Линда Бартелл - Нежный негодяй

Яд.

В последнем отчаянном усилии он успел отбить удар, но сил было мало — стилет все же рассек одежду и оцарапал ребра. А потом разлетелся на тысячу осколков, пролившихся на дорогу смертельным дождем.

Сама по себе рана была незначительной и боль от нее не шла ни в какое сравнение с сознанием того, что страшный яд проник под кожу. Собрав последние силы, Родриго рванулся к горлу убийцы…

И смутно услышал отдаленный стук копыт.

Пальцы сжимали ее шею, а глаза смотрели на дорогу. Лукреция смеялась ему в лицо, что-то кричала, но он не слышал. В ушах нарастал гром (или это стук копыт?), апатия охватывала тело. Ноги подкосились, и Родриго медленно осел на землю, увлекая за собой монахиню. Раз уж ему суждено погибнуть, то и она будет гореть в аду.

Последнее, что видел Родриго, это четыре несущихся во весь опор всадника. Маленького человека, чьи ноги, казалось, торчали под прямым углом к лошади, и рядом солнце золотых прядей, развевавшихся на ветру как знамя.

Поздно, успел он подумать, прежде чем последние крупицы сознания уступили накатывающейся волне отравы.

Слишком поздно… слишком поздно… слишком…

Как только они остановились, Джульетта спрыгнула с коня, опередив Марко. Охваченная ужасом, она подбежала к упавшему Родриго. Краем глаза заметила Морелло, стоящего поодаль, нераспряженного, перевернутую повозку… чье-то тело дальше на дороге.

И женщину в монашеском одеянии, пытающуюся отползти от Родриго.

Лукреция!

Девушка опустилась на колени перед мужем. Подбежали остальные.

— Риго! — тихо позвала она, замирая от страха. На его лице и в волосах запекшаяся кровь, но…

— Не шевелись! — предупредил Карло Лукрецию, поднявшую к нему обезображенное лицо. Но его опередил Марко, кипевший холодной яростью.

— Оставь ее мне, — прорычал он, хватая монахиню за ворот рясы.

Ее глаза расширились.

— Ты.

Узнала.

— Si. Это я. А ты убила мою Марию, отказала ей в приюте и помощи в вашей святой обители, — он тряхнул ее с такой силой, что все тело безвольно замоталось из стороны в сторону.

— Грязный цыган, — бросила Лукреция. — Ты предал своих. Ты подлейший из подлых…

Не обращая ни на кого внимания, Маддалена рассматривала Родриго. Стоявшая рядом с ней Джульетта, услышав последние слова монахини, повернулась к ним и увидела, как женщина пытается ударить Mapко кинжалом. Попытка явно была обречена на неудачу. Он выбил из ее руки оружие и ударил кулаком в лицо. Монахиня упала на спину и затихла.

Не оглядываясь на нее, Марко подошел к другому монаху и склонился над ним.

— Что с Риго? — спросила Джульетта у Маддалены. — Я не вижу других ран, кроме…

— Яд! — ответила цыганка. — Помоги мне найти входное отверстие.

Женщины быстро обнаружили его на левом боку.

Маленьким кинжалом цыганка разрезала на Родриго одежду и наклонилась. Прильнув к ране ртом, стала отсасывать кровь, сплевывая на дорогу.

Яд. Это слово обрушилось на Джульетту. Беспомощно смотрела она, как бабушка ее мужа спасает ему жизнь. Потом присела, положила его голову себе на колени, заглянула в любимое лицо. Слезы подступили к глазам, его черты расплылись, а с губ Джульетты сорвалась мольба о спасении.

Если бы ты не убежала в Санта-Лючию, ничего этого не случилось бы.

Я знаю, что вы сделаете по-своему, если только не связать вас… слова Аристо пронзали, как стрелы.

Слезы капали на лицо Родриго.

— Помоги ему, Маддалена! — глухим голосом умоляла девушка. — Спаси его, per favore, — просила она, не зная, что повторяет слова отца, с которыми он давным-давно обратился к цыганке, когда жизнь Аристо висела на волоске.

Карлик вдруг оказался рядом. Неловко похлопал Джульетту по плечу, и она прижалась к его груди, к груди верного слуги, не раз рисковавшего из-за нее навлечь на себя неудовольствие принца. В его объятиях был покой, а слабый запах розовой воды напомнил о доме… любви родителей.

Джульетта больше не могла оставаться бездеятельной, пока Родриго лежит без сознания.

— Чем я могу помочь? — шепнула она Аристо. — Это моя вина, и если я потеряю его… — договорить девушка не смогла.

— Вина не твоя, — успокоил ее карлик. — Мы все виноваты.

— Надежда есть? — мрачно спросил Карло.

Маддалена наконец поднялась.

— Трудно быть уверенным, когда речь идет о яде. Я больше его не чувствую. Но все зависит от того, насколько он опасен и сколько уже впиталось в кровь.

— Думаю, мы подоспели вовремя, — Карло присел на корточки возле брата. — Рана свежая.

В его голосе Джульетта уловила надежду. Маддалена кивнула.

— Нужно доставить его куда-нибудь, где есть кровать, лекарства… И побыстрее.

Карло кивнул и встал, осторожно затолкав за пояс стеклянную рукоятку стилета. Кивнул Марко, и они вместе направились к Морелло и перевернутой повозке. Аристо пошел помочь им. Пока карлик держал жеребца за уздечку, двое других выпрягли повозку и подкатили к Родриго. Карло быстро впряг в нее лошадь Джульетты.

Девушка нехотя поднялась, глядя, как ее мужа поднимают и осторожно укладывают на солому. Она помогла Маддалене укутать его плащом, расправила солому и наотрез отказалась ехать верхом, покинув Родриго.

— Кто-нибудь должен позаботиться о лошади Карло. Или привязать ее сзади.

— О лошадях позаботились Марко и Аристо. Карло выжидательно посмотрел на Маддалену.

Та задумчиво кивнула ему.

— Лучше отвезти его во Флоренцию, чем в Монтеверди. Ближе.

Карло забрался на сиденье и дернул поводья, разворачивая экипаж.

— У него там есть дом, — сказал он.

— А Лукреция… и другой монах? — внезапно спросила Джульетта.

— Оба мертвы, — ответил Марко. Он оседлал лошадь Карло, а Морелло взял за поводья. Аристо проделал то же самое с конем, на котором ехала Маддалена.

— Пусть гниют на дороге в наказание за свое предательство, — старая цыганка презрительно тряхнула головой. Повозка тронулась.

Джульетта осторожно положила голову Родриго себе на колени. Только бы яд, проникший в кровь, не убил его!

Почти загнав измученных лошадей, они к полудню добрались до Флоренции. Родриго был жив, но бледен и неподвижен, дыхание оставалось неглубоким.

Карло и Марко отнесли его в дом, Маддалена отправила Аристо к аптекарю. Джульетта бесцельно ходила туда-сюда, моля Бога только об одном: чтобы Родриго стряхнул с себя этот тревожный летаргический сон. Она едва справилась с паникой, когда Маддалена влила ему в рот воды и похлопала по безжизненно-бледным щекам.

— Нельзя, чтобы он уснул, пока я не дам ему эликсир, за которым пошел Аристо.

Сначала Родриго захлебнулся, но Маддалена с помощью Карло усадила его и заставила выпить воду. Длинные черные ресницы затрепетали, больной попытался что-то сказать.

Джульетта сочла это добрым знаком. Ей ужасно хотелось поухаживать за мужем, но присутствие величественной цыганки почему-то пугало, что было нехарактерно для дочери принца. Она поправила постель и как страж стала у окна, ничего не видя, беспомощная и от этого злая.

Вернулся Аристо. Вдвоем с Маддаленой они смешали эликсир и заставили Родриго выпить. Потом дали еще воды, пока он не закашлялся и не замотал головой. Струйка жидкости текла по подбородку.

Один раз их взгляды встретились, но, кажется, он не узнал жену.

Близился вечер.

— Почему бы вам не приготовить ужин? — грубовато спросила Маддалена. — Мужчинам нужно наполнить желудки.

Джульетта выдержала ее хитрый взгляд, готовая возразить. И осталась на месте.

— Или такой труд не для principessa?

Девушка рассердилась. Титул прозвучал с сарказмом.

— Principessa — моя мать, сеньора, но не я. И готовить я умею, но не желаю отходить от мужа, кто бы мне ни приказывал.

Маддалена убрала со лба внука прядь волос.

— Пока вы ничем нам не помогли, — в ее синих глазах, когда она смотрела на дочь принца, было обвинение. — Откуда такое нежелание покинуть комнату?

— Вы не хотите, чтобы я помогала, — зло парировала Джульетта. — В конце концов, он мой муж.

— Поэтому и лежит здесь, борясь со смертью. Будь у него хоть капля здравого смысла, он проклял бы день, когда повстречал вас.

Прежде чем ответить, Джульетта помолчала, но справиться с чувством самобичевания не смогла.

— Уверена, что это так, потому что мой муж согласился аннулировать брак.

Зачем ей было нужно доверяться этой Zingara? Возможно, потому, что Маддалена любила внука и была единственной, с кем его связывали кровные узы. А возможно, ей хотелось таким образом искупить свою вину за причиненную Родриго боль, показать, что не такой уж он романтический глупец, каким его считает бабушка.

Цыганка пожала плечами.

— Это ваше дело. Если он выживет… — внезапно ее тон смягчился. — Сейчас Родриго спит, нам остается только ждать. Все в руках Господа.

Она вышла из комнаты, а Джульетта подошла к кровати. Возле нее стоял стул, но девушка опустилась на колени и взяла мужа за руку. Прижала к щеке, чувствуя ее холод. Слезы выступили на глазах, одна капнула на его руку.

— Останься с нами, любовь моя, — прошептала молодая женщина. — Я сделаю все, если ты останешься с нами, — прижалась губами к его пальцам и ощутила соль своих слез. — Все что угодно.

Все в руках Господа.

Вспомнив слова Маддалены, подняла лицо. В глаза бросилась maesta, изображение Мадонны над скромной узкой кроватью…

И ответ вдруг пришел, как божественное откровение. Теперь Джульетта знала, что нужно делать. Если Маддалена права, и жизнь Родриго висит на волоске, то это единственное…

Снизу донесся какой-то шум, но она уже сосредоточилась на молитве. Через несколько мгновений у двери послышался знакомый звук. Она подняла глаза. В комнату вбежал Бо.

— Бо! — прошептала она в оцепенении. Его чудесная шерсть была грязной, мокрой и чем-то заляпанной. На одну лапу щенок не ступал, но глаза оставались ясными и настороженными. Прыгнув к Джульетте, он помахал хвостом, а хозяйка почесала его за ушами одной рукой, боясь отпустить руку Родриго.