Прижав свежую печать к этому посланию, он отложил его в сторону и на новом листе бумаги написал:

«Белая лошадь,

Балдок.

Мой дорогой Гидеон!»

Тут герцог вдруг внезапно остановился, потому что ему пришло в голову, что он, по всей вероятности, увидит своего дорогого Гидеона раньше, чем тот получит письмо. Его светлость в задумчивости грыз кончик пера, но спустя несколько минут решил, что поскольку читать ему нечего и в постель ложиться тоже не хочется, то, пожалуй, он все же закончит послание кузену. Желание доверить Гидеону хотя бы часть своих поразительных новых приключений оказалось неодолимым. Кроме того, описание скачек Тома и их последствий обещало занять несколько страниц, а следовательно, Гидеону пришлось бы раскошелиться на довольно крупную сумму за право получить письмо от своего благородного родственника. Герцогу это показалось вполне подходящей местью в ответ на попытку Гидеона напугать своего хрупкого и юного кузена леденящим кровь романом. Его светлость усмехнулся, обмакнул перо в чернила и, не теряя времени, разъяснил это Гидеону. Затем он принялся в юмористическом тоне описывать свое путешествие в дилижансе. Далее в самых возвышенных выражениях, которые только пришли ему на ум, заверил кузена, что уже убил довольно внушительного дракона в виде настоящего злодея, которого перехитрил и оставил в логове воров вкупе с прочими головорезами, откуда ему самому посчастливилось благополучно унести ноги. Представив себе, как будет улыбаться Гидеон, читая эти строчки, Джилли ухмыльнулся.

«А если, мой дорогой Гидеон, ты задашься вопросом, почему я взял за труд изложить все это в письме, намереваясь вернуться в Лондон завтра же, то я должен также проинформировать тебя, что возложил на себя задачу послужить наставником одному отроку. Его изобретательный мозг предлагает ему такие способы развлечений, что всю последующую неделю я буду всецело занят устранением последствий активности юноши, и это лишит меня возможности и времени нанести визит в твое жилище».

Затем он одарил кузена подробным описанием скачек задом наперед, сообщил, что круг его друзей пополнился портным, владелицей кондитерской лавки, церковным сторожем и тремя фермерами, и уже собирался заканчивать письмо, но неожиданно припомнил кое-что еще, о чем Гидеону было совершенно необходимо узнать.

«Кстати, – написал он, – если ты больше никогда обо мне не услышишь, то знай, что я покинул страну в обществе самого прекрасного создания, которое я когда-либо видел в своей жизни. Увы и ах! Объявление о моей помолвке уже наверняка появилось на страницах «Газетт»! Я хотел бы описать тебе свою возлюбленную, но нет таких слов, которые могли бы мне в этом помочь. Сердце в одно мгновение вырвалось из моей груди! Искренне твой,

Адольфус».

Он запечатал письмо и снабдил его адресом, размышляя над тем, что оно заставит Гидеона при первой же возможности нанести визит в Сэйл-хаус. Было еще довольно рано, и до слуха герцога смутно доносился гул голосов из бара. Он начал было размышлять, не спуститься ли ему вниз, намереваясь как-то скоротать вечер, как вдруг раздался стук в дверь и вошел официант. Со смешанным выражением любопытства и неодобрения на лице он сообщил герцогу, что внизу его ожидает некая юная персона, желающая во что бы то ни стало увидеться с ним.

– Во всяком случае, – добавил официант, – я не знаю, кто бы еще это мог быть. Здесь нет больше никого, похожего на вас, это уж наверняка.

– Юная персона, желающая со мной увидеться? – недоуменно повторил герцог. – Вы, должно быть, ошиблись! – Вдруг в его голову закралось неожиданное и неприятное подозрение. – Бог ты мой! – меняясь в лице, пробормотал он.

Официант с мрачным удовлетворением наблюдал за испуганным и растерянным лицом джентльмена.

– Ну да! – кивнул он. – Я сказал ей, чтобы убиралась, но она не уходит!

– Я сейчас! – поспешно произнес герцог и вышел на площадку, откуда можно было увидеть вестибюль.

Там, на стуле, действительно сидела Белинда. Один перевязанный бечевкой картонный ящик она держала на коленях, а второй стоял у ее ног. Очаровательное лицо девушки обрамляла шляпка без полей, а накидка была застегнута доверху, почти скрывая из виду белую шею прелестницы. Перед ней в демонстративно враждебной позе стояла миссис Эпплби. Внутреннее чувство подсказало герцогу, что он имеет дело с серьезной проблемой. Осмотрительный человек тут же ретировался бы в свою комнату, предоставив миссис Эпплби возможность отделаться от гостьи, что, вне всяких сомнений, она очень быстро сделала бы, если бы ей никто не мешал. Но герцог страдал либо недостатком осторожности, либо избытком благородства, и поэтому спустился по лестнице.

Заслышав его шаги, обе дамы быстро подняли головы. Одна встретила его ослепительной улыбкой, а вторая – гримасой оскорбленной добродетели.

– О, сэр, я должна была приехать! – пролепетала Белинда.

– Эта молодая женщина, сэр, – мрачно произнесла миссис Эпплби, – утверждает, что у нее к вам дело, несмотря на то что она не может назвать ваше имя! И я позволю себе сообщить вам, сэр, что у меня приличное заведение и ничего подобного я здесь не потерплю!

– О, миссис Эпплби, успокойтесь! – взмолился герцог. – Я знаком с этой дамой!

– А вот в этом, сэр, я нисколько не сомневаюсь! – отрезала хозяйка.

Герцог пытался лихорадочно придумать объяснение, способное удовлетворить почтенную даму, но в голову пришло только одно.

– Это сестра Тома! – заявил он, молясь про себя, чтобы Белинда не стала опровергать его слова. – Разумеется, она разыскивает брата!

Белинда, которая, похоже, отличалась повышенной внушаемостью, радостно кивнула и улыбнулась миссис Эпплби.

– Ну, коне-ечно! – протянула леди. – В таком случае, мисс, быть может, вы сообщите мне, что вам нужно?

– Мне нужно найти Тома! – со счастливой улыбкой ответила Белинда.

– Сколько лет живу, но такое слышу впервые! – разгневанно воскликнула миссис Эпплби. – Да вы же похожи на него не больше моего! Сэр, я должна сообщить вам…

– И я забрала все свои вещи, ведь не посмею вернуться обратно, поэтому, сэр, не могли бы вы обо мне позаботиться? – добавила Белинда, устремив на герцога соблазнительный взгляд.

– Только не в моем доме! – без колебаний провозгласила миссис Эпплби.

К этому времени в вестибюле собралась публика, состоящая из официанта, коридорного, буфетчика и двух горничных. Герцог, которого отнюдь не радовало подобное внимание, поспешил предложить:

– Попрошу вас подняться в гостиную, мисс… мисс Мэмбл! Вас я тоже приглашаю, миссис Эпплби! Я все вам объясню наедине!

Белинда с готовностью вскочила со стула. Герцог поднял ее картонки, а миссис Эпплби огляделась и царственно произнесла, обращаясь к столпившимся вокруг слугам:

– Что рты поразевали? Вам что, больше заняться нечем?

Далее она сообщила герцогу: никакие объяснения не заставят ее смириться с присутствием Белинды в ее гостинице. Но, поскольку к тому моменту и Белинда, и герцог уже поднимались наверх, ей пришлось последовать за ними, ни на мгновение не прерывая свой устрашающий монолог. Герцог пригласил Белинду войти в гостиную, поставил коробки на пол и, плотно закрыв за девушкой дверь, обернулся к миссис Эпплби.

Грозная леди немедленно разразилась речью. Если мистер Раффорд полагает, будто она хотя бы час потерпит эту девицу под своей крышей, то он глубоко заблуждается! Более того, после всех событий дня ей следовало ожидать чего-то подобного, но одно дело мальчишеские проделки и совсем другое – происшествия подобного рода!

– Миссис Эпплби! – прервал ее герцог. – Неужели вы всерьез считаете, что я могу вынашивать хотя бы малейшие непристойные намерения в отношении этого ребенка? Взгляните, она еще сущее дитя!

– Мне ничего не известно о ваших намерениях, сэр, – возразила миссис Эпплби, – но ее планы совершенно очевидны, и я не собираюсь предоставлять ей комнату в своей гостинице!

– В таком случае я должен предоставить ей свою спальню, а сам лечь спать на диване в гостиной, – спокойно ответил герцог.

Миссис Эпплби задохнулась от бессильного гнева.

– Вы не можете выставить это юное дитя в столь поздний час на улицу, – продолжал герцог. – Более того, я убежден, что вы слишком добры, чтобы даже помышлять о таком.

– Пусть она вернется, – угрожающе произнесла миссис Эпплби, – туда, откуда явилась!

– Понимаете, это совершенно невозможно. Я вижу, что мне придется доверить вашему вниманию всю ее историю, – со вздохом ответил герцог.

Затем он принялся, к собственному немалому удивлению и еще большему изумлению миссис Эпплби, плести вокруг ничего не подозревающих Белинды и мистера Томаса Мэмбла зловещую фантастическую историю, в которой фигурировали яркие, хотя и несколько загадочные фигуры недобросовестных попечителей, жестоких отчимов и ужасных преследователей. Себе он отвел роль тайного представителя, но поскольку придумать объяснение присутствию представителя в Балдоке ему не удалось, то он окутал собственную персону завесой таинственности. Все это до такой степени сбило миссис Эпплби с толку, что она махнула рукой и еле слышно пробормотала: Белинда может переночевать в комнатушке в задней части дома, но только одну ночь. Разумеется, добавила почтенная леди, она не поверила ни единому слову мистера Раффорда, однако, считая себя великодушной женщиной, просто не способна поступить иначе, а посему удаляется готовить комнату для своей неожиданной гостьи.