Герцог не взял с собой своих собственных лошадей, однако он отправил вперед курьера, который не только арендовал для новобрачных большой удобный особняк, но и раздобыл для них прекрасных чистокровных лошадей, чтобы они могли путешествовать верхом, если им надоест ехать в карете.

— Нам лучше отправиться верхом к полю битвы, — предложил утром герцог, когда они заканчивали завтрак.

— Я тоже так считаю, — согласилась Антея. — Хоть я давно не ездила верхом на хорошей лошади, но, надеюсь, что не опозорюсь.

— Я прослежу, чтобы ваша лошадь была не слишком резвой, — пообещал герцог.

Когда им подвели лошадей, Антее очень понравилась гнедая кобыла.

Герцог выбрал себе своевольного жеребца. Было видно, что ему нравилось преодолевать норов животного, используя свою власть над ним.

Лошадь герцога рванула с места в карьер и помчалась вдоль дороги, пугаясь проезжавших мимо карет и повозок и пытаясь сбросить седока, однако вскоре поняла, что ей придется подчиниться его воле.

По лицу герцога Антея видела, что герцогу борьба доставляет удовольствие.

Среди приданого, присланного графиней Шелдон, было прелестное платье для верховой езды из шелка винного цвета, почти одного цвета с рубинами, подаренными герцогом. Белая тесьма на платье очень хорошо сочеталась с длинной газовой вуалью, украшавшей шляпу с высокой тульей.

Антея выглядела необыкновенно элегантно в этом наряде. Поначалу лицо ее было очень сосредоточено и серьезно, пока она не почувствовала себя в седле достаточно уверенно, но герцог знал, что езда верхом доставляет девушке большое удовольствие.

Когда они въехали в город, герцог показал Антее дом на улице Бланчиссери, который герцог и герцогиня Ричмонд снимали перед битвой при Ватерлоо и где они давали бал, описанный лордом Байроном в его бессмертной поэме.

— А почему герцогиня Ричмонд решила дать этот бал? — спросила Антея.

— Герцог Веллингтон считал, что его появление на балу перед битвой произведет хорошее впечатление и придаст уверенности его подчиненным. Он также думал, что даже перед предстоящей битвой жизнь должна продолжаться как обычно.

Герцог улыбнулся.

— Я слышал, как однажды герцогиня Ричмонд сказала герцогу Веллингтону:»Не хочу выпытывать ваши секреты, герцог, но я хотела бы в ближайшее время устроить бал. Скажите мне, могу я это сделать?»

«Герцогиня, — ответил герцог, — вы можете совершенно спокойно устраивать бал и не бояться, что кто-нибудь вам помешает».

— Но он ошибался! — воскликнула Антея.

— Все ожидали, что боевые операции начнутся не раньше первого июля.

— Расскажите мне про бал. Там было очень весело?

Антея улыбнулась и процитировала строку поэмы:

— Я знаю, что «в свете ламп сияли наряды прекрасных дам и благородных кавалеров»…

— Бальный зал был задрапирован дорогими тканями королевских цветов: малиновым, золотым и черным. Колонны украшали гирлянды из свежих цветов и веток, перевитых разноцветными лентами, — начал свой рассказ герцог.

— Ах, как я хотела бы увидеть все это великолепие! — воскликнула Антея.

— «Лампы», как их назвал в своей поэме лорд Байрон, — продолжал герцог, — на самом деле были великолепными хрустальными канделябрами, а «благородных кавалеров» возглавлял его королевское высочество принц Оранский и, конечно же, сам герцог Веллингтон.

— А вы были там? — спросила Антея.

Она уже знала, что герцог был в свите герцога Веллингтона.

— Да, я присутствовал на балу, — ответил герцог. — И я был рядом с Веллингтоном, когда он получил известие, что французы отбили атаку передовых отрядов пруссаков менее чем в восьми милях от Кватр Браса.

Прусские войска под предводительством маршала Блюхера должны были соединиться с британскими войсками у Кватр Браса. Однако Наполеон начал наступление раньше, чем ожидалось.

— Какой ужас! — заметила Антея. — А что потом произошло?

— На балу быстро распространилось известие, что мы выступаем ранним утром, — продолжал герцог. — Большинство офицеров попрощались с хозяйкой и покинули бал. Я ждал приказа главнокомандующего, потому что находился в его распоряжении.

Антея не спускала с него восхищенных глаз.

— Вы испугались? — спросила она.

— Нисколько! — ответил герцог. — Мы все горели желанием схватиться с французами.

Супруги Эксминстер, увлеченные разговором, тем временем уже миновали город. Когда они подъехали к полю, на котором состоялась знаменитая битва, Антея не очень удивилась, увидев мужчин и женщин, которые бродили по полю в поисках каких-нибудь предметов, напоминающих о сражении, чтобы затем продать их в качестве сувениров.

Она уже знала, что на ярмарочной площади есть палатки, где продают пули, пуговицы, значки и другие предметы воинской амуниции. А герцог рассказал ей, что после битвы многие сотни англичан каждый месяц приезжают в Бельгию, чтобы осмотреть достопримечательности и поискать предметы, воскрешающие память о битве при Ватерлоо.

Антею не интересовало ничего, кроме самой битвы.

Герцог рассказал ей, что все три дня погода стояла очень плохая, было сыро, временами шел проливной дождь.

— Я хорошо помню, как холодно было в шесть утра семнадцатого июня, когда на перекрестке дороги, ведущей к Кватр Брасу, в хижине, сооруженной из ветвей, мы ждали известий с поля битвы.

В голосе герцога слышалось сильное волнение, когда он продолжил:

— Нам не стало теплее, когда мы узнали, что войска Блюхера накануне вечером были разбиты и теперь начали отходить к реке Вар. Они отступили почти на восемнадцать миль. [15]

Антея видела, что герцог снова переживает чувство разочарования, которое все они испытали, получив это страшное известие.

— И что было дальше? — спросила она.

— Мы отвели войска на север почти на половину пути к Брюсселю. Весь предыдущий день мы пытались удержать Кватр Брас и почти не спали ночью!

Герцог помолчал, перебирая страшные воспоминания, потом продолжил:

— Мы все промокли до нитки. Солдаты были настолько покрыты грязью, что трудно было определить, какого полка на них мундир.

Антея со своим спутником поднялась на горный хребет Сен-Жан, где во время битвы возле деревни Ватерлоо располагался штаб войска герцога Веллингтона.

Отсюда герцог посмотрел на поле, где проходила битва. Казалось, что он снова видит и переживает происходившее в то время.

Он показал ей форт Сиогрес, Ля Сент и Угумон — места, где происходили отчаянные сражения.

— Дождь лил не переставая, — снова заговорил он. — Земля превратилась в жидкую грязь, в которой вязли орудия и еле двигались лошади. Наши солдаты вымокли и устали, но и французы были не в лучшем состоянии!

Герцог умолк на некоторое время, и Антея не решилась прерывать его.

— Потом мы узнали, — продолжал он, — что Наполеон сказал своим приближенным: «Пруссакам и англичанам еще несколько дней не удастся соединиться, и мы должны этим воспользоваться!». Поэтому он решил атаковать войска Веллингтона.

«Предстоящая битва, — сказал Наполеон своим генералам, — спасет Францию и войдет в мировую историю!»

— А когда началась сама битва? — спросила Антея.

— Примерно в середине дня состоялась отчаянная битва за Угумон, — ответил герцог. — Веллингтон всегда говорил, что только беспримерная храбрость солдат полка Голдстрим спасла битву под Ватерлоо.

— Затем ситуация на холме над Ля Сент обострилась, — продолжал он. — Но мы верили в счастливую звезду Веллингтона, ведь многие из нас были с ним в Пиренеях. Девяносто второй полк получил приказ выдвинуться вперед.

Герцог вздохнул.

— После битвы при Кватр Брасе в бригаде оставалось всего тысяча четыреста человек, но гордонский хайлендский и королевский хайлендский полки, а также сорок четвертый полк бросились в штыковую атаку на французов, которых было целых восемь тысяч, потом…

Он сделал паузу и потом продолжил:

— Гордонский хайлендский полк не смог преодолеть сопротивление превосходящих сил французов, его атака захлебнулась, но в этот момент в тылу у французов раздался сильный грохот — это всадники на огромных серых лошадях с громкими торжествующими криками буквально скатывались с горы.

— Это был Шотландский грейский полк! — едва слышно произнесла Антея.

— Они ворвались в дикую неразбериху атаки так, как этого еще никогда не делала британская кавалерия. При мысли о том, что среди этих отважных всадников был ее отец, глаза девушки наполнились слезами.

— Вслед за ними показалась тяжелая кавалерия, — продолжал герцог. — Когда горн протрубил сигнал атаки, я услышал, как кто-то крикнул: «На Париж!». Всадники хлынули лавиной, казалось, земля содрогается от топота лошадиных копыт!

Антея закрыла глаза.

Она видела перед собой лейб-гвардейский конный полк и полк королевских драгун в традиционных шлемах с гребнем из лошадиной гривы и плюмажами, выполненными по собственноручному рисунку принца-регента.

Она слышала, как они с грохотом врываются во вражеские ряды, французы не выдерживают натиска, разворачиваются и бегут!

Горны трубят команду сбор, но их никто не слушает!

В результате атаки были захвачены два знамени с орлами. Пятнадцать пушек из мощной наполеоновской батареи было выведено из строя, артиллеристы сидели на земле и плакали от бессилия.

— Но наша кавалерия продвинулась слишком далеко вперед, — пробормотала Антея, которая тысячу раз читала о битве при Ватерлоо.

— Вся долина была завалена трупами убитых французов, но наша кавалерия оказалась отрезанной от своих.

— И все-таки это была победа.

— Несомненная победа, несмотря на большие потери с нашей стороны, — сказал герцог. — Никогда еще кавалерии не удавалось нанести такой урон пешим формированиям.