На пороге стояла маленькая тощая тетка. Голову ее украшал ярко-розовый тюрбан, сооруженный из махрового полотенца. Морщинистое личико старой обезьянки тут же сложилось в гримасу крайнего неудовольствия. Несмотря на то, что Диана довольно давно не была в городе, тетку она узнала сразу: главная местная скандалистка Раиса Николаевна. Если раньше Диана по причине юного возраста и нежелания портить отношения с жильцами отмалчивалась, то теперь ситуация изменилась коренным образом.

– Это еще что за явление? – завопила Раиса Николаевна. – Нет, вы только гляньте на это чучело! Здесь тебе не Тверская, ошиблась городом, дорогуша!

– Щас как дам по тыкве, – ласково ответила ей Диана. – Закройся и отползай. Выходить из конуры будешь по моему разрешению, поняла, кикимора?

Глаза у Раисы Николаевны округлились, она начала хватать ртом воздух, набирая полные легкие для звуковой атаки, но Диана неожиданно ткнула ее крепким пальцем в солнечное сплетение и, улыбнувшись группе поддержки, нарисовавшейся на заднем плане, поделилась с новыми соседями небольшой частью своего словарного запаса. В заключение она отвесила Раисе Николаевне легкую затрещину, от чего у последней слетел тюрбан, предъявив собравшимся жидкие мокрые волосенки.

– Милиция! – не сдавалась Раиса. – Грабят, убивают!

– Красиво кричишь. – Диана аккуратно взяла тетку за халат и сообщила: – Хочешь, чтобы твои вопли были похожи на правду?

– Дианочка! – в коридор выпала бабуля. – Девочка моя, радость-то какая! Внученька моя маленькая приехала!

– Ночевать твоя внучка будет в отделении! – проорала Раиса, размахивая полотенцем, как флагом.

– Что случилось? – Римма Аркадьевна беспомощно оглянулась на двоих грязноватых мужиков, блаженно улыбавшихся под воздействием сорокаградусного допинга и красивой сцены возмездия, только что разыгравшейся на их глазах. Один из них был мужем пострадавшей Раисы, Григорием, в просторечии Гришаней, а второй Семеном Матвеевичем, местным слесарем, а по совместительству соседом, благодаря которому в квартире всегда были исправны батареи, краны и прочие удобства.

– Ничего, бабуля, – радостно улыбнулась Диана и сграбастала старушку в объятия так, что у той захрустели кости.

– А я жду-жду, тебя все нет, – хлопотала бабушка. – Ты правда ничего ей не сделала? А то Райка такая баба вредная, она и милицию запросто вызовет.

– Не бери в голову, бабуль, – махнула рукой внучка и подмигнула мужикам: – Мне бы помыться с дороги.

– Да-да, девонька, сейчас, пойдем…

Когда через час разрумянившаяся, без единого грамма косметики на розовом лице Диана вышла в коридор в своем старом халатике, с трудом прикрывающем лишь самое необходимое, ее уже поджидал участковый. Поскольку Раиса регулярно взывала к помощи органов правопорядка, то наряды на этот адрес выезжать перестали, посылая Егора Ивановича самого разбираться с подведомственной квартирой. Егор Иванович, недавно отпраздновавший свое тридцатилетие, приехал в город с Украины. Закончив школу милиции, он не захотел возвращаться домой и осел в Питере, оформившись участковым в местное отделение. Ему дали комнату в общежитии, и на сегодняшний день он считал, что жизнь удалась. Если бы не эта склочная баба, то его участок можно было бы считать самым благополучным. К моменту, когда он увидел Диану, Райка уже успела выдать свою версию произошедшего: неизвестная проститутка ворвалась в квартиру, избила ее и ушла мыться в ванную.

Ясность и четкость повествования очень портила Римма Аркадьевна, вставлявшая свои комментарии.

Егор Иванович раздраженно выслушал обеих и уставился на мужиков.

– А мы че? Мы ниче? Не в курсе мы…

И тут неземным видением выплыла Диана. Зацепившись взглядом за ее круглые аппетитные коленки, Егор Иванович замолк.

– Ой, здрассьти, – пропела девушка, захлопав глазами. В своем халатике, по подолу которого скакали голубенькие лошадки, она выглядела совершенно безобидно. Допустить, что эта пышечка избила Раису, все равно, что заподозрить кота в том, что он сожрал кактус.

– Вот она, змеюка, – взвизгнула Раиса Николаевна. Диана кротко моргнула и доверительно сообщила участковому:

– Вы знаете, жаловаться, конечно, неприлично, но эта тетенька меня ударила и не давала войти в квартиру. А я к бабушке приехала. Из деревни. Я в институт поступать буду. Вот.

И она смущенно начала теребить подол, оголив гладкие ляжки.

– Ах ты… – Раиса с пулеметной скоростью выдавала многоэтажные конструкции, изредка вставляя для связки оборотов обращение «товарищ участковый». Видимо, она боялась, что Егор отвлечется и упустит суть, скрывающуюся за сложными идиоматическими схемами, и таким образом привлекала его внимание к повествованию.

Диана тем временем открыла рот и, выпустив подол, прижала к груди пухлые кулачки:

– Ужас! Матные слова! Как вам не стыдно, тетенька!

Машинально проследив взглядом за ее руками, отставшими от подола, который немедленно упал обратно на полное розовое бедро, участковый уперся в ее «четвертый номер», на котором халатик едва сходился. Мимолетное сожаление о том, что ляжки спрятались под детской фланелью, сменилось стыдливой надеждой на то, что верхняя пуговица не выдержит и отлетит. Он с преувеличенной заинтересованностью начал задавать девушке наводящие вопросы и наконец, краснея, предложил:

– Может, вы присядете? Разговор у нас долгий.

Правильно расценив дрожь в его голосе, Диана немедленно уселась на табурет, плотно сдвинув коленки, чтобы не выходить из образа скромницы. Почувствовав в участковом своего, деревенского, она поняла, что этот раунд борьбы с Раисой Николаевной закончился полным нокаутом последней. Егор, несмотря на то, что жил в городе и пытался следовать местным традициям, ухаживая за стройными, если не сказать тощеватыми вешалками, у которых талия была уже, чем его шея, до сих пор испытывал непреодолимую тягу к женщинам, похожим на его большую и теплую маманю, оставленную на родине и регулярно славшую сынку домашнее сало и варенье. Если бы Диана это знала, то она бы так не старалась. Участковый взмок от напряжения и старательно отводил глаза от открывшихся ему прелестей. Подол уехал непозволительно высоко, а пышный бюст вылезал из выреза, как тесто из кадки.

– Почему она так на меня кричит, что я ей сделала? – дрожащим от обиды голосом вопрошала Диана, периодически простирая к стражу порядка руки, придерживавшие халат на груди. – Да, я из деревни, ну и что? Я тоже хочу в городе жить, у меня тут бабуля. Я всю жизнь грязь месила, на огороде копалась, хочу в кино и чтобы воду зимой не из проруби доставать, а из крана!

Как он ее понимал! В голову осторожно заползла и свернулась калачиком робкая мысль, что такой грудью надо кормить детей и что если бы он женился на этой здоровой, ядреной девке, то ему бы дали квартиру в семейном общежитии.

Гришаня и слесарь откровенно заглядывали через плечо Дианы в вырез халата и с готовностью подтверждали все ее слова.

– Гришка, паразит! Ты что врешь-то? Ты ж все видел! – заламывала руки Раиса, но Гришка, в кои-то веки раз решивший отомстить вздорной бабе, упрямо бубнил:

– Нешто девка ударить может? Ты глянь на нее, начальник! Это ж ангел, а баба моя – змея!

Войдя в роль, Гришка махал руками в подозрительной близости от Дианиного бюста, норовя задеть, но участковый, узрев маневр, решительно пресек допрос, выговорив Раисе за ложный вызов и пригрозив пришить той хулиганство, если она обидит девушку.

– Да как же так? – завопила Раиса Николаевна. – Что ж такое делается? Неужто все куплено? Меня избили, я же еще и виновата! Да эта зараза тут даже не прописана!

– Пропишем! – сурово ответил участковый и направился к выходу.

– Спасибо, дяденька! – взмахнула рукавами Диана, отчего полы халата окончательно разъехались.

Уходил Егор, ошалело выкатив глаза и соображая, было ли под халатиком белье или ему показалось?

Как только дверь за участковым закрылась, Гришаня, купившись на спектакль, только что мастерски разыгранный новой соседкой, от всей души ущипнул ее за пышное бедро.

Через мгновение он уже лежал в углу с тупой звенящей болью в ухе, накрытый сверху большой цинковой ванной, свалившейся на него от сотрясения стены. Через еще вибрирующую от падения цинковую махину до него донесся голос Дианы:

– Еще раз дотронешься, руки вырву и в ж… вставлю. Понятно?

Гриша испуганно закивал головой, забыв, что его не видят.

Так в жизни рядовой коммунальный квартиры начался новый интересный этап, непохожий на предыдущие и развлекающий жильцов обилием новостей и адреналина, бродящего по организму.


Прошло два года, Дианочка окончила училище и готовилась к взрослой самостоятельной жизни. Участковый стал частым гостем и даже другом семьи, но к телу его не допускали, придерживая на всякий случай, если в ближайшее время ничего более путного не подвернется.


Именно эту чудесную девушку и должен был взять на работу Сергей. Услышав от бабули о замечательной перспективе, Диана решила во чтобы то ни стало заполучить богатого мужа. То, что он женат, ее не останавливало.

«Мужику под сорок, бабе, соответственно, тоже. Старая, надоевшая, скандальная. Ни один кобель не устоит перед молодым свежим телом», – рассудила Диана и начала ждать.

Избранник не звонил и на собеседование не звал. Это было удивительно, поскольку, по расчетам «молодого тела», увидев фотографию, он должен был немедленно проникнуться к ней интересом и зазвать на собеседование с далеко идущими последствиями.

«Может, он импотент? – размышляла Дианочка. – Надо будет ему намекнуть, что меня это не смущает».

На пути к достижению цели ее вообще ничего не смущало.


Идя на встречу с Вадимом, Юлька тряслась от злого бессилия. Почему все так дико сложилось? Хотя, то, что он назначил ей свидание, в некотором смысле даже радовало, поскольку позволяло забыть о собственных проблемах.

«А что? – с некоторым вызовом подумала Юлька. – Вон, пожалуйста, Вадиму я интересна! А собственный муж бегает за школьницами!»