Силвиу Абреу - Новая жертва

 Помирились они на следующий день, при этом Соланж повинилась перед Элизеу в своём недавнем грехе:

 —  Прости меня, котик. Я тебя обманула и теперь горько раскаиваюсь. Ты знаешь, что спектакль, в котором я должна былда играть, —  выдумка. Я подсунула тебе не смету на этот спектакль, а чистые листы, и ты их подписал. Но это Романа заставила так поступить. Прости меня!

 Элизеу пришёл в ужас, услышав такое откровение.

 —  Чистые листы? Да ты понимаешь, что это значит?

 —  Да, котик, теперь я всё поняла.

 —  И где же они? Где эти проклятые чистые листы?

 —  Не знаю, птичка моя. Если их не похоронили вместе с Романой, то они могут быть только у Бруно.

 Элизеу немедленно помчался домой, однако разговор с Бруно ему пришлось отложить, так как в это время в доме производился обыск, а «сыночка» Романы допрашивал Олаву.

 Бруно отвечал на вопросы следователя спокойно, знал, что никаких улик полицейские здесь не найдут. Так оно и вышло: ни одна пара обуви Бруно не совпала со следами, оставленными у бассейна. Олаву понял, что «сынок» вовремя избавился от улик, и вынужден был прекратить дальнейшие поиски.

 Когда же бруно вошёл в свою комнату, то увидел там Элизеу, роющегося в шкафах и тумбочках.

 —  Что здесь происходит? – возмутился он. – Вы не доверяете профессионалам? Они уже здесь искали и ничего не нашли.

 —  Я тоже не нашёл, —  угрожающим тоном произнёс Элизеу. – Но я вытрясу из тебя чистые листы, что по неосмотрительности подписал.

 —  Какие листы? Я ничего не знаю, —  прикинулся ягнёнком Бруно.

 —  Всё ты знаешь, негодяй! Соланж передала их Романе, значит, теперь они должны быть у тебя!

 —  Вы же сами говорили, что у меня их не нашли. Я вообще об этих листах впервые услышал от вас.

 Как и Олаву, Элизеу тоже не смог ничего добиться от Бруно.

 Не застав дома Жозе, Ирена решила расспросить тётю Нину о смерти её сестры Леонтины.

 —  А почему тебя это интересует? – с явным раздражением спросила Нина. – Это наше семейное горе, и нечего его ворошить.

 —  Поверьте, я бы не стала напоминать вам о таком печальном событии, —  пояснила Ирена, —  если бы у меня не возникли сомнения… Однажды Жозе говорил мне, что дона Леонтина умерла от инфаркта, а в полиции хранится протокол, где написано, что смерть наступила в результате несчастного случая.

 —  Да, моя сестра умерла от инфаркта, —  подтвердила Нина. —  Это всем известно.

 —  Не всем, —  с сожалением молвила Ирена. – Я уверена, что Жозе знает истинную причину смерти, но скрывает её.

 Вошедший в этот момент Марселу услышал последнюю фразу Ирены и подступил к ней с расспросами. Она повторила ранее сказанное, посоветовав ему самому переговорить с Зе Балашу, когда тот вернётся.

 —  Если я тебя верно понял, —  насупился Марселу. – то ты полагаешь, что падение с лошади не было случайным, а его подстроил Жозе?

 —  У меня пока нет доказательств, но боюсь, что так всё и было.

 Нина при этих словах схватилась за голову и побежала в соседнюю комнату – звать Жуку и Витинью, чтобы всей семьёй поставить наглую гостью на место. Однако Марселу не дал Ирену в обиду, предложив домашним дождаться возвращения Зе Балашу и тогда уже во всём спокойно разобраться.

 Ничего не подозревающий Зе Балашу появился в доме под вечер и был немало удивлён допросом, который учинила ему семья. Поначалу он надеялся отшутиться, уйти от прямого ответа на заданный ему вопрос, но когда Жука сказал, что был в полиции и собственными глазами видел медицинское заключение о причине смерти, тут уж Зе Балашу пришлось сознаваться.

 —  Да, Леонтина умерла от того, что упала с лошади. Это был несчастный случай.

 —  Но зачем тебе понадобилось выдумывать какой-то инфаркт? – горячился Жука.

 —  А затем, что он сам подстроил этот «несчастный случай»! – вставил Витинью.

 —  Я тебе шею сверну! – бросил ему в ответ Жозе.

 —  Ты, однако, не ответил на мой вопрос, —  напомнил Жука.

 —  Я скрыл от вас правду. – сказал Жозе, —  чтобы избежать сегодняшней сцены. Чтобы вы с перепугу не стали искать виновного, которого на самом деле не было.

 —  Отец, расскажи подробно, как это произошло, —  попросил Марселу.

 —  Ну что ж, слушайте, —  тяжело вздохнув, молвил Жозе. – Подпруга седла оказалась незатянутой, оно съехало набок, и Леонтина упала. К несчастью, упала неудачно: ударилась головой о камень и умерла… Какая разница, от чего наступила смерть —  от падения с лошади или от инфаркта?

 —  Ты издеваешься над нами? – воскликнул Витинью, а Нина зарыдала в голос:

 —  Так нельзя поступать с родными, Зе! Мы же не дети.

 —  Дети! Дети! – подхватил он, едва сдерживая свою досаду. – Малые, неразумные дети, которых надо защищать!

 Больше в тот вечер семья не смогла выведать у него никаких подробностей. Так и не сумев оправдаться перед родными, Зе Балашу поспешил к Ирене, чтобы оправдаться перед ней.

 Нашёл он её у Диего,с которым она как раз делилась своими подозрениями насчёт Зе Балашу:

 —  Я не могу поручиться, что подпругу отпустил не он.

 —  А я так просто в этом уверен! – заявил Диего. – Вспомни, как тебя тоже вдруг понесла лошадь. Ты тоже могла погибнуть. Причём это было уже второе покушение на твою жизнь. А первое было у плотины!

 Ирена напомнила ему, что тогда Зе Балашу её спас, а виновником аварии был водитель чёрного автомобиля. Но у Диего и на этот довод нашлось объяснение:

 —  Значит, в тот раз он взял с собой сообщника. Пойми, ты напугала Зе Балашу тем, что открыла этот китайский гороскоп. Он думал, что после первого покушения ты откажешься от расследования, но твоя настырность известна всем… Словом, ты представляешь для него опасность. И он будет продолжать за тобой охотиться.

 Тут раздался звонок в дверь, и, лёгок напомине, перед ними предстал Жозе.

 —  Прости, Диего. – сказал он, виновато улыбаясь, —  мне надо поговорить с Иреной наедине.

 —  Что? – возмутился Диего. – Оставить её наедине с убийцей?! Да я сейчас же сдам тебя полиции!

 Жозе понял, что в гневе Диего способен на всё, и поэтому поспешил выкрикнуть:

 —  Ирена, я не виновен в смерти Леонтины. Поверь мне, пожалуйста! Поверь! Я не уйду отсюда, пока ты не скажешь, что веришь мне.

 —  Верю, верю, – поспешила заверить она, чтобы только предотвратить драку между Диего и Зе Балашу. – А теперь уходи. Ради бога, уходи побыстрее!

 Адалберту не ограничился одним разговором с Розанжелой и на следующий день попросил ещё раз припомнить голос звонившей:

 —  Может быть, это была Изабелла? Ты ведь прежде общалась с ней по телефону. Вспомни, не она ли выдавала себя за Кармелу?

 Розанжела твёрдо ответила: «Нет, однако, с этого момента она окончательно лишилась покоя. Адалберту не скрывал от домашних, что подозревает Изабеллу в пособничестве убийце, а та периодически бросала на Розанжелу весьма красноречивые взгляды – дескать, не вздумай проболтаться, а то я быстро с тобой расправлюсь.

 —  Я попала в странную ловушку. – призналась Розанжела Сиднею. – Не знаю, как мне быть, и прошу у тебя совета.

 Сидней посоветовал и впредь не раскрываться перед Адалберту, но пообещал, что о том звонке расскажет своему приятелю – следователю.

 Таким образом, Олаву получил ещё одну важную подробность, подтверждающую причастность Изабеллы к убийству Феррету.

 —  Только не впутывай в это дело Розанжелу. – напомнил Сидней. – Ей и так угрожает опасность.

 —  Не волнуйся, твою подружку мы сумеем защитить, —  заверил его Олаву. – и не вешай нос! А то в последнее время ты что-то совсем сник. Может, у тебя ещё какие-нибудь неприятности?

 Сидней не стал рассказывать Олаву о своих семейных проблемах, из-за которых он пребывал в дурном настроении.

 А проблемы после смерти отца вставали перед Сиднеем одна за другой. Поначалу ему пришлось отбивать атаки соседей, недовольных тем, что в одном доме с ними будут теперь жить чернокожие. Затем возникли проволочки с приёмом на работу, и Сидней усмотрел здесь ту же причину – расовую дискриминацию. Но самый тяжёлый удар он получил не извне, а внутри семьи. Когда Джеферсон перестал встречаться с Розанжелой и в доме вновь появился Сандру, мать забила тревогу: собрала всех детей за столом и потребовала, чтобы младший сын честно признался в своих гомосексуальных наклонностях. Джеферсон долго отпирался, но затем вынужден был сознаться в том, что с Сандру его связывает не только дружба.

 Сидней пришёл в бешенство, бросился избивать брата. Мать и Патрисия подняли крик. Джеферсону удалось бежать, и домой ночевать он не пришёл.

 Обо всём случившемся Сидней рассказал Карле, надеясь на её поддержку и понимание. Однако и здесь ему пришлось испытать глубокое разочарование: Карла нашла поведение Сиднея чудовищным, возмутительным, наговорила ему кучу обидных слов.

 —  Ты ничуть не лучше расистов, от которых всю жизнь терпишь оскорбления, —  горячилась она. – Разве можно унижать человека за то, что он родился чернокожим или гомосексуалистом?

 —  Это не одно и то же, —  заметил Сидней, чем навлёк на себя ещё больший гнев Карлы.

 —  Да ты просто тупой, ограниченный и самодовольный тип! А я, дура, видела в тебе неординарного мужчину! И ещё Элену ругала за её связь с диковатым Жукой. Где же были мои глаза? Всё, больше не хочу тебя видеть! Убирайся прочь из моего дома!

 Эта ссора не прошла бесследно для их отношений. Сидней чувствовал, что с каждым днём всё больше раздражает Карлу, и не знал, как вернуть её расположение. Их пути явно расходились, а потому Сидней стал всё чаще искать поддержки у своего верного друга – Розанжелы.