В. Шафоростова - Похищение любви

– Она обязательно скоро поправится. Иначе просто не может быть. Я буду помогать тебе за ней ухаживать.

– Нет, Вероника, у тебя каникулы. Ты должна отдыхать. Я не хочу, чтобы ты шла на такие жертвы. Не лишай себя отдыха.

Ника внимательно посмотрела в глаза парню. В ее взгляде появилось какое-то возмущение, непонимание:

– Ни на какие жертвы я не иду. Ты понимаешь, что сейчас нет ТЕБЯ и МЕНЯ? Есть только МЫ. И МЫ поможем Антонине Васильевне встать на ноги. Она обязательно скоро поправится.

– Ника, ты…Ты просто замечательный человек! Я люблю тебя.

– И я тебя люблю. Пойдем, мне пора. Уже поздно.

По дороге Вероника решила рассказать Леше, в каком санатории она отдыхает: «Я обязательно должна сказать ему правду. Я просто не имею права его обманывать. Даже в мелочах. А вдруг он обидится, не простит? И все же я ему скажу».

– Леш, мы сейчас идем немного в другом направлении.

– Как? Тебе же домой надо!

– Я знаю. Просто мы с родителями не квартиру снимаем, а отдыхаем в санатории. Пойдем, я покажу, где он находится. Только тебя туда не пропустят. Извини, пожалуйста, но там такая охрана.

Вероника испугалась, что сейчас ее любимый просто развернется и уйдет. Она затараторила так, что Алексей даже слова не мог вставить:

– Алешка, я понимаю, я сделала неправильно. Я должна была сразу тебе сказать. Но я боялась. Я боялась, понимаешь? Просто мне часто приходилось разочаровываться в людях. Это очень долгая история. Когда-нибудь я расскажу тебе. Я не хочу об этом сейчас вспоминать. Это ужасные воспоминания. Деньги моего отца приносят мне много проблем в общении с людьми.

– Но я же не такой, как все. Ты очень мне дорога.

– Я знаю. Поэтому я сейчас сказала тебе правду. Ты не обижаешься на меня?

– Нет, у тебя же были причины не сразу мне все сказать. Я тебе верю. Любовь – это доверие, Ника.

Вероника и Алексей по очереди дежурили у Антонины Васильевны. Одежда девушки пропахла больницей. А во всех больницах запах примерно одинаковый – запах медикаментов, боли и страданий. Вот и сейчас, войдя в палату, Вероника невольно сморщилась. Она не умела ухаживать за больными, но научилась. Научилась и преодолевать брезгливость. Ни на секунду девушка не пожалела о своем решении. Ее решение помогать любимому – не порыв, который требует тщательного обдумывания. Помогать любимому – ЭТО НОРМАЛЬНО.

Вскоре Лешина бабушка поправилась, и ее выписали домой. На первое время после выписки врачи запретили Антонине Васильевне физические нагрузки. Дом, сад и огород держались на Леше. Вероника же вызвалась на всех готовить.

– Ты умеешь? – недоверчиво спросил Алексей.

– Конечно! – слукавила девушка.

Готовить Ника не умела. Дома у них этим занималась Ольга Ивановна, а в санаториях и отелях для этого содержалась армия поваров.

По дороге девушка купила несколько кулинарных книг. В номере она принялась внимательно их изучать. На первый взгляд все показалось предельно ясным: что и сколько куда добавить, с чем перемешать. Но это только на первый взгляд…

На следующий день Алеша вместе с бабушкой нахваливали пересоленный суп и котлеты (с приправой для которых Вероника явно переборщила). Ну откуда она могла знать, что «соль по вкусу» – это не три столовые ложки?

Время пробегало незаметно. Бабушке Алексея становилось все лучше и лучше. Близилась разлука влюбленных. Леша уезжал на два дня раньше любимой. Он не знал, как сказать об этом девушке. Но накануне отъезда понял, что сообщить все-таки придется:

– Ника, я уезжаю завтра. Ты тоже скоро уедешь. Так должно было случиться.

Вероника ничего не ответила. Только положила голову на плечо парню. Они оба знали, что у курортных романов нет продолжения.

Ночью шел противный моросящий дождь. Вероника не могла уснуть. Какой тут сон, когда утром она простится с любимым человеком? Ее стоящая у окна фигура, укутанная в плед, походила на статую. Каменное лицо девушки не выражало ни чувств, ни эмоций. А сердце в груди ныло тупой, не утихающей болью. «Почему все так получается? Встретила большую любовь и вот теперь ее теряю. Лучше бы не встречала. Но тогда бы я никогда не узнала об этом прекрасном чувстве. Узнала бы, но не скоро. А вдруг он – моя судьба? Вдруг наша встреча не случайна? Зачем тогда он уезжает? Глупый вопрос. Он не может здесь остаться. Точно так же, как и я не могу. Встретимся ли мы в Москве? Не знаю. Мы не обмениваемся ни адресами, ни телефонами. А зачем? Там у каждого из нас своя жизнь. Как трудно смириться. И как трудно будет прощаться».

Наутро сквозь туман проглядывали размытые очертания зданий, деревьев. Водители не торопились выключать фары своих автомобилей. Вероника приехала на вокзал проводить любимого. Они оба молча стояли в здании вокзала, ожидая прибытия поезда. Слова были не нужны. Они просто чувствовали грусть друг друга. Не все можно передать словами. В случае Вероники и Алексея слова были бы пустым звуком.

Диспетчер объявил прибытие поезда. Алексей бережно обнял девушку за талию и тихо сказал:

– Пойдем, Ника. Нам пора.

Через десять минут поезд отправляется. Через десять минут они потеряют друг друга. Может быть, навсегда. «Вот и все, – думала Ника, стоя на перроне, – закончился наш курортный роман. Сейчас стук колес заглушит боль в сердце, и мы забудем друг о друге. Но сможем ли мы забыть? Забыть? Сохранить в памяти лишь приятные воспоминания? – Вероника посмотрела на Лешу. Его взгляд стал ответом. – Нет, он не сможет забыть. И я не смогу. Ну за что же нам эти мучения?! Почему мы должны расстаться?»

Леша обнимал свою девушку и сожалел о том, что ему надо уезжать: «Какая она беззащитная сейчас. И как ей тяжело. Нам обоим сейчас нелегко. Я всегда хочу быть рядом с ней, с такой веселой и непонятной. Она же постоянно попадает в какие-нибудь истории! Как она будет без меня? Как мы раньше жили друг без друга? Мы не жили, мы существовали».

Объявили отправление, и поезд тронулся. Алексей открыл окно вагона и крикнул: «Вероника! Я тебя люблю! Я все равно тебя найду! Я найду тебя, слышишь?»

Последний вагон поезда скрылся в дымке тумана. А девушка все еще стояла на перроне. Крупные слезы градом катились по ее щекам. Мимо пробегали прохожие. Все куда-то торопились, спешили. И никто из них не мог понять горя Вероники. У каждого свои дела. Ника начинала тихо ненавидеть окружающих за то, что они не понимают ее. Не понимают, что ЛЕШЕНЬКА УЕХАЛ. Они не могут понять. И не смогут. Никто не обратил внимания на плачущую девушку. Никто не заметил, как она медленно ушла.

Чем безбрежнее счастье, тем больней возвращаться к берегу.

Ника вошла в номер и, уронив на пол сумочку, легла на кровать. Ужасно болела голова, не хотелось ни о чем думать. «Уснуть бы сейчас и не проснуться, – думала она. – Никогда больше не проснуться». Затрезвонил мобильник, и на экране высветился номер Люси. Вероника отключила телефон. Ей просто не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Даже с лучшей подругой. «Где найдешь, там и потеряешь. Вот и я потеряла. Потеряла любовь».

Ника взяла книгу «Философия любви» и открыла ее наугад. Взгляд упал на высказывание Ларошфуко: «Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел». «А я это привидение видела. И исчезла эта любовь действительно, как привидение», – подумала девушка.

В этом она ошибалась. Такая любовь не может исчезнуть. Она запоминается на всю жизнь, и будет согревать сердце, пока оно бьется.

Очень часто мы принимаем за любовь минутное увлечение. А порой просто ожидаем любви. И когда приходит ее жалкое подобие, думаем, что это на всю жизнь. Стрелы Купидона поражают внезапно, когда меньше всего этого ожидаешь. И не всегда их яд начинает действовать сразу. Любовь может надолго затаиться. А потом, словно проснувшись, начинает пленить душу и сердце.

Когда Вероника проснулась, сумерки уже окутали город. Девушке ужасно не хотелось просыпаться. Там, во сне, она была еще на вокзале, вместе с Лешей. Чувствовала тепло его рук, смотрела в его печальные глаза. «Никогда мне не забыть этот взгляд, – думала Ника. – Именно про таких людей говорят: „Глаза – зеркало души“. Я смотрела в это зеркало и видела в нем свое отражение. Его душа была полна мной. Господи, ну почему я думаю о нем в прошедшем времени?! Как будто никогда больше не увижу. А, может, и правда не увижу. Сколько у него еще будет девушек? Неужели я – одна из многих? Неужели наши чувства для него ничего не значили? Кажется, я ревную. Сама не знаю, к кому, но ревную. Как же глупо».

Поздно вечером в номер вернулись родители девушки. Вероника притворилась, что спит. Разговор с мамой отвлек бы ее от мыслей о Леше. А ей больше ни о чем другом думать не хотелось.

Все два дня, оставшиеся до отъезда, Ника ни разу не выходила из номера. Просто тупо смотрела в потолок. И думала, вспоминала, плакала. Девушка почти отказалась от еды. «Кусок в горло не лезет», – ответила она на вопросительный взгляд Елены Анатолиевны. Мама серьезно задумалась над странным поведением дочери: «Не ест ничего, постоянно какая-то грустная ходит, спит часто. Может, она заболела? Но тогда бы сказала, что ее беспокоит. Если, конечно, этому беспокойству не имя „первая любовь“. Неужели все так серьезно? Не буду ни о чем спрашивать. Если захочет, сама расскажет».

Наступил день отъезда семьи Винглинских. Вероника решила попрощаться с городом. А именно – со своими воспоминаниями. Надеялась оставить свои чувства в этом курортном городке. Она прошлась по всем местам, где когда-либо бывала с Алексеем. К Антонине Васильевне решила не заходить: «Зачем еще больше бередить рану? Так она никогда не заживет».

Вероника шла босиком по берегу. В руках она несла босоножки; длинная юбка, пытаясь следовать за ветром, прилипала к ногам. Порывистый ветер развевал волосы. «Здесь мы познакомились, а здесь он впервые меня поцеловал».

С гор надвигались тучи. Ветер становился все сильнее и пытался сбить девушку с ног. «А я все равно буду идти. Назло ветру. Назло всем препятствиям. Я буду идти по жизни смеясь». И она, подняв к небу глаза, улыбнулась.