приедете?

– Да, конечно. Двадцать пятого сентября мы вернёмся на уик-энд.

– Хорошо. Не стоит ни в чём торопиться. Тогда до встречи на свадьбе, Айви.

– До встречи, Рита.

– Может быть, тебя подбросить до дома? Сойер мог бы…

– Нет, спасибо. Мне, наконец-то, доверили розовое чудовище Сью-Сью. На самом деле я украла ключи, пока она спорила с братом из-за их песни, под которую они будут танцевать первый танец. Была рада встретиться, Рита. Береги себя.

– И ты, Айви.

Мы снова обнимаемся и прощаемся. Я направляюсь к машине, и моя лёгкость быстро испаряется. Бросаю взгляд на белую иномарку и хмурюсь. Сойер… я ничего о нём не слышала после той ночи. Говорят, что он всё лето провёл в клинике на лечении от алкогольной зависимости и его наказал дед, вычеркнув из завещания. Но это снова слухи, а им я уже перестала верить. Хотя Сойеру нужно лечение. Как жаль, что сын Пирса вырос таким придурком.

Вернувшись в дом, с ужасом открываю дверь и замираю при виде носящихся по гостиной родителей. Внутри невероятная вонь гари и всё затмевает дым. Закатываю глаза и качаю головой. Удивительно, что эти люди до сих пор живы, как и мы с Пэнзи. Они две огромные неприятности, особенно, когда вместе. Но меня радует то, что мои неудачи это семейное.

Улыбаясь, распахиваю шире дверь, а затем открываю окна, пока мама извиняется и одновременно плачет, пока отец читает ей нотации. В итоге я прошу Пэнзи захватить что-то из ресторана, потому что наши родители чуть не сожгли дом. Последний семейный ужин проходит в гробовом молчании из-за их очередной размолвки. Но я на удивление улыбаюсь, ведь нет в мире ничего совершенного. Это и делает нашу жизнь полноценной.

Учебный год начинает с визга, радостного смеха и улыбок моих учеников. Меня полностью уносит в обычные проблемы, в житейские дела, оплату счетов и постоянные звонки Сью-Сью, Джима и брата. Мы кое-как дожили до свадьбы, и она пошла тоже наперекосяк. Платье Сью-Сью было испачкано вином, которое пролил на неё Джим, решив пригласить меня танцевать. Свечи на нашем столе чуть не подожгли шлейф платья невесты, когда папа захотел поухаживать за мамой и наполнить её бокал шампанским. Он задел свечу, та упала и начался хаос. А я снова наблюдала за всем и улыбалась, тихо посмеиваясь над своей безумной семейкой. Пирсу бы понравилось. Он бы ни за что не упустил возможность похохотать вместе со мной и прокомментировать это. В итоге, свадьба закончилась только под утро. Мы встречали рассвет у дома Пирса Уиллера вчетвером, и я молча благодарила его за то, что он был в моей жизни.

Всё же на свидание с Джимом я сходила. Он меня чуть не убил шариком для бильярда, когда мы решили сыграть в него. Я обзавелась новым синяком на животе, куда попал шарик. Затем Джим решил помочь мне и задел посетителя бара. Тот опрокинул бутылку пива, и Джим поскользнулся на нём, упав вместе со мной на пол. Нечаянно наступил на мою руку при попытке помочь мне опять. В общем, свидания с ним для меня чересчур травмоопасные и я попросила его больше никогда не звать меня выпить с ним наедине. Мне нужна всегда подушка безопасности в лице брата. Вот он умеет легко предугадывать неловкость Джима.

Пэнзи и Сью-Сью не поехали в свадебное путешествие, а арендовали на несколько ночей дом Уиллеров на холме, который теперь сдаётся для всех. Его облюбовали влюблённые парочки и молодожёны, считая, что там произошла самая романтичная и трагичная история любви.

Неожиданным событием для нас стал День Благодарения. Наша семья вместе с семьёй Джима приехали к нам на праздник и в этот день мама с отцом опять поругались. К вечеру мы нашли их плачущими в моём шкафу. Они перебирали мои вещи, и папа сделал предложение своей жене. Это было очень романтично… было бы, если бы он не захотел поднять маму на руки и закружить, как во всех романтических мелодрамах. Он был уже не таким молодым, как раньше и в итоге они оба попали в больницу с переломами рук. У мамы была повреждена правая, у папы левая. В тот день я хохотала, как безумная.