Дон Антонио предложил Элеоноре взять его под руку, чтобы отправиться обратно в большой зал к гостям, но она, улыбнувшись, решительно отклонила это предложение, так как не имела ни малейшего желания возвращаться в дом, где могла случайно наткнуться на Дэймона.

— Мне хотелось бы побыть в парке еще немного, ваше высочество. Только что я увидела поблизости кое-кого из своих знакомых и была бы не против присоединиться к ним.

«Мне не грозит остаться в полном одиночестве, ведь здесь прогуливаются небольшие компании, наслаждающиеся чудесным вечером, и среди них есть, несколько знакомых дам. Да и тетушка знает, где меня искать», — размышляла Элеонора.

Слава Богу, принц даже не попытался уговаривать ее или журить за то, что она остается без сопровождения в парке, а просто галантно откланялся и пообещал скоро вернуться. Элеонора проводила его взглядом и, убедившись, что он пошел прочь по дорожке, развернулась и направилась в противоположном направлении к своим знакомым.

Внезапно ее сердце дрогнуло — из тени ей навстречу шагнула крупная фигура. Элеонора сразу же узнала широкие плечи и ощутила физическую силу, неиссякаемую жизненную энергию и опасность, которые всегда исходили от этого мужчины.

— Эль, — тихо произнес Дэймон.

Элеонору пронзила боль. Он называл ее этим уменьшительно-ласкательным именем, которое в переводе с французского означает «любимая».

Девушка попыталась задержать дыхание, но ей это не удалось, как не удалось, и вымолвить ни единого слова. В горле у Элеоноры пересохло, и она почувствовала легкое головокружение. Появление Дэймона повергло ее в оцепенение и лишило способности говорить, — ее, девушку, которая никогда не лезла за словом в карман. Черт бы его побрал!

Сожалея о минутной слабости, Элеонора расправила плечи и, снова обретя дар речи, чуть слышно сказала, с королевским величием, слегка кивнув головой:

— Лорд Рексхэм.

В ответ Дэймон галантно поклонился, продолжая при этом внимательно изучать ее.

— Итак, я полагаю, ты будешь держать меня на расстоянии. Что ж, мне стало легче.

— Легче? А чего же вы еще ожидали от меня, милорд? Что я надеру вам уши?

Его губы тронула едва заметная улыбка.

— Насколько я помню, ты так и сделала при нашей последней встрече.

Элеонора вспыхнула. Тогда, два года назад, она чувствовала себя обманутой, и яростная пощечина, обрушившаяся на красивое лицо Дэймона, символизировала окончательный разрыв их помолвки.

— Я признаю, — произнес он, слегка потирая левую щеку, как будто вспоминая о том случае, — что заслужил тогда твое презрение.

— Да, заслужили, — согласилась Элеонора, не до конца успокоившись. — Но можете не волноваться, сегодня вечером я не выкину ничего неподобающего. А сейчас извините, но…

Она уже двинулась с места, но Дэймон, протянув руку, дотронулся до нее.

— Умоляю тебя, останься на минутку. Честно говоря, я пошел на риск, подстроив так, чтобы мы остались наедине и поговорили с глазу на глаз, перед тем как снова окажемся на людях.

Глаза Элеоноры округлились, и, пытаясь осознать услышанное, она удивленно уставилась на Дэймона.

— Так это вы подстроили так, чтобы я осталась здесь, в парке, одна? И для этого через лакея позвали принца Лаззару?! — Она едва не закричала, но тут же взяла себя в руки и понизила тон до колкого шепота: — Поистине макиавеллиевская дерзость!

Слабая улыбка, скользнувшая по лицу Дэймона, была немного грустной.

— Согласен, меня можно обвинить в авантюризме, это так, но я подумал, что нам следовало бы расставить все точки над «i»… К тому же я не знал, как ты поведешь себя, если я подойду к тебе на глазах у всех. Будем надеяться, что ты не толкнешь меня в фонтан или не выкинешь чего-нибудь похуже.

Брови Элеоноры насмешливо изогнулись.

— А почему бы и нет? Тут поблизости есть несколько фонтанов.

Ей показалось, что в ответ на ее шутливую угрозу в его темных глазах промелькнула веселая искра.

— По крайней мере, не спеши вершить возмездие, пока не выслушаешь меня до конца.

Подавить в себе желание исполнить угрозу оказалось труднее, чем думала Элеонора. Однако она не произнесла ни слова, и Дэймон продолжил уже более спокойно:

— Думаю, тебе будет нелегко простить меня за то, что случилось два года назад.

— Это почему же вы так думаете? — пылко прервала его Элеонора. — Только потому, что вы сделали из меня посмешище, превратив в женщину, достойную жалости в глазах всего света? Ну что вы! Моему великодушию не будет конца!

— Никто бы не подумал о тебе как о человеке, достойном жалости, Эль.

Она натянулась как струна, услышав, что он опять произнес это имя — Эль.

— Мне бы хотелось, чтобы вы не называли меня этим дурацким именем. Теперь вам следует обращаться ко мне «леди Элеонора».

— О да. Я слышал, что Маркус обратился к принцу с прошением произвести тебя из статуса сестры барона в ранг сестры графа. Очень хорошо. Тогда, моя дорогая леди Элеонора, не могли бы вы удостоить меня непродолжительной аудиенции?

Благодушие Дэймона начинало действовать ей на нервы.

— И о чем мы с вами будем беседовать во время этой аудиенции, лорд Рексхэм? О, вам вовсе не нужно извиняться за то, что вы низко повели себя два года тому назад. Все позади, с прошлым покончено, и я уже больше об этом не вспоминаю.

Пока она врала, Дэймон оставался невозмутимым, лишь внимательно изучал ее лицо.

— Я сожалею, что тогда причинил тебе боль, Элеонора, но я искал встречи с тобой сегодня вечером не для того, чтобы просить прощения.

— Вот как? Тогда к чему было пускаться на все эти хитрости?

— Я рассчитывал на перемирие. И больше ради тебя, чем ради себя.

— Ради меня? Как это понимать?

— Я не хочу, чтобы твоя репутация страдала из-за моих прошлых грешков, поэтому надеялся, что мы сможем избежать неловкости, когда придется встретиться на публике в первый раз.

Если ты решишь просто не замечать меня, это даст еще больше поводов для сплетен.

— Согласна. Мы можем вежливо беседовать друг с другом, встречаясь в обществе.

— Думаю, сегодня вечером мы могли бы пойти еще дальше. Может быть, ты не откажешься станцевать со мной один танец? Простой контрданс, ничего более, — поспешил добавить Дэймон, заметив, как сузились глаза девушки.

— С какой стати я стану с вами танцевать?

— Чтобы утихомирить публику и не дать ей пищи для сплетен.

— Как раз наоборот, если я приму ваше приглашение, это подольет масла в огонь, и все будут думать, что у нас снова начался роман. Нет, Дэймон, я не вижу смысла укорачивать дистанцию между нами. Однако могу сказать, что, когда бы мы ни встретились, я не стану нарочито игнорировать вас. А сейчас, если это все, то…

— Останься еще ненадолго.

Произнесенная негромко фраза не звучала как требование, однако Элеонора заколебалась. Соблазн побыть еще немного наедине с Дэймоном был огромен, хотя ей и было страшновато рядом с ним, особенно ночью.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня вместе с вами… — начала она.

— Мы можем это исправить.

Окончательно смутив Элеонору, Дэймон взял ее за локоть и потянул на несколько ярдов от выложенной гравием дорожки куда-то за фигурно подстриженный тис, туда, где было совсем темно.

Девушка не противилась, хоть в глубине души и понимала, что стоило бы. Возможно, Дэймон действительно был прав, и было бы лучше провести их первую встречу наедине, чтобы избежать неловких моментов во время последующих встреч на публике. Но все равно оттого, что происходило теперь, она была не в восторге.

— Я не понимаю, чего вы добиваетесь, — раздраженно произнесла Элеонора. — У нас вряд ли есть что сказать друг другу.

— Мы можем рассказать о двух годах, проведенных вдали друг от друга.

«Я ничего не желаю знать», — думала Элеонора. Она не хотела вникать в то, что Дэймон делал во время своего отсутствия, с какими женщинами он встречался, или вспоминать, какой одинокой и заброшенной она себя чувствовала, когда он уехал. Несмотря на это, она задала вежливый вопрос:

— Насколько я знаю, вы путешествовали по Европе?

— Большую часть времени да. Преимущественно по Италии.

— А в Англию возвратились, чтобы остаться?

— По крайней мере, на какое-то время. Мне нравилось путешествовать, хоть я и ловил себя на мысли, что мне очень хочется домой.

В душе Элеоноры вдруг шевельнулось чувство зависти. Она всегда мечтала о дальних странствиях. Но если бы незамужняя девушка отправилась в кругосветное путешествие, это расценивалось бы как нечто совершенно неподобающее, особенно с точки зрения ее тетушки. Кроме того, Европа считалась крайне небезопасной, пока три года назад войска Наполеона не потерпели поражение. Но Элеонора надеялась, что однажды ее мечта осуществится, и она сможет увидеть не только Англию.

Дэймон вновь смутил Элеонору, потянувшись рукой к ее лбу и дотронувшись до темного завитка. На мгновение девушке показалось, что он намеревается поправить узкий шелковый обруч с голубыми страусиными перьями, который украшал ее волосы и гармонировал с платьем нежно-небесного цвета из люстрина, перевязанным под грудью лентой и покрытым сверху серебристой сеткой.

— Твои восхитительные волосы… Зачем же ты их обрезала? Этот вопрос застал Элеонору врасплох. Ее лицо обрамляли черные, цвета воронова крыла короткие завитки. Это было очень модно, однако на самом деле она подстриглась в знак протеста, ведь Дэймон утверждал, что ему нравятся длинные волосы.

— А вам какое дело, милорд? — насмешливо парировала девушка. — Вас не должно волновать, какую длину волос я предпочитаю.

— Ты права.

Невольно пожав своими широкими плечами, он вдруг сменил тему разговора.