Коза её вскоре окотилась и стала давать молоко. Коза — это ведь не просто молоко. Это еще и живое существо, которое выслушает все твои потаенные мысли. К слову, молока оказалось много — хватало не только для себя, но и на обмен. В городе его разбирали охотно, ведь Аса прикармливала бородатую свою подружку заветными травами, поэтому и пахло молоко не душным хлевом, а цветущими лугами. Вскоре коз у Асы развелось много, а слух про чудо-молоко дошел и до Брунхильды. И с тех пор девушка каждый вечер носила полное деревянное ведёрко в жилище вождя, всем остальным она отказывала.

Так протекала её размеренная жизнь в уединении: по утрам Аса отправлялась с козами на пастбище, по вечерам доила своё небольшое стадо и несла молоко жене Великого Вольфа.

А если удача была в тот день благосклонна к Асе, она могла увидеть и его старшего сына.  Каждому взглянувшему на Эйнара было понятно – это сын и достойный наследник вождя.

Такая осанка. Такая стать у подростка. Красивые синие глаза, правильные и мужественные черты лица. Спокойный, не по годам рассудительный. Сильный, ловкий, смелый. И как же Асе хотелось выйти замуж именно за такого! Жить в богатом доме, не напрягать руки дойкой, не носить тяжелые кувшины с молоком. Эйнар с детства видел Асу, давно привык к ее разным глазам. И давно уже все забыли, откуда прибыла она и кем была. Теперь она Аса-молочница. А что? Эйнар вырастет и женится на ней. Ну и что, что она старше? Просто к тому времени ей нужно постараться сберечь свою юность и красоту.

И она старалась. Каждый день Аса заваривала зелье, ни дня не пропустила. Возраст — это совсем не то, чем женщине пристало гордиться. Это повод для стыда и горьких сожалений. Но стариться — удел обычных людей, а Аса, ещё будучи ребёнком, поняла, что она не такая. Она — особенная. Не знали обычные люди тех трав, что знала Аса. Они их не чувствовали так, как она. А уж как травы собрать, высушить, правильно их сочетать и приготовить холодный настой Асу когда-то научила старая травница Моргана. Воду нужно брать прохладную, ключевую, живую. И только тогда травы могут отдать женщине всю свою свежесть, напитать ее тело силой земли, кожу — упругостью ветра, волосы — густотой и влагой леса, а глаза наполнить блеском заповедных озер. И глаза Асы такими и были: одно озеро глубокое и холодное, с кристально-чистой лазурной водой, а второе горячее, мелкое, с черным-пречерным илом на дне, точно переполненное березовым дегтем.

Вскоре Аса перебрались в небольшое, но сухое и уютное жилище в южной части города. Козам поставили новый сарай. Водились теперь и медные монеты у Асы, хоть и не считала она нужным это показывать — одежда у нее скромная, домотканая. Зачем раньше времени привлекать к себе лишнее внимание? Чего доброго ещё Брунхильда заподозрит что-то. Аса умела ждать, и она ждала. Сидела каждый вечер возле дома на приступке, смотрела на заходящее солнце, пела песни, щипала сухие листочки да перетирала между ладонями: эта горсть —для коз, чтобы было молоко сладким и душистым. А эта для себя, для девичьей своей красоты. Пела она о девушке, которая ждет суженого, да только суженый еще не знает об этом. Вернется он из похода дальнего, принесет богатую добычу. И выйдет ему навстречу прекрасная девушка. И кинет он эти драгоценные меха и золото к ее ногам.

Так проходили года. Лютая северная зима сменялась весной, уже и сыновья Вольфа давно выросли. Вырос и разбогател славный город Гёталанд. Вольф стал славен своими походами. Да и сыновья его прославились, особенно Эйнар, по которому Аса тайно вздыхала. Из каждого похода привозили они богатую добычу. И про Асу-молочницу не забывали. Были у нее теперь и одежды богатые, и монеты серебряные заморские, и бусы из драгоценной керамики. Только все лежало в сундуке и ждало своего заветного часа…

Шли годы, но они не меняли Асу. И однажды на её неувядающую юность обратила внимание и Брунхильда.

— Сколько вёсен тебе? — спросила она Асу, когда та в очередной раз принесла молоко в дом вождя.

Девушка напряглась, но всё же постаралась придать лицу выражение безмятежности.

— Мне этого не ведомо. Я не обучена счёту, — ответила она спокойно.

Брунхильда задумалась, недоверчиво глядя в глаза разного цвета.

Её муж редко задерживался дома: возвращаясь из одного похода, он сразу же начинал готовиться к следующему. Слава о его деяниях разносилась повсюду быстро, заставляя людей трепетать в страхе. Оттого и возвысился он, никто не осмелился бросить ему вызов и нажить себе лютого врага. Вот только сердцем он был не с Брунхильдой… Даже в те редкие недели, которые Вольф проводил дома, он овладевал ею на брачном ложе, но душой был где-то далеко.

Сначала женщина страдала от мужниной нелюбви — Вольф этого никогда не скрывал. А потом Брунхильда поняла, что дело вовсе не в ней. Похоже, её муж и не любил никогда, неведомо ему это чувство. Лишь иногда во сне он звал какую-то Яру. Никого с таким именем Брунхильда не знала, потому и не беспокоилась. Она рожала ему сыновей, и всю свою нерастраченную любовь и внимание Вольф отдавал им.

А Брунхильду начала гложить уже другая напасть.

Года брали своё, и ей было всё сложнее находиться рядом с Вольфом, который почему-то совсем не старел. Юность и красота женщины увядала, она уже серьёзно начинала опасаться, что рядом с Вольфом будет казаться старухой.

Но она знала ещё одного человека, которого, как и её мужа, годы не меняли.

Протянув руку с множеством диковинных браслетов, Брунхильда тогда схватила Асу за подбородок, заглядывая той в лицо, подавляя, вселяя страх.

— Я знаю тебя с самого детства, Аса. Ты никогда не была красавицей, но сейчас от весны к весне ты не старишься, а лишь хорошеешь. В чём твой секрет? Ответь!

Аса стояла ни жива ни мертва. Это была её тайна, и она вовсе не желала ею делиться! Но также она знала, что Брунхильда хитра и злопамятна, а гнев её не имеет границ. И Аса решила не испытывать судьбу.

С тех пор она носила жене вождя не только молоко, но и зелье, которое варила теперь для них обоих.


# # #

— Зелье принесла? — устало поинтересовалась Брунхильда.

Вместо ответа Аса вынула из складок своей накидки кожаную флягу и поставила ту на ступень, перед резным креслом вдовы вождя.

Проследив за её действиями, северянка махнула рукой.

— А теперь уходи, мне нужно подумать.

Да, Брунхильде было о чём подумать. Её сыновья — самое большое её достояние. Они — не только власть и сила, внушающая страх её врагам. Они — частица самой Брунхильды, и она не допустит, чтобы безродная самозванка лишила её всего, что она так долго строила!



Глава 7



— Ты должен чувствовать малейшее движение, каждый вздох противника. Подмечать привычки его тела, чтобы уметь предугадывать их.

Яра обошла Эйнара по кругу и вновь остановилась перед ним.

— Ты знаешь, что каждый раз перед выпадом ты переносишь вес на опорную ногу? Внимательный противник будет всегда готов отразить нападение.

В подтверждение своих слов девушка постучала концом своей палки по носку его кожаного башмака, после чего отбросила своё орудие в сторону.

— Зачем ты пришёл? — наконец поинтересовалась она, когда Эйнар сделал то же самое со своей палкой.

Ещё не прошло и трёх дней после гибели вождя, сейчас его сыновья должны проводить время со своей матерью, а не нарушать покой Яры. Сама девушка больше всего на свете хотела побыть наедине со своим горем. Отпустить Его, свыкнуться с утратой.

Как и предсказывал Вольф, жители Гёталанда встретили её хорошо, даже очень. То, как она расправилась с вражеской армией, потрясло северный народ. Одно дело слышать о древнем предании, другое — увидеть всё собственными глазами.

Отдельной хижины для Яры не нашлось, но каждый второй с радостью бы приютил у себя огненноволосую ведьму, предсказанную северу. Остальные, видимо, опасались гнева Брунхильды.

В любом случае, все без исключения следили за каждым шагом чужестранки, а Яра не любила излишнего внимания, потому и проводила дни напролёт наедине с природой. Ничто так не утешало Яру и не придавало сил, как её молчаливое сочувствие.

— Ты знаешь, зачем я пришёл, — в голосе Эйнара отчётливо слышалась сталь.

— А ты знаешь, что мой ответ будет тем же, что и вчера, — монотонно, с долей меланхолии произнесла она.

Девушка уже было повернулась к нему спиной, собираясь оставить Молодого Волка на уединённой поляне одного, когда услышала:

— Мне не нужен твой ответ, Яра!

Эйнар не мог видеть лёгкой улыбки на её губах, как и не видел он моментально вспыхнувшую зелень её глаз.

Он пришёл за ней и был уверен в себе как никогда. Его брат должен будет смириться!

— Мальчик заговорил как мужчина? — поинтересовалась Яра насмешливо, прекрасно зная, что этим викинга лишь раззадорит.

Ну что ж, сам напросился.

— Ты специально хочешь меня разозлить? У тебя ничего не получится.

Девушка резко развернулась к нему лицом.

— Подними ладони, — произнесла она и, увидев в глазах северянина тень недоумения, пояснила: — Твои ладони. Подними их и выстави перед собой, будто упираешься ими в стену.

Хмыкнув, Эйнар послушался. Уж слишком ему стало интересно, что ещё задумала эта своевольная ведьма. Он потратил всего день на то, чтобы её найти, в то время как Стэйн до сих пор прочёсывает весь город. И всё же вчера Яра сумела его перехитрить, после чего скрылась, вдоволь над ним посмеявшись. Но сегодня Эйнар был начеку.

— Опять хочешь сразиться? — поинтересовался он.

Девушка на это ничего не ответила. Подняв свои ладони, она молча соприкоснулась ими с его.

— Закрой глаза.

— Ну уж нет. Второй раз я на это не куплюсь.

— Закрой. Обещаю, я не сбегу, — усмехнулась Яра.