Кэрол Мортимер - Опасное сходство

Внезапное появление Элизабет в доме его тетки почти три недели назад, после того как они познакомились в парке… В своем письме Гейбриел сообщал, что леди Элизабет Коупленд пропала почти четыре недели назад. Уверенность и элегантность Элизабет, ее поведение на субботнем званом ужине у миссис Уилсон, врожденная утонченность — все указывало на ее знатное происхождение. Она не привыкла подчиняться, напротив, она привыкла отдавать приказания!

Натаньел считал Элизабет молодой девицей из благородной, но обедневшей семьи. Оказывается, компаньонка его тетушки — леди Элизабет Коупленд, дочь графа!

Теннант, во всяком случае, не сомневается в том, что фамилия Элизабет в самом деле Коупленд!

Элизабет понятия не имела, о чем думает Натаньел. Вот он покосился на нож в руке сэра Руфуса, и глаза его заблестели. Значит, он хотя бы догадывается о состоянии своего соперника и о сложном положении самой Элизабет, держащей безумца под руку.

— Руфус! — Она полуобернулась к своему спутнику, и тот снисходительно улыбнулся ей:

— Конечно, Харриет, пусть Осборн остается ужинать, раз ты этого хочешь.

Элизабет замутило — как всякий раз, когда похититель называл ее именем матери. Она невольно задумалась, что могло нарушить его рассудок, и ее передернуло от ужаса и отвращения. Конечно, все могло оказаться очень просто: Руфус помешался после того, как его младший брат Джайлс застрелил вначале Харриет, а потом себя. Руфус в одночасье лишился и младшего брата, и женщины, в которую, очевидно, был страстно влюблен. И все же Элизабет склонна была полагать, что дело гораздо серьезнее. К тому же она вспомнила слова миссис Уилсон о том, что сэр Руфус очень ревниво относился к младшему брату с самого детства.

Может быть, после того, как красавчик брат покорил сердце женщины, в которую был влюблен он сам, ревность перешла в ненависть? Ненависть захлестнула Руфуса с такой силой, что ему захотелось погубить их обоих…

Элизабет снова передернуло, и она спросила:

— Может быть, пойдем в дом? Мне холодно!

— Прекрасная мысль! — Натаньел шагнул вперед и галантным жестом предложил Элизабет свою руку; он не сводил взгляда с ее бледного лица. Она подошла к нему и положила пальцы на сгиб его локтя, и Натаньел почувствовал, что ее бьет дрожь. Обернувшись к безумцу, он предложил: — Теннант, может быть, вначале вернете нож в оранжерею?

— Что? Ах да. — Сэр Руфус повертел нож в руке, как будто видел его впервые. — Конечно! — воскликнул он и вошел в оранжерею.

Именно этого и дожидался Натаньел. Не теряя времени, он отодвинул Элизабет в сторону, а сам поспешно захлопнул за Руфусом стеклянную дверь и привалился к ней.

— Бегите, Элизабет! — велел он. — Бегите сейчас же! — Он хотел, чтобы она оказалась в безопасности до того, как он откроет дверь и разберется с Теннантом.

— Но…

— Не знаю, долго ли мне удастся удерживать его здесь!

Теннант уже разгадал замысел Натаньела и пытался выломать дверь изнутри. Стеклянные панели, из которых была сложена оранжерея, могли разбиться от первого же удара его мощного кулака.

— Я позову кого-нибудь на помощь…

— Мне все равно, что вы сделаете, главное, немедленно бегите отсюда!

Теннант тянул на себя дверь изо всех сил, которые как будто удесятерились от безумия. Нож он по-прежнему сжимал в руке.

Элизабет не в силах была сдвинуться с места; в ее красивых синих глазах стояли слезы.

— Ах, Натаньел, он… он…

— Знаю. — Натаньел помрачнел, представив, что она пережила, оставшись наедине с безумцем. А ведь опасность еще не преодолена! — Поговорим обо всем позже! — сказал он, услышав звон.

Теннант разбил стеклянную панель и, просунув сквозь зазубренное отверстие руку, крепко схватил Натаньела, впившись ему в плечо пальцами, словно когтями.

— Бегите, Элизабет! — крикнул Натаньел, из последних сил удерживая дверь.

Элизабет не собиралась оставлять Натаньела одного; она стала озираться по сторонам, пытаясь чем-нибудь помочь ему. Наконец, она увидела на клумбе декоративные камни. Она с усилием выдернула один из них из земли, размахнулась и ударила сэра Руфуса по руке.

— Харриет! — Сэр Руфус бросил на нее задушевный взгляд из-за стекла, но Натаньела не выпустил.

— Элизабет, — хрипло прошептала она, морщась и во второй раз ударяя его по руке. — Меня зовут Элизабет, а не Харриет!

— Ложь! — Сэр Руфус помрачнел от ярости. — Грязная, мерзкая ложь! Это тебя Осборн научил?

Элизабет зажмурилась:

— Натаньел всего лишь невинный свидетель…

— Не такой уж невинный! — Сэр Руфус устремил злобный взгляд на молодого человека. — Неужели вам мало того, что ваш жеребец сдох? Неужели вы не поняли намека? Я пытался сказать, чтобы вы убрали от моей Харриет свои грязные руки и мысли! Хотите, чтобы я преподал вам другой урок хороших манер?

— Так Черныша убили вы? — Элизабет ахнула от ужаса и, пошатываясь, отступила.

Сэр Руфус самодовольно заулыбался:

— Подсыпал ему немного яда, который я добавляю в удобрение для роз… Да, я добавил горсточку в его ведро с водой, и скоро все было кончено!

Не очень-то скоро; смерть Черныша была долгой и мучительной. Значит, этот человек — это чудовище! — в ответе за гибель невинного существа и горе Натаньела!

— А как же Гектор? — Элизабет устремила на Теннанта гневный взгляд. — Значит, он тоже тогда пропал не случайно?

Элизабет почти не сомневалась в своей правоте. Она прекрасно помнила, как Гектор всякий раз рычит, завидев Теннанта. Да и ссадина на его лапке тоже показалась ей странной!

Сэр Руфус расплылся в улыбке:

— Он такой доверчивый! Мне не составило труда подержать его часок-другой на привязи, а потом вернуть благодарной хозяйке!

Элизабет представила, как Теннант нарочно причинял невинным созданиям боль, и ее затрясло от гнева.

— Вы… и в самом деле… чудовище! — С каждым словом Элизабет снова и снова била его камнем по руке. И все же Теннант не ослаблял хватки, хотя вся тыльная сторона его ладони была в крови. Элизабет при виде крови стало тошно. Но еще хуже ей было при мысли о том, что будет, если сэр Руфус вырвется из оранжереи!

— Харриет…

— Я не Харриет! — Голос ее зазвенел от гнева. — Вы понимаете? — Глаза ее сверкнули. — Вы ошиблись, приняв меня за другую. Слышите меня? Я не Харриет!

Натаньел сразу же заметил, какая ярость исказила лицо его соперника.

— Элизабет, не возбуждайте его!

— Натаньел, он сумасшедший! — сердито отрезала Элизабет. — Он совсем помешался, спятил! По-моему, он «позаботился» не только о Черныше и Гекторе. Он… он… убийца! — задыхаясь, проговорила она. Слезы градом покатились у нее по щекам.

— Харриет…

— Харриет умерла! — Элизабет, придя в ярость, развернулась к сэру Руфусу. — Умерла, слышите? Она умерла девять лет назад, а может, и больше!

— Нет! — Лицо Теннанта исказилось от ужаса, и Натаньел почувствовал, как ослабла его хватка. Пошатываясь, Теннант отступил, лицо его смертельно побледнело. Он дико вращал глазами.

— Это вы ее убили? — Элизабет шагнула вперед и прижалась к разбитому стеклу оранжереи. — Это вы убили мою мать и своего брата? — прокричала она.

Если Натаньелу нужно было подтверждение того, кто такая Элизабет на самом деле, теперь он его получил. Уже за одно обращение с Чернышом и Гектором Теннант заслужил порки, но если сэр Руфус в самом деле убил Харриет Коупленд и Джайлса Теннанта, как подозревает Элизабет, его надо арестовать, и пусть с ним разбираются по всей строгости закона.

— Отвечайте! — холодно потребовала она, видя, что Теннант тупо смотрит на нее. — Вы убили мою мать и своего брата?

Теннант замигал глазами; к нему как будто понемногу возвращалось сознание.

— Я любил ее. И она любила меня! Мы с ней должны были быть вместе. Джайлс встал на моем пути, и я его убил. Но потом у Харриет началась истерика; она обвиняла меня в ужасных вещах, и я… у меня не осталось другого выхода, я убил ее тоже. Разве вы не понимаете?..

— Прекрасно понимаю, — ровным тоном произнесла Элизабет, пятясь. Окровавленный камень выпал из ее рук, голова закружилась. Какой ужас!

Ее мать была не права, когда десять лет назад бросила мужа и детей ради молодого возлюбленного. И все же, возможно, потом Харриет еще могла бы общаться с тремя своими дочерьми, если бы не пала жертвой извращенной, искаженной страсти сэра Руфуса Теннанта. Если бы он не оборвал жизни Харриет и Джайлса…

— Вы в самом деле чудовище, — с трудом повторила Элизабет. — Жестокое, бессердечное чудовище! — Она отвернулась и увидела рядом ошеломленную, потрясенную миссис Уилсон. Ее сопровождали лакеи в ливреях. Судя по выражению их лиц, они слышали признание сэра Руфуса — по крайней мере, его часть.

В глазах у нее потемнело, и она пошатнулась.

— Натаньел! — успела крикнуть миссис Уилсон.

Он вовремя подскочил к девушке и подхватил ее на руки, Элизабет потеряла сознание.

— Неслыханно! Невероятно! — Тетку Натаньела передернуло. Они успели вернуться в Хепворт-Мэнор и сидели в гостиной. — Столько лет сэр Руфус внушал всем, что Джайлс, его брат, убил сначала Харриет Коупленд, а затем и себя! — Она горестно покачала головой. — Мне кажется, я уже никогда не оправлюсь после такого потрясения!

Натаньел не сомневался, что, когда скандал утихнет, тетя оправится достаточно быстро. Вскоре, вернувшись в Лондон, она будет живо обсуждать подробности случившегося со своими приятельницами.

Зато относительно Элизабет он испытывал большие сомнения.

Счастье, что тетя приехала в Гиффорд-Хаус в карете. Тревожась за судьбу Элизабет, она сама решила принять участие в поисках. Элизабет отнесли в карету, где она лежала без сознания. Послали слугу за виконтом Ратлиджем, местным магистратом. Ему рассказали о том, что удалось узнать, и потребовали арестовать сэра Руфуса. Пожилой виконт сурово объявил, что с безумцем разберутся по всей строгости закона.