— Налей нам вина, Джиллиан.

Она сделала, как он велел, старательно отводя взгляд, чтобы не видеть его вызывающей ухмылки и похотливых глаз.

— Вынужден отказаться, леди. Слишком рано, день только начался.

Джиллиан подняла глаза от кубка, который предлагала наемнику, и замерла, встретившись с ним взглядом. Ошеломленная, словно бабочка, завороженная огнем… вернее — парой огней, она забыла обо всем, увидев вблизи прекрасные черты незнакомца. А его пылающие глаза казались сейчас единственным источником света. Окруженные черными как вороново крыло ресницами, сверкающие различными оттенками зеленого и золотистого, они излучали силу и мощь, заставившие Джиллиан пожалеть любого, кто осмелился бы выступить против этого мужчины. Странно, но его голос был столь же завораживающим — казалось, он окутывал ее словно мягкое одеяло, плотное и теплое. В нем слышался легкий мелодичный акцент, свойственный шотландцам. Когда же Джеффри заявил, что горец говорит глупости, воин медленно прикрыл глаза, разрушив чары, навеянные его пронзительным взглядом.

— Никогда не бывает слишком рано для вина из моего превосходного погреба. Не правда ли, Гейтс? — Сказав это, Джеффри положил ладонь на ее пальцы, и Джиллиан стиснула зубы, стараясь не задрожать, — ей почудилось, будто ее коснулись холодные когти смерти.

Молча кивнув, капитан Гейтс выступил вперед и, взяв у Джиллиан кувшин, налил себе вина.

Поскольку задание ее было выполнено, Джиллиан попыталась отойти, но Джеффри остановил ее, положив другую ладонь ей на поясницу.

— Если это вино не отравлено, капитан, — сказал он, глядя кузине в глаза, — вы пейте первым.

Джиллиан хотелось рассмеяться ему в лицо, хотя мысль о том, чтобы отравить кузена, не раз приходила ей в голову. К несчастью, поблизости не встречалось известных ей растений, которые могли бы дать такой результат. Джеффри молча наблюдал, как Джордж осушал кубок. Чуть позже, когда капитан не свалился на пол, сжимая руками горло, граф с наглой улыбкой обратился к девушке:

— Что, не хватает смелости отравить меня, Джиллиан? — Он провел пальцами по ее бедру, затем чуть коснулся ее груди.

— Если это все, — пробормотала она, отступая, — то я, пожалуй, пойду, чтобы позаботиться…

— Ты останешься там, где стоишь, девка. И больше не раскрывай рта. — Горящие желанием глаза графа потемнели от злобы.

Джиллиан стиснула зубы, чтобы не дать ненависти, переполнявшей ее, вырваться наружу. Ведь этого кузен и добивался — хотел, чтобы она вышла из себя и дала ему повод отобрать у нее Эдмунда. Мерзавец завидовал ее сыну — и не без основания, — поскольку же в его власти было превратить ее жизнь в кошмар, она выполняла все его приказания. До поры до времени. Кроме того, она ничего не имела против того, чтобы помолчать. Ей нечего было ему сказать. Разве что пожелать, чтобы он горел в аду.

— Ты будешь заботиться обо мне, — угрожающим тоном произнес кузен. — Разве твой щенок сейчас не спит? И в мягкой кроватке, между прочим. Благодаря моей доброте. Так что не зли меня, иначе я прикажу отправить его на конюшню.

Прижав к бедрам крепко сжатые кулаки, Джиллиан с трудом сдерживала желание вцепиться в горло Джеффри. Она подозревала, что кузен понимал: если он причинит вред Эдмунду, она убьет его. И все же это не мешало ему угрожать ее сыну при каждом удобном случае. Он не нуждался в ее услугах здесь. У него были слуги, чтобы исполнять любые его желания и удовлетворять все его потребности. Просто ему доставляло удовольствие держать ее вдали от единственного существа, приносившего ей радость.

— Не обращайте внимания на мою кузину, — с улыбкой сказал граф наемнику. — Может, она и кажется благородной дамой, но на самом деле — всего лишь обычная шлюха с бастардом, висящим на ее юбках. Я оказал ей милость, взяв к себе, когда отец вышвырнул ее из дома, а она только и делает, что не повинуется и перечит мне.

Джиллиан сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки и не содрогнуться от отвращения. Все это она слышала уже десятки раз — кузен без стеснения высказывался перед любым, кто готов был его слушать. Джеффри делал все, чтобы растоптать ее достоинство и унизить, и даже посмеивался, когда наемники шепотом передавали друг другу его слова. Разве могла бы женщина, в которой сохранилось хоть что-то, помимо телесной оболочки, пожелать его?

Что ж, он круглый дурак, если думает, что ему удастся вывести ее из себя.

— Простите, милорд, — тихо сказал Кэмпбелл, — но я бы предпочел не разговаривать о войне в присутствии леди.

Столь откровенная дерзость заставила Джеффри рассмеяться. Но горец даже не улыбнулся в ответ. Более того, если бы не ямочка у него на подбородке, Джиллиан могла бы подумать, что лицо его высечено из камня.

— Что бы вы там ни предпочитали, — возразил граф, нахмурившись, когда наемник не разделил его веселья, — она останется здесь.

— Как пожелаете. — Кэмпбелл коротко кивнул, затем взглянул на девушку, и в глазах его она увидела силу, грозившую поглотить ее всю без остатка.

Джиллиан почувствовала, как ладонь Джорджа легла ей на плечо — капитан старался привлечь ее к себе. И она подчинилась без возражений, подчинилась, жертвуя гордостью ради мира и спокойствия, ради благополучия своего сына.

— Капитан, — сказал Джеффри, гнев которого теперь несколько поутих, — Кэмпбелл думает взять на себя командование моей армией.

— Я этого не говорил, милорд, — холодно возразил шотландец.

— Тогда что же вы сказали?

— Я могу привести вас к победе.

— Вы против короля? — напрямик спросил Джордж.

— Да. Мне известна численность его войска, его флота и, самое важное, его лейб-гвардейского конного полка. Я знаю, кто из его высших офицеров предан ему, а кто нет.

Джиллиан прислушивалась к беседе. Как и многие другие из нанятых Джеффри солдат, этот наемник наверняка сообщит какие-нибудь полезные сведения, которые она сможет передать Вильгельму. Она завоевала расположение голландского принца, переписываясь с ним в прошлом году. Он признал, что многим ей обязан, и обещал освободить ее и Эдмунда от назойливой опеки графа. Джиллиан надеялась, что принц сдержит свое слово. Но надежда ее была слишком хрупкой. Она больше не доверяла мужчинам и их словам, ибо хорошо усвоила полученный урок.

— Откуда вы все это знаете, Кэмпбелл? — спросил граф, изучая свои ногти.

— Я сражался рядом со многими из его людей, будучи солдатом лейб-гвардии.

— Почему же вы оставили полк? — спросил капитан Гейтс.

— Потому что король, захватив графа Аргайла, моего кузена, подавил поднятое им восстание и приказал казнить его.

Джеффри рассмеялся и осушил свой кубок.

— Вы, шотландцы, и впрямь весьма сплоченная банда варваров.

Губы Кэмпбелла изогнулись в усмешке.

— Таких, как мы, не вредно иметь на своей стороне, милорд.

— Несомненно, — согласился граф и жестом приказал Джиллиан снова наполнить его кубок. — Завтра же начинайте тренировки. Мой управляющий будет платить вам в конце каждого месяца.

Мужчины продолжали разговор о том, что необходимо предпринять, чтобы вернуть королевству былую славу. Пока Джеффри с увлечением предвкушал долгожданную победу над католиками, Джиллиан получила возможность внимательнее изучить незнакомца.

Ей нравились его коротко остриженные темные волосы, и он выглядел намного опрятнее, чем все остальные солдаты кузена. У него, например, не было бороды, в которой застревали бы остатки пищи, а темная щетина вдоль щек четко обрисовывала суровые черты лица с чуть заметной ямочкой на подбородке. Выражение его глаз почти не менялось — говорил ли он о войне или о своей родне в Бредолбане.

И Джордж оказался прав — при нем было огромное количество оружия. Два кинжала за голенищами черных кожаных сапог. Два пистолета за поясом. И еще один кинжал у бедра, рядом с одним из двух его мечей. Боже милостивый, неужели он готовился к войне, которую намеревался вести в одиночку?

Джиллиан вздохнула, бросив взгляд в сторону двери, надеясь, что Эдмунд еще не проснулся.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Прошу прощения, милорд, — сказала, присев в реверансе, Маргарет, любимая служанка Джеффри. — Мальчик проснулся.

Мальчик… Даже прислуга не называла Эдмунда по имени. Джиллиан кивнула, радуясь, что может уйти. Она шагнула к двери, однако граф тотчас же остановил ее, впившись пальцами в запястье.

— Капитан, — сказал он, крепко удерживая девушку, — присмотрите за ребенком. Возьмите с собой Кэмпбелла и покажите ему его спальное помещение. А мне нужно переговорить с кузиной. — Джордж колебался, и граф добавил: — Я пошлю за д'Атром, чтобы он отвел ее к вам, когда закончу с ней. — Никто из мужчин не двинулся с места, и Джеффри, резко поднявшись, закричал: — Оставьте нас!

Джиллиан, наблюдавшая из-под густых ресниц, как мужчины уходят, почему-то вдруг подумала, что незнакомец обернется и еще раз взглянет на нее, перед тем как выйти за дверь. Но он не оглянулся. Дверь за ним закрылась, и она осталась наедине с Джеффри, поглаживавшим большим пальцем ее ладонь.

— Знаешь ли, моя дорогая, — его смрадное дыхание возле ее щеки вызывало у нее тошноту, — что твоя жизнь здесь стала бы намного приятнее для тебя и твоего маленького ублюдка, если бы ты просто подчинялась моим требованиям и моим желаниям?

Тут граф прижался губами к ее виску, и Джиллиан, отшатнувшись, пробормотала:

— А если бы я подчинилась, то как, по-вашему, отреагировал бы мой отец, узнав, что я ношу вашего ребенка?

Он рассмеялся, и она похолодела.

— Это лучше, чем в случае с твоим простолюдином, которому ты отдалась. Но скоро желания твоего отца, как и твои, не будут иметь никакого значения. Когда принц Вильгельм станет королем, он отдаст тебя мне.

«Нет, он этого не сделает! Он в этом поклялся!» — мысленно воскликнула Джиллиан.