* * *

Поудобнее устроив рюкзак на плечах, утепленных толстой лыжной курткой, я направилась в школу. Надеюсь, к выходным немного потеплеет. Мне нравился снег и холодная погода – но это уже чересчур. Кроме того, мне вовсе не хотелось закутываться, подобно Рэнди из ‘Рождественской истории’. Снег скрипел под ботинками, и облачка пара срывались с губ.

Услышав автомобильный гудок, я оглянулась через плечо. Черный автомобиль Холли медленно тащился по дороге, параллельно моему движению. Она наклонилась к пассажирскому сиденью, каждые несколько секунд поглядывая на дорогу.

– И далеко ты надеешься так уехать? – спросила я, продолжая идти. Прошло два дня с тех пор, как я говорила с ней или видела ее. Я старалась держаться на расстоянии, не зная, сердится ли она еще на меня и сердилась ли когда-нибудь. Только сейчас я поняла, как скучала по ней. Оказывается, приятно, когда рядом есть кто-то, с кем можно поболтать, товарищ по оружию.

– Ну, я смогу уехать дальше, если ты сядешь, – голос Холли едва перекрывал рокот мотора и гул ноябрьского ветра.

Я остановилась и посмотрела на нее. Был соблазн отпустить едкое замечание, но я решила прикусить язык и сесть в машину. Там, по крайней мере, тепло.

– Почему ты не подождала меня утром? – спросила Холли, набирая нормальную скорость. – Вчера шел снег.

Я пожала плечами.

– Решила прогуляться, – я покосилась на нее.

Холли смотрела на дорогу, пережидая, пока группа детей перейдет на другую сторону улицы.

– Не самый блестящий ход в твоей академической карьере, – она улыбнулась, чтобы эти слова прозвучали не так резко. – Энди, там семнадцать градусов мороза с холодным ветром. С какой стати ты решила прогуляться?

– Ну, я не видела тебя вчера, чтобы спросить, и у меня нет номера твоего телефона, – да, знаю, это прозвучало жалко даже для моих ушей. Когда я повернулась, синие глаза с раздражением смотрели на меня. К ее чести, она ничего не сказала.

– Так, какой у тебя урок перед завтраком?

– Английский. А что?

– Как насчет того, чтобы встретиться в кафетерии? Мы можем, по крайней мере, начать обсуждать твой проект. Согласна?

Я кивнула.

– Да, конечно. Ты быстро сможешь туда добраться?

– Мой класс совсем рядом, буду почти сразу же. А ты?

– Ну, как понимаешь, не ближний свет, но я пробегусь, – я улыбнулась.

Холли припарковалась на стоянке перед школой и выключила двигатель. Парковка была уже практически заполнена, и многие ребята стояли рядом с автомобилями и болтали или шли к школе. В этот раз, из-за погоды, стоящих снаружи было меньше, чем обычно. У одного из автомобилей я заметила Келли, беседующую с Мэган. Келли смотрела на нас, в замешательстве подняв брови.

– Привет, девчонки.

Холли махнула им рукой. Келли помахала в ответ и улыбнулась. К моему чрезвычайному удивлению, Холли прошла мимо них, продолжая идти рядом со мной. Я посмотрела на нее.

– Ну и холодрыга, – она задрожала и обняла себя за плечи.

– Да, как в аду, – согласилась я, все еще обдумывая ее поведение.

– Так, нервничаешь из-за завтрашних боев? – улыбнулась Холли. Она открыла стеклянную дверь, ведущую в холл, и придержала ее для меня.

– Спасибо. Нет, не очень. Люблю крушить. В конце концов, я же Сонбэ-ним.

Холли удивленно посмотрела на меня.

– Кто?

– Старший в классе. После учителя, конечно. Он – наш Сабом-ним.

– И долго ты крушила, чтобы получить это звание?

Я усмехнулась.

– Одиннадцать лет.

– Ничего себе. Ну, ты даешь.

Мы подошли к месту, где наши пути расходились. Холли положила мне руку на плечо.

– Ну, до скорого.

Я кивнула и смотрела на нее еще несколько секунд, пока она шла по коридору. Холли здоровалась почти с каждым встречным и желала всем доброго утра. Прозвенел звонок, и я поспешила к своему шкафчику.


* * *

Думаю, есть какая-то причина, по которой люди, которые любят английский, ненавидят точные науки, и наоборот. Я выходила из класса, качая головой. С какой стати я должна брать произведения мертвых людей и пытаться понять их? Кого волнует, что он хотел сказать в двенадцатой строке на тридцать первой странице? Чувак мертв, и это никого не колышет.

Еще раз покачав головой, я поспешила к кафетерию, надеясь, что мы с Холли успеем немного поговорить до того, как подойдут ее друзья. В кафетерии я сразу заметила Холли, которая сидела за центральным столом и жевала сухофрукты из пакета. Как обычно.

– Привет, – я кинула рюкзак на пол – не было времени дойти до шкафчика.

Холли подняла на меня глаза и улыбнулась.

– Ты быстро. Хочешь?

Я посмотрела на кусочек сушеного яблока, который она держала в руке и наморщила нос.

– Знаешь, единственное, что выглядит боле мерзко, чем сухофрукты – это сушеное мясо.

Холли впилась в меня взглядом.

– Ну, спасибо. А я, знаешь ли, люблю сушеное мясо.

Я улыбнулась:

– Ой.

Вытащив из рюкзака материалы по проекту, я села рядом с ней.

– Ну, ты уже думала об этом?

– Нет. Не представляю, что можно написать.

Холли взяла у меня из рук задание.

– Так, она хочет эксперимент со сравнением?

Она посмотрела на меня, и я кивнула.

– Хорошо. Ну, не думаю, что это так уж сложно, Энди. Есть масса вещей, которые можно сравнивать и противопоставлять с психологической точки зрения. Например, зависть к члену против зависти к матке – это старые споры, в которых никто не может победить. Согласна?

Я кивнула.

– Заинтересована?

Снова кивок.

– Ты ведь поможешь мне с этим, верно?

Лицо Холли прояснилось, и она выпрямилась на скамье.

– Ты серьезно? Просишь меня о помощи?

Я улыбнулась.

– Вполне.

– Круто. Договорились.

В кафетерии становилось все более шумно по мере его заполнения детьми. Голодными детьми. Я давно выяснила, что не стоит стоять между детьми и едой. Стол задрожал от множества брошенных на него рюкзаков и учебников. Друзья Холли начинали рассаживаться за столом. Келли встала рядом с Холли, глядя на меня.

– Привет, девочка, – Холли обняла Келли за талию.

Я собрала свои учебники в рюкзак и собиралась уйти, когда почувствовала прикосновение к руке.

– Останься, – Холли смотрела мне в глаза, все еще обнимая Келли другой рукой. – Пожалуйста? Присоединишься к нам?

Я огляделась: все смотрели в нашу сторону, некоторые с любопытством, другие – удивленно переводя взгляд с меня на Холли. Я действительно хотела уйти, но взгляд этих синих глаз не давал мне другого выхода.

– Хорошо, – я снова села за стол, чувствуя себя как бактерия под микроскопом.

Холли улыбнулась и сжала мою руку перед тем как отпустить. Я была чужаком на неизвестной территории, окруженная аборигенами, которые не знали моего языка, и уверенная, что я на их языке тоже не говорю.

Мой завтрак оставался в шкафчике, но, оглядевшись, я потеряла аппетит. Холли вытащила из рюкзака свой завтрак, устроив его на столе перед собой. Пакет с соком, бутерброд, пустой пакет из-под сушеных яблок и салфетки. Я с удивлением наблюдала, как она ударила по бутерброду, чтобы сплющить его перед тем, как приняться за еду. Холли перехватила мой взгляд, и ее завтрак замер на полпути ко рту.

– Что?

– Ничего. Просто стало интересно, за что бутерброду так досталось.

Она пожала плечами.

– Не знаю, – Холли улыбнулась мне и принялась за еду.

Я пыталась улыбнуться в ответ, но не была уверена в том, что мне это удалось. Я просто подскочила на месте, когда кто-то плюхнулся на скамью рядом со мной. Обернувшись, я столкнулась с недобрым взглядом зеленых глаз. Кровь заледенела в жилах, и я с трудом сдержала желание зарычать.

– Я тебя знаю, – произнес Джеймс. С его губ не сходила кривая усмешка, которая нравилась большинству девчонок в Уинстоне, и которую я ненавидела. – Ты – та мелкая гадина, которая врезала мне по яйцам.

Холли подавилась бутербродом и посмотрела на меня. Убедившись, что она справилась с удушьем, я вернула свое внимание Джеймсу Паркеру – самому большому придурку во всей школе. Боже, я понятия не имею, почему Холли общается с ним.

– Да. И что с того? – я смотрела прямо ему в глаза, зная, что если до этого дойдет, смогу раздавить его как таракана, которым он, собственно, и является.

– Да, ты тогда только пришла в класс и поколотила меня.

– Мы это уже выяснили, Джеймс. Хочешь добавить что-то еще?

Оглядев меня с головы до ног, он презрительно усмехнулся.

– Ты совсем не изменилась. Разве большинство девчонок не становятся красивее, когда взрослеют? Ты – все та же тощая мелкая сука, какой и была.

– Джейми! – краем глаза я заметила, что Холли, забыв про свой завтрак, смотрит на парня.

– Убирайся, – прорычал он, даже не взглянув на нее. – А то я вышвырну тебя.

– Ну, возможно, после этого, ты научишься придираться к кому-то твоего размера.

– Ты, маленькая шлюха. Что ты делаешь за моим столом? Тебе здесь не место. Почему бы тебе не вернуться в свою конуру, из которой ты выползла.

– С удовольствием, ты, кусок дерьма, – я схватила свой рюкзак, почти дрожа от смеси испуга, гнева и, конечно, унижения. Моя жизнь не была бы полна без этого.

– Энди, пожалуйста, не уходи.

Я даже не посмотрела на Холли. Закинув рюкзак на плечо, я направилась к выходу из кафетерия, под маской ледяного спокойствия скрывая кипящий внутри гнев. Я не доставлю этим ублюдкам удовольствия наблюдать, насколько Джеймс может достать меня. Хотелось крушить все вокруг.

Кто-то звал меня по имени, пока я шла по проходу, но я и не подумала остановиться. Как только дверь кафетерия закрылась за мной, я сорвалась на бег, желая скрыться как можно дальше. Ботинки громко стучали по плиткам пола, пока я не добралась до укромного уголка за секцией шкафчиков.

Сорвав рюкзак с плеч, я кинула его на пол. Боже, ну почему я должна проходить через это? Что со мной не так, что я вечно оказываюсь объектом для всеобщих шуток? Большую часть года я просто становлюсь тенью среди своих соучеников, и хищники вроде Джеймса Паркера даже не замечают моего существования.