Сердце Жюно было переполнено чувствами, которыми просто необходимо поделиться с другом; однако Бонапарт давно уже знал секрет приятеля: Жюно был безумно влюблен в Полетт Бонапарт. Его молодая пылкая душа не устояла при виде столь очаровательного создания, каким была Полетт. Он любил ее страстно, самозабвенно, исступленно; его секрет уже через неделю стал известен генералу. Честь Жюно приказывала ему признаться, раз уж рассудок не помешал влюбиться.

Бонапарт не ответил ни «да», ни «нет» на предложение молодого офицера. Он утешал его и уверял, что Полетт охотно станет его женой, как только тот сумеет обеспечить ей не богатое, нет, просто достойное положение и содержание, что позволит хотя бы не плодить несчастных детей, обреченных на бедность.

В тот вечер, о котором я вам уже рассказывала, Жюно, ободренный словами самого Бонапарта, был настойчив, как никогда, и показал письмо, полученное накануне от отца. Господин Жюно-старший сообщал сыну, что ничего не может выделить ему в данный момент, но что со временем его доля наследства составит двадцать тысяч франков.

— Значит, я буду богат, — говорил Жюно Бонапарту, — ведь получу по меньшей мере тысячу двести ливров годового дохода. Мой генерал, уверяю вас…

Бонапарт слушал Жюно очень внимательно, был весьма участлив и высказал свое мнение.

— Я не могу написать матери и рассказать ей о твоем предложении, — объяснял он Жюно. — Конечно, когда-нибудь у тебя будет эта рента, но сейчас ты беден, у тебя нет ничего. Черт побери, твой отец прекрасно себя чувствует и заставит долго ждать обещанных денег! Короче говоря, сейчас ты владеешь лишь собственными лейтенантскими эполетами. А у Полетт и того нет. Так что подведем итог: у тебя ничего, у нее тоже ничего, а в сумме… Ничего! Значит, вы не можете сейчас пожениться. Подождем. Возможно, наступят лучшие времена, друг мой…»

Жюно вернулся домой с тяжелым сердцем. Он даже не подозревал, что вышел сухим из воды и что крайняя скудость его доходов позволила ему избежать участи стать в один прекрасный день самым великим рогоносцем в нашей истории…

ЛЕГКОМЫСЛИЕ ПОЛИНЫ БОНАПАРТ СТАНОВИТСЯ ПРИЧИНОЙ КАТАСТРОФЫ В САН-ДОМИНГО

Если бы она была серьезной женщиной, ее мужа никогда, не отправили бы в Сан-Доминго.

Г. Флейшман

После 9 термидора Петиция с детьми лишились покровительства Наполеона, смещенного со своего поста, и вынуждены были вернуться в Марсель, в маленький грязный гостиничный номер.

Полина вновь встретилась с подростками Старого порта, их жадными горячими глазами и нескромными жестами. Очень скоро она забыла красивых офицеров, ухаживавших за нею в замке Салле…

Но после Вандемьера все опять переменилось. За подавление бунта парижан Бонапарт был назначен главнокомандующим внутренней армией Парижа и снова мог посылать деньги семье. Теперь Полина получила возможность сменить свои поношенные платья и рваные чулки на более элегантные туалеты.

Именно в этот момент в Марсель в качестве комиссара Директории прислали некоего гражданина Станисласа Фрерона, за два года до этого наводившего ужас на Канебьер.

Этот человек, о котором даже революционеры говорили, что «он обессмертил преступление», был самым омерзительным негодяем и прохвостом. Что не мешало ему изображать щеголя и бегать за юбками с видом самодовольного хлыща.

Фрерон навестил семью Бонапартов, с которыми познакомился еще в 1793 году, и ему легко удалось покорить Полину и стать ее любовником. Фрерона восхитили неисчерпаемые возможности темперамента молодой девушки. И он решил жениться на ней.

Обезумев от радости, Полина перестала скрывать их связь, чем шокировала даже самых отпетых скептиков. Вот что писал об этом Баррас: «Она жила с Фрероном как супруга. Они вместе появлялись на публике, в театре, и их близость казалась не совсем уместной даже при наших довольно вольных нравах».

Однако у Наполеона были насчет сестры совсем другие планы. И он отверг Фрерона, как прежде отставил Жюно.

Узнав о решении брата, Полина пережила тяжелый нервный срыв. Потом она решила убедить драгоценного Станисласа, что ничто никогда не сможет их разлучить. Исполнению задуманного мешало то, что она не умела ни читать, ни писать. Девушка решила эту проблему, попросив своего брата Люсьена написать письмо под ее диктовку.

Вот это письмо:

«Нет, Поллет не может жить вдалеке от своего нежного друга. Пиши мне часто и изливай свое сердце нежной и верной возлюбленной… Ах, мое сокровище, свет моих очей! Как я страдаю в разлуке с тобой! Моя драгоценная надежда, мой кумир, я верю, что судьбе в конце концов надоест преследовать нас. Все, что я делаю, я делаю только ради тебя. Люблю тебя навсегда, навсегда, божество мое: ты мое сердце, мой нежный друг, Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю, мой драгоценный возлюбленный».

Станислас был сыном того самого Фрерона, о котором Вольтер написал свое знаменитое четверостишие:

Прогулкой по долине увлечен,

Змеею был укушен Жан Фрерон.

И как вы думаете, что затем случилось?

Змея подохла — отравилась.

Фрерон показал этот «крик любви» Наполеону. Но Корсиканец остался непреклонным, и Полина вынуждена была отказаться от мысли стать женой «своего нежного Станисласа»…

Как остроумно заметил Анри д'Альмерас: «Она страдала несколько месяцев, а утешалась всю жизнь…»


Чтобы помочь Полине забыть горе, Наполеон пригласил ее в Милан, где был их первый с Жозефиной двор. Девушка приехала в Ломбардию в начале 1797 года и в компании молодых офицеров окунулась в атмосферу балов, праздников и музыки. Ухаживания молодых людей были скорее земными, чем утонченными.

«Однажды вечером, — свидетельствует автор „Скандальной хроники“, — во время приема во

дворце Сербеллони, какой-то лакей, привлеченный движением за занавеской и считавший, по-видимому, что виной тому был сквозняк, решил закрыть окно… Он был поражен, обнаружив в амбразуре окна Полину с задранным подолом и молодого пылкого лейтенанта, доказывавшего ей свою страсть…»

Эта история вызвала маленький скандальчик и привела в ярость Бонапарта.

Безудержный темперамент Полины начинал беспокоить его, и он решил срочно выдать сестру замуж.

Одно событие ускорило приведение в исполнение его плана.

В Милане Полина вновь встретилась с Виктором-Эммануилом Леклерком, молодым офицером генерального штаба, с которым была когда-то в Антибе в весьма близких отношениях.

Она немедленно стала его любовницей. Безумно увлеченная этим мальчиком, который к тому же внешне очень напоминал Наполеона, она улучала любой момент, чтобы затащить его под лестницу, за живую изгородь, в стенной шкаф, кладовую для инструментов или просто в кусты, чтобы «кое-чем там заняться»…

Как-то вечером Бонапарт весело беседовал с ними в своем рабочем кабинете, и в этот момент секретарь принес ему пухлую папку с документами.

— Прошу меня извинить, — сказал будущий император, — но это очень срочно. — И он погрузился в бумаги.

Несколько минут любовники сидели молча. Потом Полина, всегда испытывавшая зуд «в самом неудобном месте», жестом позвала Леклерка за ширму, стоявшую в углу комнаты. Молодой офицер согласно кивнул, и они на цыпочках исчезли за ширмой.

Бонапарт, совершенно поглощенный работой, ничего не заметил. Внезапно он поднял голову: странный шум, доносившийся из глубины комнаты, привлек его внимание. Он подбежал к ширме, потянул ее на себя и нашел сестру с лейтенантом «лежащими на ковре и с упоением предающимися любви».

На этот раз Наполеон даже не рассердился.

Надо заметить, что Леклерк был вполне подходящей для Полины партией. Сын богатого владельца мельниц из Понтуаза, он получил прекрасное образование, и его военный талант давно привлек внимание Наполеона.

— Раз вы так любите друг друга, что ж, вы поженитесь, — сказал корсиканец.

Несколько смущенные, любовники поднялись и отправились готовиться к свадьбе…


Обручение ничуть не изменило поведения Полины. Девушка вела себя так же вызывающе, как прежде, и друзья ее будущего мужа пользовались этим, совершенствуя любовное образование Полины.

Кокетливая, озорная, импульсивная и очаровательная — все мужчины обожали ее. А она, снедаемая настоящей жаждой удовольствий, позволяла ласкать себя всем и каждому…

Поэт Антуан-Венсан Арно, будущий член Французской академии, оставил нам весьма выразительный портрет Полины того времени. Послушаем, что он пишет:

«За обедом меня посадили рядом с Полетт. Она помнила меня по Марселю и вполне мне доверяла, зная, что я близок с ее будущим мужем. Вела она себя со мной, как со старым знакомым. Эта женщина соединяла в себе почти совершенную красоту с весьма сомнительными моральными качествами, она была самым очаровательным, но и самым неразумным существом на свете. Воспитанная хуже любой пансионерки, она без конца болтала обо всем и ни о чем, перебивала самых важных гостей, показывала язык своей невестке, когда та не могла этого видеть, толкала меня коленом, если ей казалось, что я не оказываю ей достаточного внимания. Ее брат бросал на нее время от времени убийственные взгляды — именно так он обычно призывал к порядку провинившихся. Но на Полетт это не производило ровным счетом никакого впечатления — минуту спустя все начиналось сызнова, так что весь авторитет генерала Итальянской армии разбивался о взбалмошность девчонки».

Маленькой девчонки с ослепительной улыбкой, которая превратит свою жизнь в самую неистовую вакханалию.


Венчание состоялось 14 июня 1797 года в часовне в Монтебелло.

Полина была безумно влюблена в своего мужа и так радостно улыбалась после венчания, что добрые граждане предсказывали им безоблачное счастье.

И конечно, как всегда, ошиблись. Обосновавшись в Париже, на улице Виль-л'Эвек, новоиспеченная госпожа Леклерк, восхищенная знакомством со столицей, начала так нежно и пылко посматривать на молодых щеголей, что нетрудно было догадаться о ее аппетитах.