Пока она отсутствовала, кто-то из персонала ночной смены принёс поднос с фруктами и сыром. Одри как раз ела киви, когда она ощутила в воздухе тот дурманящий мужской аромат, который у неё уже стал ассоциироваться с Бойдом. Она обернулась и уткнулась взглядом в его широкую грудь. Сейчас, когда на ней уже не было туфель с пятисантиметровыми каблуками, она ощутила себя рядом с ним Дюймовочкой.

– Какая вы красивая, – сказал он. – Этот цвет вам очень идёт.

– Спасибо.

– Выпьем чего-нибудь?

– С удовольствием. Бокал вина.

– Всего лишь вина? Не хотите ли чего-нибудь покрепче?

– Нет, спасибо. Я не привыкла к крепким напиткам.

Пока Бойд наполнял бокалы, Одри присела на софу стала его разглядывать. Он надел серую рубашку с широким воротником и тёмно-серые брюки. Эта одежда выгодно подчёркивала его фигуру и по-особому оттеняла дымчатый оттенок его глаз. Его волосы были влажными после душа и поэтому сильнее вились, особенно на затылке. Одри в своей жизни не встречала более привлекательного мужчины, чем Бойд Б. Бенедикт.

Он принёс бокалы с напитками и уселся рядом с ней на софу.

– Вы не пьёте по медицинским или же по моральным соображениям?

– Ни то ни другое. Вино ведь тоже алкоголь. В колледже я пила достаточно. Пивные пирушки и всё такое. Но, честно говоря, спиртное дорого, а мы, работающие женщины, должны аккуратно расходовать свои деньги, заработанные тяжким трудом.

Бойд пригубил свой бокал и попытался не таращиться на Одри так явно. Она как-то не соответствовала его представлению о работающей женщине, дважды проворачивающей каждый доллар. К примеру, платье. Оно выглядело дорого, и он не мог себе представить, чтобы женщина, которая не могла позволить себе покупать алкоголь, потратила бы двести долларов на такое платье. Работающие женщины покупают практичную одежду, которую можно будет носить в различных случаях.

Ты недоверчивый ублюдок, подумал он про себя. Это платье отлично подошло бы к полинезийскому буфету у бассейна. Вероятно, она и должна надевать нечто подобное на всякие мероприятия в отеле. Её требования к одежде отличаются, конечно же, от требований какой-нибудь секретарши или бухгалтерши.

– Ну, наверное, это очень хорошо, что вы не увлекаетесь алкоголем, – сказал он. Когда мне было девятнадцать–двадцать, алкоголь воспринимался как символ свободы.

– Что вы имеете ввиду?

– Я тогда работал на ранчо – разумеется, во время каникул – и очень стремился стать своим среди настоящих ковбоев, среди профи. Это означало по выходным ездить в город, накачиваться пивом и в конце концов впутываться в … хм… в стычки.

– В драки? Бог мой, но почему?

– Не спрашивайте меня, – ответил он, лениво улыбаясь. – Вероятно, мы думали, что от нас только этого ждут. Это входило в образ ковбоя. И бывало, между прочим, довольно утомительно.

– И… с кем вы дрались?

Он ответил с очаровательной ухмылкой:

– С каждым, кого мы не знали!

Одри рассмеялась. Бойд влил в себя большой глоток своего коктейля, она пригубила вина. Затем он повернулся к ней с улыбкой, которая могла бы растопить айсберг.

– Я не хочу говорить о себе, – сказал он. – Давайте поговорим о вас. Я знаю о вас совсем мало. Вам двадцать семь, вы не замужем, родных нет. Откуда вы родом?

– Из Техаса.

Он заметил, что она чуть отвела глаза.

– Это довольно большой штат. Откуда в Техасе?

– Даллас.

Возможно, подумал он. А возможно, и нет. Даллас был подходящим ответом, который она, правда, дала так быстро, что это могло оказаться правдой. Почему же его не отпускает это недоверие, которое никак не связано с дедом? Одри была одной из самых очаровательных женщин, которых он когда-либо знал. Почему же он не может просто наслаждаться этим, а пускает в ход своё обаяние и ждёт, что это даст?

– Симпатичный город. Вы бывали в Астродоме?

Она бросила на него снисходительный взгляд.

– Астродом находится в Хьюстоне, как вы, наверное, знаете. Да, я часто там бывала, но ещё чаще – на техасском стадионе, на башне Воссоединения и на ярмарочной площади. Всё это находится в Далласе.

Её ответ снова вызвал в нём желание извиниться.

– Ох, Одри, я перепутал Даллас с Хьюстоном. И я ужасно любопытен во всём, что касается других людей. Поэтому я задаю так много вопросов… Иногда я веду себя как репортёр в погоне за сенсацией.

– Или как прокурор, – добавила она и тут же прикусила язычок. Внутри у неё всё сжалось. Для чего этот дурацкий вопрос про Астродом? Зачем он подвергает её проверке? Насчёт наследства у него вроде бы сомнений нет… Это наследство, да ещё взаимоотношения «работодатель – наёмный работник» были их единственным общим знаменателем. И тем не менее он разглядывал её каким-то особенным образом и пытался как можно больше о ней узнать – причём весьма и весьма настойчиво.

– А как вы попали в Феникс?

– Меня пригласила подруга. Та самая, которая знает Питера. И когда я получила эту работу, я осталась здесь.

– И в Даллас больше не вернулись?

– Нет.

– Это странно!

– Неужели? Просто мне не к кому и не для чего было возвращаться в Даллас.

– Ваша подруга всё ещё живёт в Фениксе?

– Нет, её мужа перевели, и они сейчас в Сиэтле. – И, таким образом, в Фениксе не осталось больше никого, кто мог бы рассказать о моём прошлом, подумала она с облегчением. Пора было менять тему. – Расскажите о вашей семье, Бойд, – попросила она.– Вы ведь занимаетесь не только ранчо?

Он понял намёк – леди не хотелось говорить о прошлом. Но раз у неё нет семьи, то, может быть, за этим скрывается трагедия, которая для неё настолько болезненна, что она не хочет о ней вспоминать?..

– Да, – ответил он, – и иногда эти другие предприятия заслоняют ранчо. Мой отец считает себя в первую очередь бизнесменом и действительно отвечает за наш бизнес в целом. Дед называл себя ковбоем и откровенно признавал, что его больше ничто не интересует. Мой брат Брент – тоже бизнесмен. Он руководит нашим бюро в Тусконе.

– А кто вы? Ковбой или бизнесмен?

– И тот и другой понемногу. Но, будь у нас выбор, мы с Бетти занимались бы исключительно ранчо.

– Бетти?

– Моя сестра, лучший ковбой «Трёх Б». Она изучала ветеринарию в Аризонском университете и знает о крупном рогатом скоте буквально всё.

Одри поднесла свой бокал к губам, отпила глоток вина и задала вопрос, давно вертевшийся у неё на языке.

– Вы женаты?

– Нет.

– Были женаты когда-нибудь?

– Нет. И это, вероятно, было единственным настоящим разочарованием в жизни деда. Он считал, что я давно должен был жениться. И мне пришлось выдержать несколько его неловких попыток познакомить меня, прежде чем он признал своё окончательное поражение.

– Он был просто чудо, – пробормотала Одри.

– В свои лучшие годы он был как степной пожар. Но вам, конечно, эта сторона его личности осталась неизвестна. Ребёнком я ужасно его боялся. Позже он стал моим кумиром.

Они пригубили свои бокалы, после чего Одри спросила:

– Почему вы до сих пор ни разу не посетили «Гринспойнт»?

– Зачем вмешиваться, когда всё идёт хорошо? У нас достаточно проблемных мест, за которыми нужен глаз да глаз.

– Питер – прекрасный менеджер.

– Меня восхищает ваша лояльность по отношению к начальству!

– Я абсолютно серьёзно.

– Разумеется. Вам нравится ваша работа?

– Конечно! Каждый день что-то новое.

– Почему?

Она подумала немного над ответом.

– Во-первых, отель производит аристократическое впечатление. Быть здесь – это как будто посетить богатых родственников, которые решили вас побаловать. Я имею ввиду, не только в этом люксе, но и вообще в каждом номере. Мы очень внимательны к нашим постояльцам. Например, расстилаем на ночь постели; ставим свежие цветы и приносим конфеты в номер. Это окупается – люди останавливаются у нас снова и снова.

– Кто придумал этот подход – насчёт дополнительных знаков внимания?

– Питер. Ну, кое-что и мне пришло в голову. Как я уже говорила, мы хорошо сработались.

Бойд осушил свой бокал и поднялся.

– Ещё вина?

– Нет, спасибо.

– Тогда я закажу еду. – Он подошёл к телефону, сделал заказ и смешал себе ещё один коктейль. – Какие у вас теперь планы? У вас скоро будет достаточно денег, чтобы делать всё что заблагорассудится.

– Я не знаю. У меня ещё не было времени об этом подумать. Возможно, ничего особенного я делать не буду, просто останусь здесь и буду наслаждаться моей работой.

Она услышала звяканье кубиков льда. Затем Бойд подошёл и присел на софу рядом с ней. Опять слишком близко. Его аромат околдовывал.

– Вот как? Меня это поражает. Я полагал, вам сразу же придут в голову неисчислимые возможности потратить деньги!

– Я определённо не собираюсь всё сразу потратить. Возможно, положу на счёт в банке и буду снимать проценты.

– С деньгами вы можете сделать больше! Вы можете сто тысяч превратить в небольшое состояние.

– Я не хочу много денег.

– Откуда вы можете это знать?

Одри принудила себя улыбнуться.

– Я просто это знаю. Я не хочу ничего, что усложнило бы мне жизнь. Вы видели мою машину и мою квартиру. Зачем мне желать большего?

Бойд представил себе её квартиру: маленькая, безупречно чистая, очень женская, обставленная со вниманием к деталям, хотя и выглядящая не особенно дорого.

– Тогда, кажется, дед зря потратил эти деньги.

Она поглядела на него с недоверием.

– Почему?

– Я думаю, он хотел, чтобы на эти деньги вы устроили себе роскошную жизнь!

– Я так не думаю. Я полагаю, он хотел, чтобы эти деньги поддержали меня до самой старости.