Кристин Ханна - Ночная дорога

Не стану отрицать, я была «активной» мамочкой. Посещала все классные собрания, вечеринки и экскурсии, пока мой сын не взмолился, чтобы я сидела дома. Теперь, когда он вырос и заканчивает колледж, я способна взглянуть на наши с ним школьные годы с мудростью, которая приходит со временем. Его выпускной год был, несомненно, одним из самых тяжелых в моей жизни, но и в то же время одним из самых плодотворных. Когда я сейчас оглядываюсь на то время — воспоминания о нем вдохновили меня на написание этой книги, — мне приходит на память множество взлетов и падений. И все же я думаю, что мне очень повезло оказаться в такой сплоченной компании, где мы все поддерживали друг друга. Поэтому спасибо моему сыну, Такеру, и всем ребятам, которые побывали в нашем доме, оживив его своим смехом. Райан, Крис, Эрик, Гейб, Энди, Марси, Уитни, Уилли, Лорен, Анджела и Анна… всех не перечислить. Спасибо другим мамам: я не знаю, как бы справилась без вас. Спасибо, что всегда выручали и знали, когда протянуть руку помощи, когда предложить «маргариту», а когда и высказать неприятную правду. Моя благодарность Джули, Энди, Джил, Меган, Энн и Барбаре. И наконец, что никоим образом не уменьшает его заслуг, спасибо моему мужу Бену, который всегда был рядом, давая мне понять тысячью разными способами, что как родители, так и во всем прочем мы команда. Спасибо всем вам.

Она стоит на крутом повороте Найт-роуд.

Лес здесь темный даже днем. По обеим сторонам дороги высятся древние вечнозеленые деревья. Их поросшие мхом, прямые, как копья, стволы устремляются в летнее небо, закрывая солнце. Глубокая тень пролегает вдоль изъезженной полосы асфальта, воздух неподвижен и тих. Все замерло в ожидании.

Когда-то это была дорога домой. Она проезжала здесь легко, сворачивая на неровную, в рытвинах дорогу, даже не замечая, как по обеим сторонам осыпается земля. Ее мысли в то время занимало другое — обычные дела, мелочи повседневной жизни. Рутина.

Она не бывала на этой дороге уже много лет. Одного взгляда на выцветший зеленый знак хватало, чтобы она сразу сворачивала; лучше съехать с дороги, чем снова оказаться здесь. Во всяком случае, так она думала до сегодняшнего дня.

Жители острова до сих пор судачат о том, что случилось летом 2004 года. Сидят за стойкой бара или на крыльце, покачиваются на стульях и высказывают мнения, полуправду, судят о том, о чем не им судить. Они думают, что в нескольких газетных статейках были изложены все факты. Но в этом деле факты не самое главное.

Если кто-нибудь увидит, что она стоит здесь, на этой пустынной дороге, прячась в тени, то опять пойдут разговоры. Все вспомнят ту ночь в далеком прошлом, когда дождь превратился в пепел…

Лекси Бейл рассматривала карту штата Вашингтон, пока крошечные красные пометки не устроили пляску перед ее усталыми глазами. В географических названиях ей чудилась какая-то магия; они намекали на ландшафт, который она с трудом представляла: горы со снежными вершинами и склонами, подступившими к краю воды; деревья, высокие и прямые, словно церковные шпили; бескрайнее синее небо, не знающее смога. Воображение рисовало орлов, восседавших на телефонных столбах, и звезды, до которых, казалось, можно дотянуться рукой. А ночью в тихих окрестностях, наверное, бродят медведи, ищут те места, которые еще совсем недавно принадлежали им.

Ее новый дом.

Хотелось думать, что и жизнь ее теперь пойдет по-другому. Хотя как можно в это верить? В четырнадцать лет она, конечно, знает не все, но одно ей известно точно: дети в этой системе подлежат возврату, как ненужные бутылки из-под содовой или ботинки, которые жмут.

Вчера ранним утром ее разбудила сотрудница соцслужбы, занимавшаяся неблагополучными семьями, и велела складывать вещи. В очередной раз.

— У меня хорошая новость, — сообщила мисс Уоттерз.

Лекси еще находилась в полусне, но сразу поняла, что это значит.

— Другая семья. Отлично. Спасибо, мисс Уоттерз.

— Не просто какая-то семья. Твоя семья.

— Да. Конечно. Моя новая семья. Здорово.

Мисс Уоттерз то ли разочарованно вздохнула, то ли просто выдохнула.

— Ты всегда была сильная девочка, Лекси. С самого начала.

Лекси попыталась улыбнуться.

— Не переживайте, мисс. Я знаю, как трудно пристроить ребят постарше. А семья Рекслеров была нормальная. Если бы мама не вернулась, думаю, у нас с ними все бы получилось.

— Ты ни в чем не виновата.

— Ну да, — сказала Лекси.

В хорошие дни она заставляла себя верить, будто у людей, возвращавших ее, свои собственные проблемы. В плохие — а такие в последнее время случались все чаще — она ломала голову, что с ней не так, почему от нее так легко все отказываются.

— У тебя есть родные, Лекси. Я отыскала твою двоюродную бабушку. Ее зовут Ева Ландж. Ей шестьдесят шесть лет, и живет она в Порт-Джордже, штат Вашингтон.

Лекси резко поднялась.

— Что? Мама говорила, у меня нет родственников.

— Твоя мама ошибалась. У тебя есть семья.

Лекси всю жизнь мечтала услышать эти драгоценные слова. Ее мир всегда наполняли тревога и неуверенность. Она росла среди чужих людей маленькой дикаркой, ведущей борьбу за еду и внимание и никогда не получающей в достатке ни того ни другого. Она почти ничего не помнила о том времени, а когда пыталась что-то вспомнить — если вдруг ее заставлял это сделать какой-нибудь психоаналитик, — то в памяти сохранился только образ голодного, мокрого ребенка, который протягивает ручки к матери, а та то ли не слышит, потому что находится где-то там, высоко, то ли накачалась наркотиками и ей все безразлично. Она могла несколько дней просидеть в грязном манеже, заливаясь слезами, в ожидании, когда кто-нибудь вспомнит о ее существовании.

И вот теперь она смотрела немигающим взглядом в грязное окно междугороднего автобуса, а рядом сидела сотрудница социальной службы, сопровождающая ее, и читала любовный роман.

Проведя больше суток в пути, они наконец подъезжали к месту назначения. Серое мягкое небо опустилось на верхушки деревьев. Дождь оставлял волнистые узоры на стекле, размывая пейзаж за окном. Здесь, в штате Вашингтон, она словно оказалась на другой планете: исчезли опаленные солнцем цвета хлебной корки холмы Южной Калифорнии и серые пересекающиеся магистрали, запруженные машинами. Огромные, высоченные деревья и горы наводили на мысли о стероидах. Все кругом казалось неестественно большим, переросшим и диким.

Автобус замедлил ход у приземистого терминала и, заскрипев тормозами, остановился. Перед окном поднялось облако черного дыма, на секунду закрыв стоянку, но дождь его разогнал. Двери автобуса с шумом открылись.

— Лекси!

Она услышала голос мисс Уоттерз и подумала: «Шевелись, Лекси», но продолжала сидеть. Перед ней стояла женщина, единственная, кто не уходил из ее жизни последние шесть лет. Каждый раз, когда приемная семья отказывалась от Лекси, возвращая ее, словно испортившийся товар, мисс Уоттерз оказывалась рядом, поджидала ее с печальной улыбкой. Наверное, не стоило бы об этом вспоминать, но другого Лекси не знала и внезапно испугалась, что потеряет и эту тонкую нить.

— Что, если она не приедет? — спросила Лекси.

Мисс Уоттерз протянула покрытую голубоватыми дорожками вен руку с тонкими пальцами и утолщенными суставами.

— Приедет.

Лекси глубоко вздохнула. Она справится, конечно, справится. За последние пять лет она сменила семь приемных семей и шесть разных школ. Она справится!

И потянулась к руке мисс Уоттерз. Они друг за другом прошли по узкому автобусному проходу, задевая сиденья.

Сойдя с автобуса, Лекси взяла из багажного отделения свой потертый красный чемодан, почти неподъемный от тяжести, наполненный единственным, что по-настоящему имело для нее значение — книгами. Она доволокла его до края тротуара и остановилась, словно приблизилась к опасной пропасти, а не к маленькому возвышению. Один неверный шаг — и она могла бы сломать ногу или оказаться под колесами.

Миссис Уоттерз подошла к Лекси и открыла зонт. Капли дождя гулко забарабанили по натянутому нейлону.

Пассажиры один за другим покинули автобус и разошлись.

Лекси оглядела опустевшую стоянку. Ей захотелось плакать. Сколько раз она оказывалась точно в такой ситуации?! Придя в себя, мама неизменно возвращалась за своей дочкой. «Дай мне еще один шанс, детка. Скажи доброму дяде-судье, что ты меня любишь. На этот раз я исправлюсь… Больше никогда и нигде тебя не забуду». И каждый раз Лекси ждала.

— Она, наверное, передумала.

— Этого не случится, Лекси.

— А вдруг?

— У тебя есть семья, Лекси. — Мисс Уоттерз повторила эти пугающие слова, и Лекси сдалась; к ней потихоньку подкралась надежда.

— Семья. — Она боязливо проверила незнакомое слово, которое растаяло на языке, как конфета, оставив после себя сладкий вкус.

Перед ними проехал разбитый «форд» и остановился на парковке. Крыло покрывали вмятины, из-под днища лезла ржавчина. Треснутое стекло держалось на клейкой ленте.

Со стороны водителя медленно открылась дверца, и появилась женщина. Маленькая, седовласая, с выцветшими карими глазами и кожей в коричневых пятнах, какая бывает у заядлых курильщиков. Поразительно, но лицо ее показалось Лекси знакомым — это была постаревшая, сморщенная копия мамы. В ту же секунду Лекси оказалась в невероятном мире, наполнившемся теперь содержанием. Семья.