Ромена схватили поздним вечером. Он вышел из машины и от радости тер руки, представляя, в каком из помещений держат Элизабетту и детей. Для уверенности потрогал пистолет в кармане, а в голове сочинял речь. Последняя фраза было такой – «десять лет я учился стрелять, чтобы с первого раза попасть в своих врагов».

Мучить детей и племянницу он хотел несколько часов, и воображение рисовало, как он рассказывает историю, побудившую к мести и депрессии музыканта, лишившегося семьи навсегда.

Ромен поднял голову, чтобы солнце подпитало его энергией и уверенностью. В начале года он думал, что убийство поручит редактору, но ему захотелось увидеть глаза беспомощной Элизабетты, когда он будет убивать ее детей. В планах Ромена был именно такой порядок, он хотел видеть ее мучения и, думая об этом, он открыл дверь на базу. Было темно, тихо и пахло сыростью. Некое предчувствие подобралось к ногам, пробежал легкий холодок, но тут же исчез. Ромен оглянулся и двинулся дальше, вперед.

И тут на него набросились, он и опомниться не успел. Трое охранников Клауса повалили Ромена на пол, и он заплакал от отчаяния. Мэтью Саммерс предал его, позвонил и уверенно сообщил, что дети и королева на базе. Ромен повелся и приехал. На территории царила тишина и спокойствие. Предательство стало неожиданностью. Мэтью Саммерс не мог знать до конца, что он на самом деле задумал.

– Все, – кто-то сказал из трех прижимавших его к полу. – Осторожно, в кармане пистолет.

– Кончайте с ним и закопайте поблизости, – решительно приказал Клаус, поднял голову Ромена за волосы и увидел, что пустые и безжалостные глаза наполнены яростью. – Он давно исчез для всех, пусть так и будет.

– А что с ними делать?

Клаус обернулся. Мэтью Саммерс понял все и сердце его похолодело. Клаус махнул рукой и вышел на улицу. Он потер руки и сел в машину, припаркованную за базой. Элизабетта наделила его особыми полномочиями, с сегодняшнего дня он мог делать все, что заблагорассудится. В планах отца был честный суд и наказание. Клаус решил устранить проблему более надежно. Он завел мотор и услышал пять выстрелов. Отцу и Элизабетте Клаус собирался подробно описать борьбу между охранниками, Роменом и остальными, чтобы оправдать убийство похитителей.


Кларисса выглянула в окно и увидела людей, живущих обычной жизнью и идущих по вымощенным плиткой тротуарам. Мальчишки дурачились, девочки смеялись, а мужчины постарше обнимали дам сердца, один даже вытащил букет роз, который старательно прятал минут пять. Его дама была счастлива и удивлена. Клариссе захотелось испытать точно такое же счастье. Она перевела взгляд на Элис и Эдди. И заботиться о собственных детях. Семья, своя, самая настоящая – вот чего ей хотелось.

Там, в запертой комнате пронеслась ее жизнь – она вспомнила, как окончила Городской педагогический Университет, как обивала пороги престижных частных и государственных школ – молодую выпускницу принимать в штат без рекомендаций никто не желал. Работа преподавателя считалась востребованной. Школы находились на попечении королевы. Учителям платили достойное жалование, а за выслугу предоставляли жилье и социальные выплаты.

В отчаянии Кларисса позвонила Энни, дочери соседей ее родителей. Она знала, что девушка служит у королевы, и она может помочь. Кларисса, конечно, не призналась, что зла на весь мир, ей отказали в очередной школе, а возвращаться в маленький городок не хотелось. Энни выслушала причитания бедной девушки и сказала, что может помочь устроиться на работу, ответственную и хорошо оплачиваемую. По традиции именно ей предстояло воспитывать наследников. Помощь в лице Клариссы была бы существенной. Она тут же согласилась и пока не жалела. Через несколько лет Кларисса занялась воспитанием Эдди и Альберты без помощи подруги, а Энни сопровождала их мать.

Кларисса вздохнула. Машина пронеслась через Южный Город. Недалеко гремела музыка с Фестиваля и яркий свет мелькал на небе. Водитель Клауса свернул на улицу, которая привела их к воротам Резиденции. Свет зажгли на трех этажах. Как только машина остановилась на территории, Эдди выбрался на дорожку. Затем Элис, следом Кларисса. На пороге стояла Элизабетта. Она взяла сына за руку, осмотрела, опустившись на колени, и повела в дом. Она прижимала его, целовала в макушку и трепала волосы. Эдди не знал, как выбраться и убежать в комнату смотреть пропущенные эпизоды любимого сериала про подростков танцевального колледжа, которые он хотел показать Элис.

– Мы скоро, – сказал он маме, взял Элис за руку и повел к лестнице. Элизабетта хотела, чтобы сын пошел с ней в столовую, Эдди сказал, что есть не хочет. Он отпустил Клариссу отдыхать и попросил маму не ругать няню, она пережила больший стресс. Элис поддержала Эдди.

Тут она вспомнила о письме Эрона Конли, достала конверт и распечатала.

«Дорогая Бетт.

Кеннет Пен… он был у меня и рассказал, что ты «выбрала» его. Я слишком похож на твоего мужа. Всегда в сомнениях и поиске … Что ж пусть будет так. Ты знаешь, что я вдовец и бездетен. Завещаю Лесную Корпорацию Анри … и стул … Вдвоем вы справитесь … Скажи мужу, что я не мог поступить иначе. Пообещай мне…

Ты спросишь, почему дал усомниться в себе? Поясню. Я должен был отвести подозрения от тебя, Анри, профессора и группы, которую сформировал. «Они» … после того, как я заступился … уличили нас в сговоре. Совет – будь осторожнее. В каждом слове они ищут «злой умысел», направленный против идей Леона Андре. Не знаю, когда встретимся лично, но я должен выговориться сейчас, объяснить. Если не сердишься, напиши мне. Буду с нетерпением ждать ответ…

С уважением, Эрон».

Элизабетта смяла письмо и спрятала в карман, затем приподняла крышку супницы и наполнила тарелку едой, подумав:

«Впервые за день можно и поесть нормально».


Она стояла перед зеркалом, закрепляла выпавшие локоны невидимками и напевала веселую, шутливую песню из любимого мультфильма Альберты. Заметив его, обернулась и повисла на нем, упав в объятия. Анри слегка покачнулся, но устоял.

– Привет, – сказал он и поцеловал ее.

– Альберту уложил? Уснула? – спросила она.

– Да. У нее столько впечатлений после выступления. Мон удивил нашу дочь. Эдди, как он?

– Спит, – сказала Элизабетта и усадила на кровать. Анри мельком удалось увидеть выражение ее лица. Шутливость и веселость сменилась задумчивостью. Она открыла ящик и протянула вскрытый конверт с письмом Эрона Конли.

Анри выглянул в окно. Темнота и пустота. Черная. Зияющая. Элизабетта погасила свет, оставив два ночника на туалетном столике. Она … Смотрела на него и умоляла, а он боялся строить догадки и предполагать.

– Читай, – приказала она и сжала его руку.

– Что это?

– Письмо Эрона.

– Просто скажи, что он хочет, – попросил Анри и отложил конверт в сторону.

– Ты его наследник – «Лесной Магнат» и «третий справа». Эрон так захотел. Ты должен пойти со мной. И выбора у тебя нет. Они знают… Они хотели этого…

Тут она поднялась и вытянула руку. Он смотрел на нее. Такая знакомая и далекая. Он знал, куда она собралась вести его. Темнота… Тошнило… Неужели так сложно? Нет. Он не сопротивлялся. Встал. Коснулся влажной ладони жены, и она вывела его в тускло освещенный коридор особняка на Острове. Вдалеке Анри увидел силуэт Клауса со светильником. Сын Эдварда стоял у портрета Леона Андре.

– Куда мы идем? – спросил он.

– Узнаешь, – ответила Элизабетта, махнула рукой, и Клаус сдвинул портрет.

Анри увидел створки лифта. Клаус нажал на красную кнопку. Где-то внутри стены раздался шум и гул. Рука Элизабетты от волнения задрожала, но она как могла старалась сохранять внешнее спокойствие.

– Я могу отказаться? – спросил Анри.

– У тебя нет выбора, идем, – ответила она и втолкнула в лифт. Клаус вошел последним. Анри наблюдал, как створки медленно закрываются. Он вновь ощутил чувство тошноты и вдруг подумал о детях. Стало интересно, думает ли о них Элизабетта, что им уготовано?

– Прошу, – хриплый голос Клауса оглушил его. Он мгновенно очнулся. Элизабетта крепко сжала ладонь.

– Иди за мной и ничему не удивляйся, – попросила она.

Створки лифта раскрылись. Анри увидел большую комнату без окон, овальный стол по центру, сидящих вокруг него людей и два свободных стула. Одинокая лампа на потолке ярко горела и освещала пространство. Советники смеялись, спорили, а один их сидящих на дальнем стуле напомнил остальным, что «тринадцатый по центру» задерживается.

Вдруг стало тихо. Анри увидел Кеннета Пена, отца Элизабетты и многих других. Он знал их. Видел на приемах. Роджер, мужья Мэгги и Мадлен … Они восхищались ими. Элизабетта опустилась на стул с номером тринадцать, а он встал рядом и смотрел то на лампу, то на жену, то на советников.

– Мы возражали желанию «третьего справа», – сказал второй слева. – Но он доходчиво объяснил, насколько выгодно держать вас на виду, мистер Анри. Ваша активная деятельность противоречит идеям овальных заседаний. – продолжил советник, затем громко засмеялся, а Анри стало противно. Он посмотрел на побледневшую Элизабетту. Ему вдруг захотелось схватить ее за руку и увести, подальше. Большие игры не для них…

– Начнем с первого посвящения, как только официально унаследуете лесную корпорацию. «тринадцатый по центру» объяснит правила.

– А если я откажусь?

Элизабетта тяжело вздохнула. Советники переглянулись и зашумели.

– Вы сделали свой выбор, обручившись с ней, – сказал первый справа. – За вами необходимо наблюдение, иначе … думаю вы поняли … Поговорите с женой, она объяснит, если подумали о другом…

– Я поручу вашему брату подготовить необходимые бумаги как можно быстрее, – сказал пятый слева. – Мы не можем ждать.

Вдалеке мелькнуло зловещее лицо Кеннета Пена. Он улыбнулся, моргнув правым глазом и Анри отвел взгляд.

В спальне ему захотелось обсудить решения советников с Элизабеттой. Она пожаловалась на головную боль, смяла подушку, легла в постель и погасила свет, а утром пригласила на прогулку к морю. Она надела любимый сарафан цвета морской волны и соломенную шляпу, а он только и мог любоваться ей, чтобы забыть… Звонил Мон, Веста … Фелл… Он и не знал, как сообщить, что студия больше не будет работать «открыто». Сказал, что вернется в Город и соберет собрание руководства. Элизабетта по-прежнему избегала разговора. Как только он пытался спросить, она тут же замечала, что Альберта близко подошла к морю, а Эдди и Элис отстают.