— Отец только что говорил со мной об этом, — ответила Зошина, надеясь, что посол не слышал гневных выкриков отца.

— Тогда мне есть что показать вам, — сказал граф с улыбкой.

Зошина прошла за ним в приемную, где обычно важные персоны ожидали аудиенции эрцгерцога.

Граф подошел к столу и открыл стоявшую на нем шкатулку. Внутри оказался небольшой кожаный футляр, который он и протянул девушке.

Еще не открыв его, она знала, что найдет там миниатюрный портрет короля Дьера.

Темноволосый и темноглазый король в белом мундире, украшенном знаками отличия, несомненно, был красив и импозантен.

— Я подумал, вам захочется посмотреть на него, — пробормотал посол.

— Это очень любезно с вашей стороны, ваше превосходительство. Я гадала, каков он, но, по правде говоря, хотя я и не стала говорить этого папе, не слишком ли он молод для женитьбы?

— Его величество достигнет совершеннолетия через месяц. С этого момента он получит возможность править без регента, поэтому и премьер-министр, и тайный совет считают крайне важным, чтобы король был женат к тому моменту, когда его дядя передаст ему бразды правления. Они надеются, что жена сможет поддержать молодого короля.

— Его дядя долго был при нем регентом? — спросила Зошина.

— Да, целых восемь лет. Королю едва исполнилось двенадцать, когда его отец умер и его дядя был назначен регентом. Принц-регент, надо признать, управлял Дьером очень хорошо, соблюдая интересы своего племянника. Благодаря его стараниям Дьер теперь богатая страна. Ваше королевское высочество ни в чем не будет там нуждаться. К тому же, по крайней мере на мой взгляд, вам посчастливится жить в одном из прекраснейших мест в мире.

В голосе посла было столько теплоты, что Зошина с удивлением посмотрела на него.

— Ваше королевское высочество, не сочтите меня нелояльным к Лютцельштайну, — заторопился граф, — но так уж случилось, что моя мать родом из Дьера. Это одна из причин, почему я с таким восторгом принял назначение послом в эту страну.

Зошина еще раз посмотрела на миниатюру.

— Я спрашивала отца… действительно ли король хочет жениться именно на мне, но отец только рассердился… Можно… задать вам тот же самый… вопрос С этими словами она подняла глаза на графа, и он подумал, что любой мужчина охотно женился бы на такой красивой и милой девушке.

Граф всегда считал Зошину исключительной девочкой и не сомневался, что с ее умом, красотой и обаянием, которому невозможно противиться, она заставит любую страну, где станет править, поверить, что на ее долю выпала неимоверная удача, и в то же самое уверует любой мужчина, которому она станет женой.

Зошина терпеливо ждала ответа.

— Ваше королевское высочество! Я осмелился взять с собой в Дьер вашу миниатюру, так как предполагал, что король непременно пожелает на нее взглянуть. И по той же причине я привез вам его портрет.

— И что сказал его величество? — тихо спросила Зошина.

— Этого я не знаю. Все переговоры относительно вашего брака проходили с регентом. Я передал ему миниатюру, и она непременно попадет в руки его величества.

Зошина не могла скрыть свое разочарование. Ей бы хотелось уже сейчас знать, как отнесся король к ее портрету.

— Я понимаю, — тактично заметил граф, поскольку такт был частью его профессии, — что вашему королевскому высочеству трудно представить возможность брака с кем-то, кого вы ни разу даже не видели, хотя вы, несомненно, правильно понимаете, насколько выгоден этот союз с точки зрения интересов и Лютцельштайна, и Дьера.

— Я… принимаю как должное тот факт, что мне по рождению подобает… некоторое… положение… — нерешительно произнесла Зошина, — но поймите и вы…

Она остановилась, прекрасно понимая, что не сумеет выразить словами (а если и сумеет, какой в этом толк?!), насколько ей не хочется быть простой пешкой в большой политической игре, когда речь идет о ее судьбе. Неужели ей не суждено хоть что-то значить для человека, которому предстоит стать ее мужем.

— Расскажите мне о короле, — сменила она тему раньше, чем посол успел ответить на ее реплику.

— Вы видите сами, король очень красив, — начал граф, и Зошина почувствовала, что он слишком тщательно подбирает слова. — Он молод, но этот недостаток время легко исправляет, а пока король наслаждается жизнью… в полной мере.

— Что вы имеете в виду?

Она заметила, что на этот ее вопрос графу было нелегко ответить. Он явно колебался, прежде чем произнес:

— Все молодые люди, освободившись от опеки своих наставников и гувернеров, с восторгом бросаются в омут светских развлечений, и король в этом ни в коей мере не исключение. Но я думаю, ваше королевское высочество, было бы ошибкой с моей стороны слишком распространяться на эту тему. Лучше, если вы обо всем составите свое собственное суждение. Не стоит вам отправляться в Дьер с предвзятым мнением.

Зошине показалось, что посол почувствовал некоторую неловкость, словно пытался выпутаться из довольно трудной ситуации. Но почему? Она так этого и не поняла, но постаралась трезво оценить обстановку: «Он хочет, чтобы король понравился мне, и боится, как бы своими отзывами не вызвать у меня предубеждение против этого человека».

Девушка снова посмотрела на миниатюру. Да, король был красив.

— ..только… очень молод, — словно размышляя вслух, снова проговорила Зошина.

— На три года старше вас, ваше высочество, — заметил посол, — и те, кто близко знаком с ним, убеждали меня, что во многом он придерживается прежних взглядов на правление, что совсем неудивительно, если учесть, как давно он царствует.

— Но ведь до сих пор всю работу за него выполнял регент! — вспыхнула Зошина.

— Я думаю, принц Шандор очень старался, чтобы король нес большую часть официальных обязанностей, от которых он мог бы быть и освобожден.

— А каково отношение его величества к существованию регентства? Его не раздражает, что кто-то управляет страной вместо него?

— На этот вопрос, ваше высочество, я ответить не могу. Мое знакомство с принцем-регентом не дает мне повода предположить, что кто-то может не признавать его авторитета, но нельзя быть ни в чем уверенным, когда речь идет о молодежи. В одном я уверен: его величество с удовольствием освободится от всех ограничений, кроме парламента, как только достигнет совершеннолетия.

— Но он может посчитать и жену… подобным ограничением.

Граф улыбнулся:

— По-моему, принцесса, ни один мужчина не сочтет вас ограничением для себя.

Зошина положила миниатюру на шкатулку.

— Благодарю, ваше превосходительство, за вашу доброту. Вы поедете со мной и герцогиней-матерью в Дьер?

В голосе девушки графу послышалась просьба. Да и ее взгляд красноречиво говорил ему, о чем она думает. Его присутствие рядом с ней в чужой стране, конечно, должно было казаться принцессе поддержкой и утешением.

— Я поеду с вашим королевским высочеством, — заверил он, — и не сомневайтесь, я всегда готов быть полезным вам: в любое время и во всем, что вы только пожелаете.

— Спасибо, граф! — Зошина протянула ему руку и, ничего не сказав больше, покинула приемную, стремительно пересекла мраморный холл и начала подниматься по лестнице. Дойдя до ее середины, она еще больше заторопилась и по коридорам уже бежала. В классную комнату она буквально ворвалась.

Лица всех сестер обратились к ней с тревогой, и Зошина поняла, что тяжело дышит, словно с трудом сдерживая сердце, готовое выскочить из груди.

— Ну, что случилось? — первой опомнилась Эльза.

— Папа очень сердился? — спросила Теона.

Зошина молчала, пытаясь отдышаться. Каталин подпрыгнула и подбежала к сестре.

— Ты расстроена, Зошина? — спросила она, обняв старшую сестру за талию. — Но, дорогая, мы же любим тебя, и, как бы ни сердился папа, мы все постараемся утешиться тебя.

Зошина обняла Каталин за плечи.

— Со мной все… в порядке, — произнесла она, все еще с трудом переводя дыхание, — но, по правде говоря, я пережила настоящее… потрясение.

— Неужели? — воскликнула Эльза. — Что же случилось?

— Не… знаю, как… и сказать вам.

— Но ты должна нам рассказать, — сказала Каталин. — У нас же все общее. И любые потрясения тоже.

— Сейчас… никто… мне не поможет.

— Почему же?

— Меня… выдают… замуж.

— Замуж? — одновременно вскрикнули все три сестры. — Не может быть!

— Судя по тому, как говорил папа… боюсь… дело решенное!

— И за кого тебя собираются выдать? — поинтересовалась Теона.

— За короля Дьера, Георгия.

Сестры, потрясенные, замолчали. Потом Каталин воскликнула:

— Так ты станешь королевой! Ой, Зошина, это же чудесно! Мы все сможем навещать тебя и даже жить у тебя! Наконец-то мы уедем отсюда!

— Королева! О, небо! Как же тебе повезло! — воскликнула Эльза.

Зошина вернулась на свое любимое место у окна.

— Я никак не могу… поверить в это, — заговорила она тихо, — хотя так сказал и так решил папа. Но все кажется мне таким… странным. Мне, право же, не по себе при мысли о браке с человеком, которого я никогда в жизни не видела и о котором так мало… знаю.

— Зато я кое-что о нем знаю, — проговорила Теона.

Все трое повернулись к ней.

— Откуда ты можешь о нем знать?

— Как-то я была в комнате, где мамина фрейлина разговаривала с графиней Ксаки. Не то они забыли про меня, не то не обращали внимания на мое присутствие. Вот я и услышала весь их разговор.

— И что они говорили? Расскажи же нам! — торопила сестру Эльза.

— Графиня сказала, что нрав у короля необузданный и он вечно попадает в какие-то передряги. Потом она рассмеялась и сказала: «Я часто думаю, как повезло эрцгерцогу, хотя он и не догадывается об этом. Ведь у него нет сына и ему не приходится держать его в рамках!»

— Откуда ей знать… — начала было Эльза, но оборвала себя на полуслове:

— Ну да, графиня ведь замужем за нашим послом в Дьере!