— Как только он услышит эту чудесную новость, то простит тебя. Вот увидишь, — берет она меня за руку и сжимает ее, ища моей поддержки в своей задумке.

— Ох, не знаю, — сомнения овладевают мной, скручивая все внутренности в узел.

— Ничего не бойся, Стел. Ты же всегда боролась, ничего не боялась и шла напролом. Что стало с той Стеллой?

— Та Стелла окончательно запуталась, — глаза щиплет от слез, и Джулия, почувствовав мое состояние, притягивает меня к себе.

— Ну, ну, — гладит она меня по голове. — Все еще можно исправить, — успокаивает меня подруга, словно маленькую девочку.

— Я постараюсь, Джулс, — шепчу себе под нос. — Изо всех сил постараюсь.

— Вот и хорошо, — заключает она. — Помни, я с тобой, что бы ни случилось.

И я верю Джулии. Она всегда поддерживала меня, даже в самых трудных и безвыходных ситуациях. Неизвестно, как все сложится, она меня поддержит и будет моей жилеткой или сильным плечом, если потребуется.

* * *

— Мартин, привет. Это Стелла Картер, — говорю в трубку, когда тот отвечает на звонок.

— Ох, привет, Стелла. Как ты? — в его голосе слышится удивление и неловкость.

— Да, нормально, в общем. Я хотела с тобой поговорить о Николасе, — перехожу сразу же к делу. — Я никак не могу с ним связаться.

— Гм, — громко откашливается Мартин. — Знаешь, мне кажется, что это неудивительно в вашей ситуации. Мне сдается, что он попросту не хочет никакого общения с тобой.

Вот черт! Как же мне сейчас стыдно, что Мартин, кажется, в подробностях осведомлен о нашем с Ником расставании. Я краснею от стыда, как рак. Хорошо, что мы разговариваем по телефону, а не с глазу на глаз.

— Мне очень нужно с ним поговорить. Это очень серьезно и не касается лишь моих интересов либо желаний, поверь мне, — пытаюсь убедить его, что это не прихоть или моя очередная глупость.

— Ладно, что ты хочешь от меня? — спрашивает напрямую.

— Скажи, как мне с ним связаться. Это на самом деле очень серьезная тема для разговора, — Николас сменил номер мобильного телефона, поэтому это моя попытка узнать его новый номер.

— Давай я лучше передам ему, чтобы он связался с тобой. У тебя тот же номер? — понимаю, что он не скажет мне его новый номер телефона.

— Да, тот же. Мартин, скажи ему, что это на самом деле серьезно, иначе бы я ни за что не стала искать встречи с ним, — в очередной раз я акцентирую важность нашего разговора.

— Может быть, скажешь, в чем дело? — интересуется он.

— Не могу, это личное. Просто скажи Николасу, что это важно. Очень важно, — в сотый раз повторяю я и кладу трубку, закончив наш разговор.

Не знаю, было это хорошей идеей или нет обратиться к лучшему другу Николаса, но, возможно, что это сработает. Они очень близки, и Николас возможно послушает Мартина.

После разговора с Джулией я сделала миллион попыток, чтобы связаться с Николасом, но, как оказалось, это не так — то просто, хотя двадцать первый век на дворе. Все его контакты остались непробиваемы.

Он сменил адрес электронной почты. Я ему отправила письмо, но оно вернулось обратно, так как пользователь не найден.

Он сменил номер мобильного телефона. Мои звонки автоматически переводились на голосовую почту.

Я оставляла голосовые сообщения, но, полагаю, что ни одно из них не было им прослушано. Я могу его понять, потому что не так давно поступила с ним абсолютно также.

Я звонила ему на работу, но все звонки были только через секретаря, которому я оставляла миллион сообщений с просьбой передать Николасу, что я звонила. Я даже перезванивала, и секретарша меня заверяла, что передала о моем звонке мистеру Ланкастеру, и что тот обещал связаться со мной, но я знала, что это была вежливость и он мне ни в коем случае не перезвонит.

На домашний телефон не было смысла звонить, потому что Николас им не пользовался.

Заявиться к нему домой я не могла, потому что боялась, что он элементарно вызовет полицию, если увидит меня. Вариантов практически не было, но я была уверена, что что-нибудь придумаю. Мне же нужно ему сообщить о своей беременности.

У меня голова шла кругом от всех новых событий. Мне казалось, что я куда-то бегу, всё время бегу и не могу остановиться. Отчаяние и горечь меня сковали с ног до головы, не позволяя мне пошевелиться. Они словно шипы впиваются в мою кожу, оставляя на ней свои кровавые следы.

Я запуталась и потерялась в этом мире, страшась своих неудач прошлого и боясь возможных разочарований будущего. Я просто так больше не могу. Хочется подняться на крышу небоскрёба и расправить свои руки словно крылья, представив себя птицей — Феникс, и вдохнуть в легкие больше воздуха. Начать снова дышать. Начать заново жить и ничего не страшиться. Ведь жизнь — это не только радость, приятные переживания и любовь. Без боли мы никогда не смогли бы постигнуть счастья, потому что всё измеряется и познается в сравнении. Теперь я наверняка это знаю.

Да, я устала от человеческой непостоянности и предательства. От неискренних чувств и мнимой уверенности в своей правоте.

Как я хочу, чтобы мои проблемы и мучения испарились. Проснуться в один день и понять, что я больше не хочу себя мучить и загонять в угол.

Мне просто нужно охладить свой пыл и остановиться, прекратить страдать. У меня все есть — семья, моя любимая маленькая малышка Райли, любимый мужчина, который совсем не знает о том, что он любим и дорог мне как никто другой на свете. Также, как и моя дочь. Это два самых любимых человека, с которыми я хочу остаться навсегда вместе и быть счастливой. Мне просто нужно научиться быть счастливой, ведь я просто потеряла эту способность, благодаря всевозможным предательствам, что выпали на мою судьбу.

А также теперь во мне растет новая жизнь, которая наполняет меня, а также растет и питается за счет моих сил. По этой причине мне следует перестать жить в негативе. Мне нужно остановиться. Перестать страдать и выстрадывать свою жизнь.

Так больше не может продолжаться.


Глава 42. Простые истины

Стелла


— Мам, а почему Николас больше не приходит к нам? — спрашивает застенчиво Райли, прерывая мое задумчивое, замороженное состояние.

— Понимаешь, милая, — пытаюсь я что-нибудь придумать на ходу. — Он уехал в командировку. Очень надолго, — добавляю, чтобы у дочери не было уточняющих вопросов. Я просто не знаю, как ей рассказать про наш разрыв. Она просто к этому не готова, все произошло слишком быстро, и в этом виновата только я сама.

— Понятно, — только и говорит она, сложив руки за спиной и опустив голову вниз.

— В чем дело, солнышко? — привлекаю Райли к себе, чтобы обнять. Она чем-то обеспокоена, что очень несвойственно для моего ребенка. Она растет так быстро, и каждый день становится чуть взрослее и смышленее. Ей всегда удается меня удивить.

— Я соскучилась по Николасу, — протяжно говорит она. — Боялась, что он больше никогда не придет к нам.

— Почему ты так подумала? — беру я ее за подбородок и обращаю ее взгляд к себе.

— Просто он давно к нам не приходит. Думала, что вы могли поругаться, — неожиданно выдает мое чадо. Я удивлена, что мое чадо так чувствует мое состояние и мое беспокойство. — Я скучаю по нему, люблю с ним вместе складывать пазлы, — грустно говорит дочь.

— Не переживай, детка, вы еще успеете сложить с ним много новых красивых картинок, — зачем-то я вру своему ребенку. Я ненавижу себя за то, что стала обрастать ложью перед близкими людьми. Я такая жалкая, что мне тошно от этого.

— Мама? — заглядывает дочь мне в глаза. Ее карие глазенки так пронзительно смотрят на меня. — А может Николас жить с нами и стать моим папой? А? Он же очень хороший, с ним так весело, — неожиданно ее губы изгибаются в легкой улыбке, а я лишь удивленно вздымаю брови и широко раскрываю глаза. Райли удивляет меня все больше и больше, притом, что она никогда не была застенчивой передо мной, всегда делилась своими размышлениями.

— Что ты сказала? — уточняю, надеясь, что я неверно расслышала, или мне показалось.

— Хочу, чтобы Николас стал моим папой, — повторяет она снова, немного озадаченно сдвинув свои бровки.

У меня начинает все клокотать внутри. Все, наверное, вокруг меня давно уже поняли, что расставшись с Ником, я совершила самую большую глупость на земле. Даже слова моего ребенка сейчас это знак для меня. И никак иначе.

Я прижала Райли к себе, и из моих глаз побежали одинокие слезы, оплакивающие мою утрату.

Последние недели, недели без Николаса, у меня складывается ощущение, что время бежит слишком быстро, просачиваясь сквозь мои пальцы и убегая неизвестно куда. Словно я что-то упускаю и не успеваю ничего ни разглядеть, ни увидеть, ни даже сделать единого вздоха. Словно все это не со мной, и каждую секунду я живу чужой жизни.

Это было так больно — потерять его, и больше никогда не обрести. Словно я наполовину стала пуста — я сама себя лишила силы и выбила почву у себя из — под ног. Зачем я так поступила? Зачем я лишила счастья себя и свою дочь?

Ведь, получается, что я ничуть не лучше Кевина, если поступаю точно таким же образом, пытаясь убежать от всего и боясь посмотреть правде в глаза. Я поступаю точно также, как он. Я просто омерзительная сама себя, до боли во всем теле, до боли в сердце и в душе.

Как я могу лишить жизни невинное существо, которое еще не родилось? Как я могу лишить его возможности даже не родиться на этот белый свет? Какое у меня право?

Как я могу лишить возможности увидеть своего ребенка человека, который даже не знает о том, что он может стать отцом? Ведь он ведь даже не знает о такой возможности.

Боже, что же я делаю? Что же я делаю с нашими жизнями? Что же я делаю со своей жизнью?