Джорджетт Хейер - Подкидыш

На ее губах тоже задрожала улыбка.

– О да! Ты же знаешь, как хорошо у нас получается танцевать!

– Еще бы! Мне ни с кем не нравится танцевать больше, чем с тобой, потому что ты никогда не позволяешь мне чувствовать себя каким-то несчастным гномом!

– О, Джилли, как ты можешь! Ты на себя наговариваешь!

Он рассмеялся.

– Слышала бы ты, что говорит мой кузен Гидеон!

– Слышал бы ты, что говорит Гейвуд! – парировала она, постепенно обретая уверенность. – Он называет меня несчастной карлицей!

– Ох уж эти братья! Нам какое дело до того, что говорят они или кузены! – улыбнулся Джилли.

Увидев, что Гарриет немного порозовела, он отважился поцеловать ее в щеку.

В это мгновение в комнату вошла леди Эмплфорт, став свидетелем их объятий. От ее зоркого взгляда не ускользнул ни румянец Гарриет, ни непроизвольное движение ее руки, как будто попытавшейся стиснуть воротник сюртука Джилли.

– Ну что ж, – произнесла леди, – не сомневаюсь, что вы уже обо всем договорились! Очень жаль, что именно сегодня мы покидаем город, но в следующем месяце, герцог, я ожидаю вас в Эмплфорте. Гарриет должна ехать в Бат, этого уже не изменить, потому что ее ждет старая леди Эмплфорт, и мы не должны ее огорчать.

Юноша и девушка виновато расступились. В комнате снова воцарилась неловкость, и к тому моменту как ее светлость обсудила различные возможные даты бракосочетания и прикинула, сколько времени ей понадобится, чтобы подготовить свадебный наряд Гарриет, герцогу не терпелось покинуть особняк. Когда он откланялся, лорд Эмплфорт, пристально наблюдавший за дочерью, произнес:

– Моя дорогая Гарриет, ты рада этой помолвке? Если тебя мучают какие-то сомнения, ты должна немедленно поделиться ими со мной.

– Нет, папа, я вполне счастлива, – ответила девушка.

– Бог ты мой, Эмплфорт, о чем ты только думаешь? – воскликнула его жена. – Скажи на милость, о чем еще может мечтать любая девушка? Стать герцогиней Сэйл – это поистине нечто! Гарриет, пойдем со мной, мне нужно многое тебе сказать!

Она подхватила дочь под руку и, как только за ними затворилась дверь библиотеки, произнесла:

– Иногда твоего отца посещают странные идеи, но я, надеюсь, воспитала тебя правильно, и ты знаешь, что такое дочерний долг! То, что он вынудил меня выйти из комнаты, было возмутительно, однако я постаралась как можно скорее к тебе вернуться. Похоже, Сэйл вполне здоров.

– Да, мама.

– Другого такого болезненного ребенка я просто не знала! Никто не ожидал, что он выживет! Он не так высок, как хотелось бы, но неплохо сложен, и к тому же у него отличные манеры. Возможно, он не так хорош собой, однако в его внешности нет ничего неприятного либо отталкивающего.

– Мне он кажется очень привлекательным, мама, – застенчиво произнесла Гарриет.

Леди Эмплфорт вошла в туалетную комнату, сбросила со стула пустую шляпную картонку и села.

– Да, милая, вполне возможно, и это подводит меня к тому, что я хотела бы тебе сказать. Закрой дверь! А теперь садись и послушай меня немного! – Она выждала, пока ее распоряжение будет выполнено, а затем заговорила, плотнее укутываясь в шаль: – Гарриет, я часто замечала, что в твоей головке слишком много глупостей, и это никуда не годится. Я буду с тобой откровенна и надеюсь, когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо. Мне не особенно понравилось то, как ты висела на Сэйле, когда я только что вошла в библиотеку. Видишь ли, дорогое дитя, вряд ли ему хочется, чтобы ты так откровенно демонстрировала свои чувства. Более того, вероятнее всего, ему это будет неприятно. Я тебе много раз говорила, что настоящая леди не должна вести себя подобно какой-нибудь мисс Смит Бог-весть-откуда! Я никогда не забуду рассказ моей собственной дорогой мамочки о том, как герцогиня Девонширская – то есть первая жена покойного герцога – уселась его светлости прямо на колено, будучи всего лишь его невестой! Представь себе ужас этой особы, когда он ее оттолкнул! Я краснею от одной мысли о подобном унижении. Но, насколько знаю, леди Спенсер была эдаким синим чулком и воспитала своих дочерей очень странно! Я не хотела бы думать, что ты, моя дорогая Гарриет, способна настолько забыться. Такие выходки позволительны каким-нибудь парвеню[7], но, что бы ни говорил тебе твой брат Гейвуд, для тебя они недопустимы. Сэйла воспитывали не в современном духе, который допускает всяческие вольности. Можешь поверить мне на слово, он ожидает, что его жена будет держаться самым подобающим образом. Кто-то, к сожалению, не помню, кто именно, очень точно заметил: если муж проявляет нежности, оставаясь с женой наедине, то жаловаться ей не на что.

Гарриет крепко сжала руки на коленях.

– Мама, – заговорила она, внимательно глядя в глаза матери, – разве настоящая леди не имеет права… любить?

Ее светлость рассмеялась.

– Что касается этого, моя дорогая, то, позволю себе заметить, твоя настоящая леди столь же мягкосердечна, как и остальные представительницы ее пола! Но она должна всегда быть начеку, и я готова многократно повторить тебе, что ни о чем подобном нельзя и думать, пока не подаришь мужу наследника! Тебе никогда не следует заставлять своих родителей краснеть за тебя, Гарриет! Я уверена, ты это прекрасно осознаешь, потому что хорошая девочка и сама понимаешь, что подобает, а что нет даме твоего положения.

– О! – еле слышно произнесла Гарриет, прижимая ладонь к зарумянившейся щеке. – Я не это имела в виду! Мама, разве ты не была влюблена в папу, когда выходила за него замуж?

– Я была слишком юной, чтобы разбираться в подобных вопросах. Его представили мне мои родители. До этого я его и полудюжины раз не видела, в чем точно уверена. Однако я по-настоящему и совершенно искренне к нему привязалась, как, надеюсь, ты привяжешься к Сэйлу. Но будь осторожна, дитя! У тебя слишком сильные романтические наклонности. Боюсь, ты чересчур откровенно проявляешь свои чувства, если испытываешь к кому-то симпатию. А это способно довести тебя до ревности, чего допустить никак нельзя! Мужчина имеет право иметь своих cheres-amies! Это никоим образом не касается его жены. Она должна закрывать глаза на его маленькие affaires.

– Возможно, – отворачиваясь от матери, прошептала Гарриет, – он будет ожидать ласк от своих cheres-amies!

– Весьма вероятно, моя дорогая. Но я предпочитаю думать, что ни тебе, ни мне знать об этом совершенно необязательно. Человек такого происхождения, как Сэйл, будет ожидать от своей жены совершенно иного поведения, за это я могу поручиться! Помни о том, что я тебе сказала, Гарриет!

– Да, мама, – грустно ответила девушка.

Вернувшись в Сэйл-хаус, герцог потратил полчаса на безуспешные попытки составить объявление в «Газетт». В конце концов он отказался от этой затеи с возгласом:

– Похоже, в придачу ко всем остальным мне нужен еще и личный секретарь!

Дверь в библиотеку приотворилась.

– Вы звали, ваша светлость? – спросил лакей.

Герцог смотрел на него, с трудом сдерживая вздымающуюся ярость.

– Ты стоял за дверью? – спросил он.

– Да, ваша светлость! – испуганно ответил лакей.

– Больше этого не делай!

– Конечно, ваша светлость! Прошу прощения, ваша светлость! Я думал, ваша светлость меня позвали!

– Никого я не звал!

– Конечно, ваша светлость! – окончательно растерявшись, пробормотал лакей, кланяясь и пятясь к двери.

– Когда ты мне понадобишься, я позвоню, – продолжал герцог. – А сейчас мне ничего не нужно! Хотя… Пожалуй, нужно! Если мистер Скривен еще не ушел, попроси его подняться ко мне, будь любезен!

– Да, ваша светлость!

Оказалось, что мистер Скривен еще не ушел, потому что спустя всего несколько минут появился в библиотеке. Он застал герцога за большим резным столом, где тот нервно покусывал перо, недовольно глядя на исписанный листок бумаги. Несколько скомканных листов лежали на полу возле камина, свидетельствуя о муках творчества.

– Вы желали меня видеть, милорд? – произнес мистер Скривен, входя в комнату.

Герцог поднял голову. В глазах у него плясали совсем мальчишеские смешинки.

– Я вообще не способен сделать что-либо самостоятельно, Скривен! – произнес его светлость. – Я извел кучу бумаги и времени в попытках написать простейшее объявление, но у меня так ничего и не вышло!

– Вы же знаете, милорд: во всем можете положиться на меня, – укоризненно произнес мистер Скривен. – Могу я поинтересоваться, что вызвало у вас такие затруднения?

– Всего лишь объявление о моей помолвке для «Газетт»! Вы скажете, это очень просто, но только взгляните, как скверно у меня все получилось!

Мистер Скривен уже направлялся к столу, однако при этих словах он замер на месте.

– О вашей помолвке, милорд!

– Да, с леди Гарриет Престень. Об этом надо объявить, знаете ли, и я был бы премного вам обязан, если бы вы набросали для меня это объявление.

– Позвольте мне сказать, милорд герцог, – дрогнувшим от волнения голосом произнес мистер Скривен, – что нет другой задачи, которую я бы выполнил с большей радостью. Надеюсь, ваша светлость позволит мне принести вам мои самые искренние поздравления в связи с этим счастливым событием!

– Спасибо, вы очень добры.

– На правах многолетнего верного слуги дома Сэйлов, милорд, добавлю также, что эта новость не может не обрадовать всех, кто искренне желает вам благополучия. И еще я осмелюсь добавить, что среди ваших подчиненных и домочадцев нет таких, кто не желал бы вам счастья.