— Они ожидали, что вы выйдете замуж, — так должно было произойти. — Почему вы не замужем?

Взглянув на него, девушка слегка улыбнулась.

— Не то, чтобы мне никто не предлагал, но ни дин жених не смог мне предложить ничего достаточно ценного, для того, чтобы я отдала свою руку и изменила жизнь, которую имела.

— Так вы собираетесь довольствоваться ролью кастеляна в Вулверстоне?

Не удивившись прямому вопросу, Минерва пожала плечами. Она с готовностью ответит на любой его вопрос. Ничто не разрушит впечатления от сидящего рядом мужчины, с широкими на фоне стула плечами, на подлокотниках, которого покоятся руки, длинные пальцы одной руки обхватили бокал. Его присутствие заставляло ее нервы находится в состоянии натянутой струны.

— Я не буду всю жизнь кастеляном. Как только вы женитесь, и ваша герцогиня возьмет бразды правления в свои руки, я планирую отправиться в путешествие.

— Путешествие? Куда?

Куда-нибудь подальше от него. Минерва изучала только что вышитую розу; она не помнила, как ее вышила.

— Пожалуй, в Египет.

— Египет? — ему не понравился ее выбор. — Почему туда?

— Пирамиды.

Устремив на нее мрачно — задумчивый взгляд и глотнув бренди, Ройс спросил:

— Я слышал, что территория возле пирамид изобилует берберскими племенами, варварами, не гнушающимися похищениями леди. Вы не можете отправиться туда.

Минерва представила, как сообщает ему, что давно мечтает быть похищенной варваром, что мечтает, как он забросит ее на плечо и унесет в свой шатер, где он бросит ее на шелковое покрывало и разденет, а потом указать герцогу, что он не имеет никакой власти приказывать ей, куда ехать. Вместо этого девушка довольствовалась ответом, который понравился ему еще меньше. Ласково улыбнувшись, она посмотрела на вышивку.

— Посмотрим. Там будет видно.

Нет, не будет. Она не приблизиться к Египту или к любой другой стране, кишащей опасностью. Ройс хотел прочитать ей лекцию о том, что его родители старались не для того, чтобы она потратила свою жизнь в ложных приключениях…но с его характером, ее ответ мог только нагнести напряженность, поэтому он поджал губы и промолчал.

К его облегчению, Минерва воткнула иглу в работу, свернула полотно и положила его в корзину. Наклонившись, она убрала ее на место и, выпрямившись, посмотрела на него.

— Я отправляюсь отдыхать, — Минерва встала. — Не вставайте, увидимся завтра. Спокойной ночи.

Герцог в ответ буркнул:

— Спокойной ночи.

Его взгляд проводил девушку до двери, пока он сражался сам с собой, чтобы остаться сидеть в кресле и отпустить ее. Ее идея о Египте пробудила в нем, что-то примитивное — даже первобытное. Голод плоти превратился в боль, как только за ней закрылась дверь.

Ее комната находится где-то рядом с его новыми апартаментами; несмотря на постоянно растущее напряжение, он не собирался туда.

Минерва была его кастеляном, и он нуждался в ней.

Пока он не возьмет крепко бразды правления над герцогством в свои руки, она его хорошо осведомленный, надежный и внушающий доверие источник информации. Он будет ее избегать, как можно больше — Фалуэлл и Келсо помогут ему — но он все равно каждый день будет вынужден видеться и разговаривать с ней.

Ройс будет видеться с ней и во время обеда; в конце концов, это и ее дом тоже.

Его родители вырастили ее; он собирался помогать ей, несмотря на то, что их больше нет. Хотя под неофициальной опекой герцогства, она находилась в том же положении, что и…возможно, он мог бы чем-то заменить?

Ройс чувствовал, что, несмотря на проявления заботы, будет испытывать к ней отнюдь не братские чувства.

Ему придется находиться рядом с ней до тех пор, пока, как она уже и упомянула, он не жениться.

Вот, что еще предстоит ему устроить.

Брак для него, как и для всех герцогов Вулверстон, для всех Вариси, будет расчетливым договором. Брак его родителей и браки сестер были именно такими; мужчины заводили любовниц, как только пожелают, а после появления наследника, женщины делали тоже самое, и брак оставался стабильным, а имения процветали.

Его брак будет таким же. Ни он, ни любой другой Вариси не собирались следовать моде последнего времени на браки по любви, не в последнюю очередь потому, что, как было известно всем, кто их знал, что Вариси не умеют любить.

Ни в браке, ни в каком-либо другом качестве.

Конечно, когда он женится, он будет волен завести любовницу с долгосрочными отношениями, которую сможет держать в стороне…

Последняя мысль вызвала к жизни все фантазии, которые он последний час пытался подавить.

Фыркнув, Ройс допил янтарную жидкость из бокала, поставил его на стол, встал, поправил бриджи и отправился в свою пустую постель.


Глава 3.

На следующее утро в девять часов утра Ройс сидел во главе стола в столовой в одиночестве. Он спал лучше, чем ожидал, его не преследовали видения прошлого, а скорее фантазии, которые никогда не осуществятся.

Все они были связаны с его кастеляном.

В его фантазиях она была, если не полностью обнаженной, то одежды на ней было сравнительно мало.

Герцог проснулся и обнаружил Тревора, который нес горячую воду для умывания. Замок строился в эпоху, когда двери служили для обороны; стук в дверь в дверь гардеробной и ванной был насущной потребностью. Он сделал мысленную заметку, чтобы сказать об этом Минерве.

Ройс задавался вопросом, поинтересуется ли она почему.

Пока он лежал и ждал, когда неизбежные последствия его сна сойдут на нет, он перебирал различные ответы.

Ройс отправился в столовую в предвкушении их разговора и испытал разочарование, когда, несмотря на поздний час, не застал там Минерву.

Скорее всего, она была из категории тех женщин, которые завтракают в своих комнатах.

Обуздав свое нездоровое любопытство по поводу привычек девушки, сел за стол и позволил Ретфорду обслужить его, решительно подавляя готовый сорваться с языка вопрос о ее местонахождении.

Герцог занимался поглощением ветчины и колбасок, когда появился предмет его одержимости, одетая в бархатную амазонку цвета золота, черную шелковую блузку с траурной повязкой выше локтя. Золотые волосы закрывала черная шляпка. Собранные в строгий пучок, они создавали впечатление нимба. На ее щеках горел румянец жизненной силы.

Увидев его, Минерва улыбнулась и, остановившись, стала надевать перчатки.

— Два демона, которых вы называете лошадьми, находятся на конюшне вместе с Генри. Как это ни странно, я сразу же узнала его. Вся прислуга настойчиво противостоит искушению сходить на конюшню и полюбоваться на лошадей, — приподняв бровь, она спросила. — Сколько еще лошадей нам ожидать?

Ройс медленно прожевав, проглотил. Он вспомнил, что она любила верховую езду; тонкий ста возе двери, вызвал видение, как ее тело будет покачиваться в такт копыт, заставляя ее мчаться еще быстрее.

Это видение поставило его в неудобное положение.

Что она спросила? Герцог не поднимал глаз.

— Ни одной.

— Ни одной? — девушка посмотрела на него. — На чем же вы ездите в Лондоне? Нанимаете экипаж?

В ее голосе прозвучали нотки недоверия, как будто это было немыслимо.

— Единственный вид деятельности для лошадей в столице, нельзя назвать ездой.

Минерва сморщила нос.

— Это правда, — она изучающее посмотрела на него.

Ройс сосредоточил свое внимание на тарелке. Девушка колебалась, добавить и еще кое-что к сказанному; он уже знал, что означает эта поза.

— Так у вас нет лошади. Ну, за исключением старого Завоевателя.

Ройс посмотрел на нее.

— Он еще жив?

Завоеватель — его серый жеребец, на котором ездил до того, как отец изгнал его. На тот момент ему было два года.

Минерва кивнула.

— Никто другой не смог бы ездить на нем, поэтому его оставили для вязки. Окрас стал серее, чем был, но он до сих пор увивается за своей кобылой, — поколебавшись, она решилась. — От Завоевателя есть жеребец. Ему нет и трех лет. Его не используют для вязки и на нем все отказываются ездить, — встретилась с ним взглядом. — Вы могли бы попробовать.

Ослепительно улыбнувшись, так как знала, что перед поставленной задачей он не сможет устоять, Минерва повернулась и покинула комнату.

Оставив его размышлять над тем, что еще раз — другой он не против попробовать прокатиться.


— Итак, Фалуэлл, есть ли в имении вопросы, требующие срочно ими заняться? — спросил Ройс управляющего, который наморщив лоб, обдумал вопрос, и, в конце концов, кивнул.

— Я бы сказал, ваша светлость, что есть обычные незначительные детали в некоторых областях, но ничего срочного, что необходимо сделать в ближайшее время, не приходит на ум.

Фалуэллу было шестьдесят; довольно неприметный человек с тихим голосом, склоняющий голову перед всеми решениями своего хозяина.

Создавалось впечатление, что он на все согласен, даже если это не так.

Оба управляющих откликнулись на его просьбу и расположились перед письменным столом, в то время как он задавал вопросы. Не то, чтобы он был враждебно настроен, но чувствовал себя так.

Подавляя в себе зарождающееся недовольство, Ройс попытался лучше разобраться в некоторых моментах.

— Зима будет длиться несколько месяцев, и мы не сможем приступить к решению этих вопросов до марта, или, что более вероятно, до апреля, — ему было трудно поверить, что среди зданий и хозяйственных построек, ничто не нуждалось в починке. Он посмотрел на другого мужчину. — И как там предприятия? Келсо?

Поверенный был похож на старину Фалуэлла, только был стройнее, и его голову украшала седина. Однако, он был так же глуп.

— Ничего срочного, что нужно было бы сделать в замке, нет, ваша светлость.

Они явно подразумевали под этим помощь из герцогской казны. Но они обсуждали амбары, заборы, коттеджи, которые являлись собственностью герцога, но сдавались внаем в обмен на часть урожая и кое-какую работу. Ройс позволил себе нахмуриться, чтобы показать свое недовольство.