Встретиться договорились в ресторанчике рядом с Юлиной работой. У Вадима резко испортилось настроение, поскольку теперь видеться с ней ему хотелось даже меньше, чем до начала разговора. Но это была последняя возможность хоть как-то прояснить ситуацию.


Юлька задумала страшное. На пороге тридцатилетия она сделала невероятное открытие: все мужики подлецы, и для того, чтобы существовать спокойно, надо вычеркнуть их из своей жизни. Она не была уверена, что сможет вычеркнуть Сергея, несмотря на измену. Но в любом случае решать за Аню она не может. Пусть подруга сама думает, нужен ли ей этот похотливый павиан.

Выйдя в коридор, она хищно окинула взглядом группку куривших сотрудников. Небольшая мужская компания что-то оживленно обсуждала, сбившись в галдящую стайку. В центре топтался Леша с толстым глянцевым изданием в руках.

– У кого есть мобильник с фотокамерой? – сурово без предисловий спросила Юлька. Ей было не до сантиментов, тем более что мужики теперь были для нее низшими приматами, на которых не стоило тратить время и нервы. Их надо только использовать для своих целей.

Таких трубок оказалось аж четыре штуки.

– Подозрительно быстро растет благосостояние наших трудящихся, – злобно сообщила она собравшимся.

Мужики опасливо захихикали. Обычно секретарша в их компанию не лезла, смущалась, когда к ней обращались, и вообще была достаточно лояльна к окружающим.

– Юль, у тебя проблемы? – неуверенно поинтересовался Леша.

– А что? Желаешь помочь? – подбоченилась бывшая скромница.

– Если не укусишь, то я бы помог, – попробовал пошутить местный Казанова, но тут же прикусил язык, ошпаренный ее презрительным взглядом.

– Солнышко, рановато для климакса. Что ты на людей кидаешься? – добродушно улыбнулся Кирилл Федорович, старейший сотрудник, болтавшийся на должности консультанта и разгадывавший в рабочее время кроссворды.

– Мне нужна трубка на время обеда. Кто даст? – Вопрос был похож на приказ, поэтому счастливые обладатели навороченных мобильников покорно протянули ей свои аппаратики. С одной стороны – секретарь никто, девушка, стоящая на иерархической лестнице чуть выше уборщицы и поварихи, с другой стороны, она правая рука директора, поэтому ссориться с ней чревато последствиями.

Юлька выбрала оптимальное сочетание: программиста Андрея и его мобильную камеру. Андрей мог доходчиво объяснить, как пользоваться необходимой функцией, и не вызывал особого отвращения.

Идея, которая пришла ей в голову, была крайне глупой: Юлька решила довести Вадима до интима и в ответственный момент заснять кобелирующего жениха на фотоаппарат, чтобы затем анонимно переслать картинку Ане. Глупой идея была потому, что надеяться на стриптиз Вадима в ресторане было крайне наивно. Кроме того, сама Юлька ни за что не смогла бы переслать фотографию, и пришлось бы опять прибегнуть к чьей-то помощи, поскольку отправлять этот шедевр с телефона Андрея было нельзя. Чтобы аноним так и остался анонимом, надо было осуществить операцию через Интернет. Но в голове несчастной Юльки была такая каша, что продумывать свои действия и более-менее внятно их планировать она была не в состоянии. Образ малолетней любовницы собственного мужа занимал все ее сознание, размазав по краям все остальные мысли. Извилины сплелись вокруг размышлений о раскрашенной мордочке то ли школьницы, то ли пэтэушницы и пытались дорисовать остальные детали, отсутствовавшие на снимке. Игривое сознание наделяло неизвестную счастливицу роскошными формами и потрясающим интеллектом, приводя Юльку в бешенство и отчаяние.


На самом деле все было намного проще. Причины наших бед кроются в нас самих. Зачастую мы впадаем в пессимизм и наполняем ситуацию негативом, раздувая мелочи и додумывая несуществующие детали.

Девушку на фотографии звали Диана. Одна из старых подруг Тамары Антоновны, Римма Аркадьевна, зная, что у нее сын – владелец бизнес-центра, попросила по старой дружбе пристроить внучку на хорошее место. Дамы попили чайку, повспоминали былое, а на прощание Тамаре Антоновне была выдана фотография девушки. Будучи крайне обязательным человекам, она в тот же вечер передала фото Сергею и кратко обрисовала ситуацию. Поскольку у него пухла голова от собственных проблем, то, положив карточку в портмоне, он тут же благополучно забыл о маминой просьбе. Но Тамара Антоновна, чувствуя себя достаточно неловко перед подругой, регулярно напоминала забывчивому отпрыску о необходимости выискать для барышни вакансию.

Диана родилась в небольшом селе, по неизвестно чьей прихоти получившем гордое название Могиловка. Отец пил, мать страдала и с утра до ночи кляла свою судьбу, а девочка росла, как сорняк в поле. Школа была только в райцентре, учителей не хватало, к тому же расписание автобуса, соединявшего далекое сельцо с замызганным райцентром, зависело исключительно от количества выпитого водителем накануне: мало выпил, приедет вовремя, норму – опоздает, перекрыл допустимый предел – лежит дома, лечится, рейсы отменяются. Диана уже с шестого класса начала прогуливать, обнаружив, что пиво вкусное, курение сигарет взрослит, а мальчишки умеют не только драться. Единственной отрадой для девочки были поездки к бабушке, жившей в городе. Римма Аркадьевна подсуетилась и выбила для внучки теплое место в ПТУ. Брать девочку не хотели, поскольку у нее не было городской прописки. Бабушка, немыслимо извернувшись и потратив все «гробовые» сбережения, договорилась о том, что внучку фиктивно пропишут в общежитии, а жить Дианочка будет в другом месте, то есть у нее. Прописать девочку к себе в коммуналку Римма Аркадьевна не могла. В паспортной службе ей долго и путано объясняли про санитарные нормы, метры, положения, распоряжения и прочие недоступные ее сознанию вещи. Заканчивая школу, Диана усвоила одно: если она не вырвется из этого захолустья, то быть ей всю жизнь дояркой на ферме, жить без горячей воды, бегать зимой в сортир на огороде и по выходным торчать в грядках. Перебрав в уме имеющихся в наличии женихов и взвесив свои скромные шансы, она поняла, что все более-менее выгодные партии достанутся не ей. А лучшее, на что она может рассчитывать, хилый болезненный Колька, с трудом удерживавшийся в каждом классе в связи с редкостной тупостью. Он не был хулиганом или драчуном: тихий, безобидный сын местных алкашей, он мог бы составить счастье непритязательной девушки, поскольку пить не мог, курить даже и не начинал по причине отсутствия денег на сигареты, а бить жену никогда бы не отважился. Но Диана, насмотревшись мыльных опер, в обилии крутящихся по всем трем программам, доступным в Могиловке, страстно мечтала о другой жизни. В мечтах она давно уже жила в параллельном мире и, чтобы превратить фантазии в реальность, готова была на все.

Мама, провожавшая ее, жалобно моргала красными заплаканными глазами и шептала:

– Только не возвращайся сюда. Найди городского, любого, пусть даже самого убогого, выйди замуж, пропишись, потом разведешься, разменяешься и будешь сама себе хозяйка.

Это трогательное напутствие мать начала повторять еще неделю назад, зациклившись на своем замечательном плане и твердо решив вбить его в голову своей неопытной дочери. Когда-то сама она не послушала маму и вышла замуж за красивого здорового парня. Тогда будущее представлялось безгранично счастливым и беззаботным, а жизнь в деревне – полной романтики. Красивый парень быстро спился, превратившись в лысеющего неопрятного мужика, работа на ферме оказалась совсем не такой привлекательной, как ее расписывал председатель, на обещанную селу котельную постоянно не хватало денег, а водопровод был в колодце. С тоской вспоминая город, она смирилась с тем, что ничего уже не поправишь, и надеялась только на то, что дочь окажется умнее и не пойдет по ее стопам.

Как обычно, советы матери, в понимании Дианы, сильно отставшей от жизни, слушались вполуха. Она не собиралась следовать столь сложному плану и довольствоваться жалкими метрами городской жилплощади: Дианочка хотела все и сразу. В длинных и запутанных киноисториях простушки вроде нее сплошь и рядом натыкались на шикарных принцев и переезжали жить в богатые особняки с прислугой и фонтанчиками в холле. Сравнивая себя с этими Золушками, Диана каждый раз приходила к мнению, что она, безусловно, лучше.

Приехав к бабушке, она первым делом объяснила жильцам обширной коммуналки, кто в доме хозяин. Трудное детство и безрадостная юность закалили девушку, воспитав настоящего бойца. Диана была невысокой и крепенькой. Короткие ножки уверенно стояли на земле, поддерживая мощную квадратную фигуру. Грудь четвертого номера была ее гордостью, именно благодаря этому достоинству Диана имела успех у парней. У кого-то были красивые ноги, у кого-то волосы, а у нее шикарный бюст. Большие одухотворенные глаза и возвышенность натуры в их местности не котировались. Поэтому, обладая маленьким круглым носиком, крохотными блекло-серыми глазками и редкими волосами, добитыми местной парикмахершей, вознамерившейся осуществить процесс химической завивки, Диана чувствовала себя вполне сносно, уяснив, что мужчины предпочитают женщин, которых есть за что взять. Этот вывод она сделала на основании своего многолетнего опыта общения с сельскими ухажерами.

Своим примером девушка лишний раз опровергала все учения о наследственности. Каким образом у интеллигентной и тихой Риммы Аркадьевны уродилась такая внучка, можно было объяснить только тем, что главную роль в становлении характера играют не гены, а окружение. Бабушка, жившая в большой коммунальной квартире на пять семей, никогда не склочничала с соседями, не подсыпала в кастрюльки соду, не гасила в туалете свет, когда кто-то шуршал там газетой, и не делала замечаний чужим гостям, которые давали неправильное количество звонков в дверь.

Приезд Дианы был равносилен революции в отдельно взятой маленькой общине. С автобусного вокзала она летела, как на крыльях. Начало новой жизни, яркие огни, глянцевые щиты, музыка, все это резко контрастировало с Могиловкой, жизнь в которой замирала после семи вечера в связи с экономией электроэнергии. Взбежав по лестнице к знакомой двери, обклеенной старым потрескавшимся дерматином, она навалилась на звонок. У бабушки Диана не была почти три года, изредка перезванивалась со старухой. Для этого приходилось бегать в сельсовет и упрашивать, чтобы дали позвонить. Но это было намного лучше, чем писать письма. Писать Диана не любила, тем более что у бабули была отвратительная привычка красным карандашом исправлять многочисленные ошибки и при встрече вываливать накопленные листочки перед внучкой, объясняя правила. Девушка налегла на звонок и не отпускала кнопку до тех пор, пока дверь не распахнулась.