Квент откинул голову и захохотал.

— Вот именно те интонации, которых я от тебя добиваюсь. Правильно, побольше огня, побольше норовистости, и ты сможешь убедить знатных леди, что принадлежишь к их кругу.

Даморна с удивлением воззрилась на своего наставника. Пусть в ней еще бушевал гнев, но похвала, первая за все время знакомства, согрела сердце. В глазах Квентина светилось одобрение, и девушка заулыбалась.

— Я устала от наших уроков. Пошли Дженни за чаем, — произнесла она именно таким тоном, какого ожидал от нее учитель, — повелительным. Напиток же был потребован самый дорогой — из тех, которые ей были известны! — Я буду пить чай в твоей комнате. Тут есть камин, а в моей — нет…

— Ну что же, ты заслужила свой чай, дорогая. Однако урок отнюдь не кончен: нам еще предстоит заняться правилами поведения за столом.

Квентин позвонил Дженни, а Даморна подумала, что более жестокого мужчины ей не приходилось еще встречать…

Ознакомив немного Даморну с принятыми в высшем свете правилами хорошего тона, Квентин отдал ее на поруки миссис Мэлони, ибо та была в свое время чуть ли не первой женщиной на лондонских театральных подмостках и могла посвятить девушку в тайны перевоплощения. В течение более чем десяти лет Мэлони изображала на сцене королев, знатных дам, иногда и сельских, однажды даже сыграла роль солдата, — словом, была женщина искушенная во всех смыслах.

Даморне понравились уроки нового педагога, хотя бы потому, что на них всегда присутствовали прочие пансионеры и на все лады расхваливали артистизм девушки. Одним из таких пансионеров был почтенный мистер Фалбоурн. Он отличался такой непринужденностью в общении и таким обаянием, что мог даже самую капризную и непреклонную даму убедить в чем угодно, всего лишь подав ей особым образом оброненный платок или, скажем, подняв с пола выпавший из нежной ручки веер.

Мистер Фалбоурн иногда замещал миссис Мэлони, если та мучилась приступами своего обычного ревматизма, и обучал Даморну танцам.

— Расскажите, пожалуйста, — попросил он однажды девушку, — как вы попали в «Белые Монахи»?

Даморна никак не могла взять в толк, о чем он спрашивает, но очень скоро выяснилось, что «Белыми Монахами» называется тот самый пансион, или скорее, приют, куда привел ее Квентин в их первую встречу и где ей довелось принять ванну. Этот приют получил свое название от Дома Кармелитов, еще до Реформации предоставленного властями в распоряжение криминального мира, но только в качестве убежища для всех разорившихся и должников. Эти самые должники и до сих пор имеют право искать пристанища в «Белых Монахах» и, надо сказать, ищут его весьма деятельно: весь дом забит ими от подвала до чердака. Но здесь жили не они одни. В приют постоянно прибывали всякого рода преступники: убийцы, проститутки, ворье. В «Белых монахах» этот темный народец находил искреннюю поддержку. На крик «помогите!» выскакивали участливые пансионеры и бросались на незваного гостя, терзавшего под покровом ночи какого-нибудь беднягу.

«Что ж, — подумала Даморна, — подобное пристанище подходит мне как никакое другое: что может еще пожелать женщина, угробившая сельского сквайра?..»

Квентин обычно уходил из дому исключительно по вечерам, как стемнеет. Шляпа надвигалась на самые глаза, а воротник плаща поднимался так, что скрывал лицо совершенно. Возвращался он только наутро, когда все еще мирно посапывали в своих постелях. Отоспавшись, Квент немедленно поднимался к Даморне, и начинались прежние занятия: осанка, походка, правильное произношение…

Даморна сильно дивилась тому, что ее благодетель не выходил на улицу днем. Маскировался он так ловко, что нечего было опасаться того, что кто-нибудь узнает его. Приходилось предполагать лишь одно: Квент торчит весь день дома только потому, что желает продолжать воспитывать понравившуюся ему деревенщину. Однако в одно прекрасное утро Квентин посоветовал девушке сходить в мебельный магазин, но — с миссис Мэлони почему-то.

— А может, ты пойдешь со мной сам? — с надеждой спросила Даморна.

— Нет, — покачал головой Квент и нахмурился, — я не могу, у меня дела.

— Очень жаль. Но все-таки ты отличаешься куда более тонким вкусом, нежели я. Мне трудно будет решиться купить что-либо без твоего одобрения.

— Но мне интереснее наблюдать за тем, как ты сама со всем управляешься.

— Неужели два-три часа столь важны для тебя?

— Это уж мое дело, — резко отозвался Квент. Вот именно таким букой Даморна его и не любила.

— Неужели ты считаешь и впредь возможным обращаться со мной, как с оплошавшим чистильщиком сапог? — гневно воскликнула Даморна, тотчас сообразив, впрочем, что даже криками она не добьется от Квента положительного ответа на свое предложение.

— Ладно, — примирительно сказал Квентин, — не будем ссориться. Двухчасовой перерыв в наших бесконечных занятиях нам с тобой не помешает.

— И почему ты такой упрямый, — заставила себя улыбнуться Даморна.

— Боже мой, — вздохнул Квент устало, — неужели ты до сих пор не заметила, что не в моих обычаях выползать из «Белых Монахов» днем? Твоя компания не стоит моей свободы. И потом, что же ты будешь за помощница мне, если самые элементарные вещи ускользают из твоего внимания?

— Из всего-то ты делаешь тайну! — насупилась Даморна. — И я не обязана ломать голову над теми вещами, над которыми меня заставляют ломать голову.

— Я все тебе объясню со временем, — проворковал Квент. — Но пока что ты во всем должна меня слушаться.

— А я и так слушаюсь тебя!..

Итак, Даморна отправилась за покупками в обществе миссис Мэлони, нарядившись при этом скромной супругой бакалейщика. Спутница вырядилась мамашей бакалейщика. Дамы остановились у Нью-Иксчейндж и сделали все задуманные приобретения. Из этих приобретений Квент одобрил большинство, но несколько вещиц были отосланы назад в лавку ввиду их низкого качества. Комната Даморны была благодаря этой вылазке полностью меблирована. Девушка наслаждалась роскошью обстановки, вот только стулья были чуть низковаты. И еще: постоянно поддувало, холодный воздух проникал сквозь неплотно пригнанные оконные рамы. В силу последнего обстоятельства, особенно в ненастную погоду, Даморна предпочитала проводить время у камина, болтая о том о сем с миссис Мэлони.

— Я и не подозревала, — сокрушалась девушка, рассказывая старушке о своих занятиях с Квентом, — что делаю столько вещей неверно: неправильно говорю, неправильно сажусь, встаю, умываюсь, прохаживаюсь по комнате… Просто жуть какая-то!

— Ну что ты, милочка, — утешала ее миссис Мэлони, — в тебе живет актриса, уж поверь мне. Твои манеры и речь сейчас практически безукоризненны.

— Ах, если бы и Квентин был того же мнения, что и вы, миссис Мэлони!

— Мужчины, дорогая моя, — существа непредсказуемые. Однако знай, если даже я не могу придраться к тебе, то никто другой также не вправе будет сделать это. Я ведь была чертовски талантливой актрисой!

Подобное самохвальство развеселило Даморну. И все же она понимала, что требования Квента слишком завышены по сравнению с теми целями, что он преследует, хотя что это за цели, по-прежнему оставалось неразъясненным.

— Он очень странный человек, вы не находите? — сказала Даморна, разглаживая подол платья.

— Может и странный. Однако женщины сильно клюют на него.

— Но вы говорили, кажется, что он не интересуется слабым полом.

— Если б это было так, он бы не водил сюда их так часто!

Даморна вспомнила, что по собственному признанию Квента, у него не было проблем с девицами, желающими залезть к нему в постель.

— Неужели он водит их к себе? — с наивной озабоченностью осведомилась девушка.

Ответ миссис Мэлони ее не утешил.

— У мужчины всегда есть под боком одна или несколько женщин. Так уж повелось на свете.

Пальцы Даморны немного дрожали.

— Но уж постоянной-то дамы у него наверняка нет!

— Как знать, как знать.

— Вы не слышали, чтобы он что-нибудь говорил на этот счет?

— Знаешь, он вообще говорит редко, если его ни о чем не спрашивают! Но… нет, ничего такого я никогда не слышала от него… Однако у тебя что-то слишком много вопросов сегодня.

— Это помогает скоротать вечер. Кстати, еще вопрос: не знаете, почему Квентин не выходит из дому днем?

— Это не мое дело.

— Неужели вы настолько лишены любопытства, что никогда не спрашивали его об этом?

— Много будешь знать, скоро состаришься! Таков мой девиз.

— Но не кажется ли вам несколько странным подобное его поведение?

— В «Белых Монахах» полно странных людей. Лучше перестань докучать мне своими вопросами, иначе не вытерплю и я и начну выпытывать у тебя самой разные вещи. Например, скажи, дорогая, откуда ты родом и за какой нуждой прикатила в Лондон?

Даморна вздрогнула.

— Вокруг моего прошлого нет никаких тайн. И никогда не было.

— Может, что и так, — проворчала Мэлони, — однако на поставленный вопрос ты все-таки не стала отвечать.

Тем и закончился разговор двух женщин. Даморне не слишком понравился тот оборот, который вдруг он принял. Таким образом беседа ничего не дала ей. Ничего нового о Квентине так и не удалось узнать.

Квентин улыбался. Рубашка его была расстегнута до пояса, рукава закатаны до локтей: он ждал, когда Дженни принесет воды. Но даже в столь диком виде чувствовал себя щеголем. Ему нравилось, что у Даморны все получается как нельзя лучше. Он даже мог назвать ее успехи блестящими, но… не торопился переоценивать ситуации. К тому же, часы занятий были самыми светлыми часами в сутках. В целом, все это обещало удачное завершение его пребывания в «Белых Монахах». Наконец в дверь постучали.

— Войдите.

Удивительно, вместо Дженни на пороге стояла миссис Мэлони с громадным кувшином, из которого валил пар.

— Надеюсь, ты не собираешься облить меня кипятком, — спросил Квент.

— Не болтай чепухи, — усмехнулась миссис Мэлони. — Это мой самый лучший фарфор.