Там был Ройс. Ходил по комнате.

Злой.

Минерва снова посмотрела на дверь. Она просто знала это, как будто могла каким-то образом чувствовать его настроение даже через дубовую дверь. Постояв в раздумье, ощутила тяжесть дневника в руке…подняла руку и, постучав, открыла дверь и вошла.

Герцог был темной тенью перед окном. Он резко обернулся, когда она вошла.

— Оставьте…

Его взгляд поразил ее. Минерва почувствовала, как он на нее влияет, когда его глаза встретились с ее глазами. Поняла, что благодаря слабому лунному свету, проникающему через окно, он видел ее — движения, выражения лица — гораздо лучше, чем она его.

Двигаясь медленно, девушка закрыла за собой дверь.

Ройс замер.

— Что это? — в его голосе звучала смертельная, едва сдерживаемая, ярость.

Сжимая дневник, борясь с желанием прижать его к своей груди, Минерва сказала:

— Леди Озбалдестон рассказала мне, в чем причина того, что гранд дамы настаивают на вашей свадьбе в кратчайшие сроки. Она сказала, что уже поведала вам.

Герцог кивнул.

— Он рассказала.

Минерва чувствовала всю глубину его гнева, временно подавляемого им; ее опыт общения с Вариси подсказывал, что ситуация была спровоцирована.

— Я знаю, что это должно быть последнее, что вы ожидаете сейчас, но… — она прищурилась, пытаясь разглядеть выражение его лица сквозь тени. — Вы, скорее всего, рассчитывали жениться через год. Это несколько раньше, но не существенно все меняет…не так ли?

Ройс смотрел на нее, пытаясь прорваться через свою ярость. Она стояла здесь, не боясь его, в то время, как большинство мужчин, которых он знал, выскочили бы за дверь, а в действительности не пришли бы к нему вообще.

Из всех тех, кого он считал своими друзьями, она единственная, кто может его понять, наверное, поймет…

— Это не так, — он повернулся обратно, чтобы посмотреть в окно на свои земли, его обязанностью было их защищать. Держать. — Подумайте, — в его голосе слышалась горечь, сдерживаемое разочарование, гнев; он с силой сжал подоконник. — Последние шестнадцать лет своей жизни я, по сути, провел в изгнании, которое я принял, как необходимость, чтобы служить Короне, так как страна нуждалась в этом и просила меня. И сейчас…когда я ушел в отставку и неожиданно унаследовал титул, вдруг обнаруживаю, что должен жениться немедленно, чтобы защитить свой титул и имущество…от короны.

Помолчав, Ройс глубоко вздохнул и спросил:

— Разве может быть что-то ироничнее этого?

Герцогу нужно было двигаться; он стал ходить взад и вперед, затем обернулся, зло провел ладонью по волосам.

— Какие они…? — не найдя слов, махнул рукой.

— Неблагодарные? — подсказала Минерва.

— Да!

Это было оно, та вещь, что подогревала его ярость. Он служил хорошо и преданно, и вот как они отплатили ему? Ройс остановился, снова разглядывая пейзаж за окном.

Наступила тишина.

Но не та холодная, безразличная, пустая тишина, к которой он привык.

Минерва была рядом с ним; это молчание окутывало тепло, принеся с собой комфорт, которого он не знал прежде.

Девушка не двигалась; она находилась в десяти футах от него, отделенная от него столом, но он все еще мог ее чувствовать, ощущать ее…хорошо. Как будто просто от того, что она слушала и понимала его, он чувствовал, будто бальзам пролился на его душу.

Ройс подождал, но Минерва ничего не сказала, не пыталась дать совет, высказать какое- либо мнение, которое могло спровоцировать его, подогреть его гнев, рычащий в нем сейчас, словно зверь.

Минерва действительно знает, что не надо, а что надо делать. И когда.

Ройс уже собирался попросить ее оставить его с теперь уже несколько успокоившимися, приглушенными мыслями, когда девушка заговорила.

— Завтра я начну составлять список вероятных кандидаток. Пока гранд дамы здесь и склонны вам помогать, мы могли бы воспользоваться информацией, которую они предоставят.

Это замечание было сделано с долей цинизма. Ройс склонил голову.

Герцог ожидал, что Минерва уйдет, но она медлила…он вспомнил о тетради, которую девушка держала в своих руках, когда она сказала:

— Я пришла сюда, чтобы оставить вам это.

Повернув голову, Ройс наблюдал за тем, как, подойдя к его столу, Минерва положила ее. Отступив назад, сцепила руки перед собой.

— Я подумала, что это должно находиться у вас.

Нахмурившись, герцог бросил взгляд в окно, отодвинул стул и сел, глядя на черную тетрадь.

— Что это?

Взяв ее в руки, он открыл ее, затем сел так, чтобы лунный свет падал прямо на страницу. На листе было выведено его полное имя и псевдоним, который он раньше использовал. Перевернув страницу, он на следующих листах обнаружил аккуратно наклеенные вырезки из газет, под которыми знакомой рукой были написаны даты.

Вздохнув, Минерва сказала:

— Ваша мать начала его. Она забирала все газеты после того, как ваш отец заканчивал их читать. Она собирала любые новости, в которых упоминалось ваше имя.

Несмотря на то, что его служба была секретной, фактически ее не было, он никогда не отказывал в признании тем людям, которые служили под его началом. В частности, Веллингтон отметил ценность информации и помощь, которую предоставляла команда Далзила; выражением благодарности были полны страницы тетради.

Ройс перевернул еще несколько страниц. Через мгновение он сказал:

— Это ваш почерк.

— Я была ее секретарем, вырезала и отмечала нужные части.

Герцог стал переворачивать страницы, добираясь до той части тетради, где записи заканчивались. Он сделал так, как и предполагала девушка. Некоторое время Ройс молчал.

— Это уведомление в «Газетт» о завершении моей службы. Оно было опубликовано… — его палец постучал по дате, — две недели назад, — Ройс взглянул на нее. — Вы продолжали его вести после смерти моей матери?

Ее глаза приспособились к полумраку; Минерва выдержала его взгляд. Предстояло самое трудное.

— Ваш отец знал.

Его лицо окаменело, но он…продолжал слушать.

— Я думаю, что он знал об этом в течение многих лет. Я хранила тетрадь, поэтому точно знала, когда ее смотрели. Кто-то листал его, и это не прислуга. Это всегда происходило поздно ночью. Поэтому я решила понаблюдать и увидела его. Каждый вечер, очень поздно он направлялся в утреннюю гостиную, садился и читал последние новости о вас.

Герцог посмотрел на тетрадь, а Минерва продолжила:

— После смерти вашей матери, он настоял на том, чтобы я продолжила ее вести. Он искал любое упоминание вас в газетах, так чтобы я не могла ничего пропустить.

Последовало продолжительное молчание; Минерва сбиралась удалиться к себе, оставив его наедине с родительской памятью о нем в течение шестнадцати лет, когда Ройс тихо заговорил:

— Он знал, что я вернусь домой.

Герцог по-прежнему не отрывал взгляда от тетради. Девушка не могла видеть выражение его лица.

— Да. Он…ждал, — она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Он не знал, как вы к этому отнесетесь, но…он хотел вас видеть. Он…очень ждал. Я думаю, он, поэтому перед смертью думал, что вы здесь, уже вернулись, так как мысленно представлял вас здесь.

Девушка замолчала. Ей больше нечего сказать ему.

Минерва заставила себя проговорить:

— Завтра, как только составлю, сразу же принесу вам список.

Повернувшись, Минера направилась к двери, открыла ее и, не оглядываясь, оставила его наедине с воспоминаниями.

Ройс услышал, как она вышла, и, несмотря на охватившую его скорбь, хотел, чтобы она осталась. Но если бы она это сделала…

Минерва могла составить список, но есть только одна леди, которую он хочет увидеть в своей постели.

Придвинув кресло ближе, Ройс посмотрел на тетрадь. В тишине и темноте никто не мог увидеть, как он плачет.


На следующий день, после одиннадцати часов, Минерва начала составлять список потенциальных претенденток на место герцогини Вулверстон.

Сидя в утренней гостиной герцогини, девушка записала всех молодых леди, которые были предложены, а так же объяснила почему именно они.

После прошедшей ночи Минерва решила, что стоит организовать свадьбу Ройса как можно быстрее. То, что она к нему испытывала…это смешно, она знала об этом давно, но ее увлечение им только усиливалось и усугублялось. Физические проявления — и связанные с этим трудности — это уже само по себе плохо, но стеснение в груди, огромное горе, окружившее ее сердце, которое она почувствовала вчера вечером. Оно вызвало почти неопределимое желание обойти проклятый стол и положить руку ему на плечо, чтобы утешить его. Даже в том опасном состоянии, в котором он находился, это было бы опрометчиво…

— Нет, нет, нет, так не пойдет!

Поджав губы, Минерва добавила в список последнее имя, предложенное леди Августой.

Он — Вариси, и она, лучше, чем кто-либо, знала, что это означает.

Раздался стук в дверь.

— Войдите!

Взглянув, увидела вошедшего Джефферса. Он улыбнулся.

— Его светлость просит прийти к нему, мисс. В кабинет.

Минерва посмотрела на список; он уж был готов.

— Да, — поднявшись, она взяла его. — Я сейчас приду.

Джефферс проводил ее до кабинета. Войдя, девушка увидела, сидящего за столом и хмуро смотрящего перед собой Ройса.

— Сегодня утром я разговаривал с Хэндли. Он сказал, что насколько ему известно, в поместье нет нерешенных вопросов, — он посмотрел на нее. — Это не может быть правдой.

Хэндли, его секретарь, прибыл в начале недели, и к ее огромному облегчению оказался надежным, исполнительным, лояльным мужчиной чуть за тридцать; он оказал неоценимую помощь в подготовке к похоронам.

— Хэндли прав, — Минерва села на стул перед столом. — Мы разобрались со всеми проблемами, которые возникли, на прошлой неделе. Учитывая, что мы ожидали большое количество гостей в замке, казалось мудрым, очистить ваш стол от бумаг, — она вопросительно посмотрела на него. — Нет ничего, что может потребовать вашего внимания, до следующей недели.