Екатерина Смолина - Одинокий фонарь

– Но что мне делать, Сергей Сергеич? Если он приходит ко мне на прием, подкарауливает на стоянке, в лифте… Что, охрану вызывать? Применить физические навыки самообороны?..

– Упаси вас бог, это уголовное дело, – устало вздохнул, снял очки и потер руками глаза. – Идите домой. На сегодня же все закончили?

– Да, только новый закон не успела изучить…

– Потом изучите, я сам его еще не видел. Идите.

Одеваясь у себя в кабинете, я с грустью думала о том, что мне никто не поможет. И есть хочется. Ладно… Как-нибудь наладится. Слишком устала, чтобы думать. И пока помню, – может, в аптеку прогуляться?

На стоянке было тихо. Можно было бы выйти и через парадные двери, но там дольше идти. И, как наваждение, навстречу мне вышел, позвякивая ключами, Максим Свиярский. Я невольно залюбовалась им, – в костюме, в распахнутом легком черном пальто и галстуке…

– Привет, – обнял. – Ты чего трубку не берешь?

– Я?.. – удивилась и сунула руку в карман своего бордового пальто. – Прости… Забыла звук включить. Названивают тут…

– Ты чего такая грустная? – поднял мое лицо за подбородок. – Обидел кто?

– Не знаю… – устало уткнулась в шерстяное черное пальто с тонким запахом знакомого одеколона. – Ничего не знаю. Голова как чужая.

На несколько долгих секунд я забыла про обиды, ссоры, месть… Потому что окунулась в крепкие объятия, – желанные! Потому что чувствовала дыхание и теплые мягкие губы на ушке. Как же хорошо.

– Домой? – тихо спросил.

– В аптеку надо. Мне витамины прописали и еще кое-что…

– Список есть?

– Угу.

Мимо проходили немногочисленные люди, – тоже собирались домой. Их ждали семьи, собаки, кошки, дети… Я с сожалением подняла голову с мужской груди и заглянула в глаза с подрагивающими ресницами.

– Только я на своей машине поеду, ладно?

– Девчоныш, ну какая машина? Ты же спишь стоя… Беречь себя надо, беречь!..

У меня в руках зазвонил телефон, – играл похоронный марш, а на экране высветилось «Нефедов». Я только и успела брезгливо скривиться, как лишилась ненавистного уже гаджета, – Макс ловко выцепил его пальцами из руки.

– Ты из-за него так расстроилась? Все еще смеет смотреть в твою сторону?!

– Макс, я сама разберусь…

– Иди в машину.

Звучал похоронный марш. Я смотрела на Макса и решалась. С одной стороны, в том, чтобы в этой ситуации помог именно он, было что-то древнее, правильное. Даже немножечко гордость испытала за него. Но с другой… Вспомнился Юрка, который ограничивал мою свободу в общении с друзьями, коллегами, родней.

– Кать, да не смотри ты на меня так, – пока просто поговорим.

Последнее, что я слышала, приближаясь к «мицубиси», было: «да, да, малыш, спускайся. Разговор есть».

Светлане я все-таки позвонила. Да, мы почти не знакомы, и мне неудобно было задавать ей такие личные вопросы, но она неожиданно легко согласилась прогуляться со мной по осенней аллейке между нашими домами, вокруг детской площадки. И вопросов было действительно много: что есть? Когда есть? К чему готовиться? Что нормально, а что нет?.. Когда уже можно делать УЗИ и покупать вещички для малыша?

В Интернете, конечно, можно было все это узнать, но… Разве плохо пообщаться с опытной мамой, которая сможет и посоветовать, и ответить на все эти вопросы?

– Макс, я со Светой ухожу гулять, – крикнула в сторону спальни, вжикнув молнией сапога.

– Долго не гуляйте, сегодня холодно, – отозвался сонный голос. – Как придешь, за сапогами тебе можем съездить.

Я скосила взгляд на маленькие дырочки, оставленные собачьими зубами на голенище правого сапога. Лет десять назад, когда денег было не так уж и много, я бы не стала придавать им такого значения. Но… Теперь у меня серьезная, представительная работа, и мужчина, перед которым не хочется выглядеть плохо. Да и сбежав от Юрки, я так и не обзавелась хорошими зимними вещами и обувью, а старые уже никуда не годились.

А еще повсюду валялась шерсть и пыль, немного раздражая одним своим существованием не только в этой квартире, но и в природе в целом. Похоже, по приходу домой меня ждут вовсе не новые сапоги, а пылесос и мокрая тряпка! Хотя…

– Макси-им, – немного заискивающе протянула имя.

– Всегда к вашим услугам, сударыня…

Сонный, едва слышный из спальни голос хоть и пытался быть бодрым, но вряд ли соответствовал желанию эти самые услуги исполнять.

– Может, пропылесосишь квартиру, пока меня не будет?

Из спальни послышались обреченный вздох и приглушенные зевки.

– Ладно, – отозвался нехотя. – Только Теську тогда забери, она мешаться будет.

Что-то мне не понравилось в его голосе. Нет, не тон, – я тоже иногда ленюсь убираться, а… Такая легкая, едва слышная грудная хрипотца.

А ведь утром он так и не выходил, – полдень давно!.. Как вчера привез домой и уехал потом до глубокой ночи «по делам», так я его и не видела… Подумав несколько секунд, я стянула сапоги и неуверенно отправилась в спальню. Сквозь щель приоткрытой двери было видно, как он лежит на левом боку, положив рядом правую руку на подушку. Я даже не сразу заметила, что с ней что-то не так. Но, приглядевшись, замерла. Внутри все похолодело.

– Можно к тебе? – тихо спросила, постучав.

Отрицательного ответа не последовало, впрочем, как и положительного. Спит?.. Нет, вряд ли так быстро уснул. К тому же спящий дышит иначе, не так настороженно.

Рука выглядела жутковато. Огромные посиневшие кровоподтеки на плечах и предплечьях обеих рук и немного отекшая кисть правой руки… С замиранием сердца я осторожно потянула одеяло, обнажая гусарские бок и спину.

– Малыш, ты так соскучилась, что налюбоваться не можешь? – спросил он, не открывая глаз.

– Ты в травмпункте был?!

С замиранием сердца я коснулась его плеча трясущейся ледяной рукой. Макс протяжно выдохнул.

– Ничего нового мне там не сказали бы… Обычные ушибы, первый раз что ли?.. Пацанами были, и похуже бывало…

– Похуже?! На тебе места живого нет, синяки одни и кулак с гирю!..

– Сойдут через недельку. Особенно если ты мне хотя бы плечо намажешь той штукой, что на тумбе стоит.

Штука оказалась мазью от ушибов и растяжений. И если бы не мои холодные руки, Макс, наверное, морщился бы меньше.

– Ты же сказал, что только поговорите… – буркнула, осторожно втирая лекарство в слишком горячие мышцы. – А если он в полицию на тебя заявит?..

– Некоторые люди слов не понимают. И потом… Ты знала, что этот хлыщ получил солидную сумму от госпожи Валерии за порновидео с твоим и его участием?

– Чего?!

– Ай!.. Полегче!..

– Ой, прости…

Разжав его плечо, я мысленно прокручивала моменты встреч с Нефедовым. «Пятьдесят штук на дороге не валяются», «придется действовать жестче»…

Это… Это он что, собирался мало того что в постель уложить, так еще и… снимать?! А видео куда? На память? Ой, нет… Такое за деньги на память не снимают. Перед глазами поплыли яркие картинки, как меня с треском бросает Макс, как выгоняют с работы за неподобающее видео в Интернете и на новую не берут… Как в больницу с инфарктом ложится мама – любительница соцсетей…

– Кать, ты чего такая испуганная? – нахмурился. – Что, уже было что снимать?

– Я?! Нет!!!

– Точно нет? – подозрительно сощурился, косясь на меня одним глазом. – В лифте ворковали, как будто уже…

– Макс!!! – возмущенно ударила рядом с ним так, что дернулся в сторону. – Неужели не ясно было, что я хотела тебя позлить?!

Меня ощутимо трясло, в горле поднимался ком и тошнота. Он сел, откинув одеяло.

– Еще и на груди синяк!.. – возмущенно запыхтела.

Меня поймали за талию и, шипя от боли, притянули к себе.

– Все хорошо, девчоныш… теперь все будет хорошо, – размеренно произнес на ушко. – Главное, что у них ничего на тебя нет. Ты у меня стойкая девочка, – поцеловал волосы, – самая верная, самая любимая!.. Не нервничай. Надо было сразу с Леркиным отцом встретиться, но кто же знал…

Я со вздохом откинулась на его грудь, вытирая слезы. Просто так страшно за Максима стало, как-то не задумывалась никогда, что он может пострадать, даже если ударит первым!..

– А что отец?

– А ты думаешь, это чьи деньги были? Лерон наверняка напела ему, что берет их под бизнес, это в ее стиле. Ему очень не понравилась новость о том, на что в реальности ушли пятьдесят тысяч. Да к тому же это дельце попахивает криминалом, а светить свою депутатскую фамилию даже в выигранном деле о попытке шантажа, вымогательства и сексуального насилия ему не с руки. А у меня теперь достаточно материала, чтобы довести это дело до суда, уж поверь.

– И ты с ним свяжешься?

– Мы разошлись мирно. Думаю, это не нужно ни ему, ни мне. Достаточно и того, что Лерка теперь будет зарабатывать на жизнь самостоятельно и пока – в роли продавщицы одного из своих бывших ювелирных бутиков. Так решил ее отец.

В тот день я так и не решилась спросить, что стало с моим «платным» ухажером. Да и за сапогами мы не поехали, какие теперь сапоги, когда Макс… такой?.. Единственное, на что его хватило, – это неспешно прогуляться с нами по аллейке, и то, – на следующий день. Дни летели один за другим, на работе больше никто не доставал и не звонил с неприличными предложениями. А пока я с благодарностью варила вечерами для своего героя куриные супчики, которые, кстати, и сама ела без проблем, правда, вприкуску с имбирем. И пусть в душе еще роились остатки недоверия и обиды, теперь я точно уверилась в мысли, что правильно сделала, оставшись здесь.

Грустно и смешно признавать старую, но очень мудрую истину: семья рождается через боль и трудности, а счастье у госпожи Судьбы еще заслужить надо. И, наверное, я бы не справилась, если бы за плечами не было тяжелого опыта первого брака, созданного в незрелой наивной любви.