Сглатывает. Резким, дерганым движением встает из-за стола.

- Извините… Я отойду ненадолго. – Разворачивается резко и бредет, ничего не видя. Ее окликают:

- Лана… - Ее имя так сокращали только здесь. В Эстонии. Васька никогда так ее не называл… Отчего-то становится еще больнее, хотя, вроде бы, некуда больше. – Туалет в другой стороне.

Света замирает, поворачивается на сто восемьдесят градусов и идет в указанном направлении, моля Небо, чтобы благополучно преодолеть этот путь. Наконец, она у цели. Закрывает за собой дверь. Включает холодную воду, подставляет под струи тонкие запястья, на которых судорожно бьется пульс. Смотрит на себя в зеркало. Дикий, обезумевший взгляд. Побелевшие, закушенные губы. Осторожный стук в дверь и следом за ним:

- Извините… У вас все хорошо? Эльза захотела в туалет…

Моль делает несколько глубоких вдохов, открывает защелку. Мужчина держит девочку за крохотную ладошку и выжидающе смотрит на нее. Она заглядывает ему в глаза, переводит взгляд на дочь. Нет, Эльза не была точной Васькиной копией. В ней все смешалось. У нее были ни на кого не похожие русые волосы, и зеленые глаза Светланы. Только разрез глаз был Васькиным, и аккуратный нос, и лепные, четко очерченные губки… Эльза была по настоящему красивой. Света иногда так боялась, что и дочь пострадает от своего совершенства…

- Пойдем, помогу тебе с туалетом.

Эльза нехотя оставляет ладонь мужчины и ступает к матери. Дверь закрывается. Света выдыхает. У Марка Талла были черные, как угли, глаза…

Они возвращаются в зал, ужинают. Света не может оценить свежесть камбалы. В тот день она могла преспокойно поужинать опилками. Вкусовые рецепторы отнялись, она бы не заметила разницы.

- Милая, все хорошо?

- Не совсем. Я как-то нехорошо себя чувствую.

- Это как-то связано с молодым Таллом?

- А? Глупости какие, – потерла глаза Светлана. – Устала просто. Зато наши работы пользуются популярностью.

- Света… Я стар, да. И, может быть, чего-то не понимаю. Да и лезть в душу не хочу… Я просто очень за тебя переживаю.

Света замирает. Концентрирует взгляд на отце:

- Что такое, папа?

- Ты же мне скажешь, если у тебя что-то случится? Я так боюсь, что ты опять перестанешь смеяться… Так боюсь.

- Извините, – раздается за спиной. – Ваш счет.

Света переводит влажный взгляд на Марка Талла. Зачем он влез в их разговор с отцом? Многое ли успел услышать?

- Спасибо, Марк. Все, как и всегда, превосходно, – благодарит мужчину Юри, извлекая из кармана портмоне.

- Рад, что вам понравилось.

- Понравилось! Очень! – восторженно подтвердила Эльза. – Мы придем к тебе в пятницу. Да, дедушка?

- В следующую пятницу Валентинов день, – напомнила дочке Светлана. – Наверняка у Марка будут другие планы. Да и мы собирались в театр, если ты помнишь.

- У тебя другие планы? – разочарованно поинтересовалась девочка у мужчины.

- Нет, - улыбнулся тот. – Никаких планов. Я буду счастлив, если вы отметите этот день с нами.

Черт! Улыбка немного иная, как и форма губ, но… Зубы и что-то еще, едва уловимое… Она сходит с ума?

- Слышала, мама? Слышала?!

Света как будто очнулась, перевела взгляд на дочь. Ей нужно выйти. Как можно скорее. Она больше не может находиться рядом с этим человеком… Кем бы он ни был.

- Приходите, Лана… Будет весело. И вы, Юри, конечно же, тоже приходите. Я забронирую для вас ваш любимый столик.

- И сделаешь домик из котлеток! – улыбнулась Эльза, обнимая мужчину за ногу. Тот подхватил ее на руки, потрепал за нос и, ухмыльнувшись, сказал:

- Нет, я сделаю тебе сердечки из морковки.

- Я не люблю морковку! – ужаснулась кроха.

- Значит, из свеклы. Будут розовые сердечки. Все в лучших традиция празднования.

- Я, пожалуй, подожду вас на улице, – не выдерживает Светлана, бросая на отца просящий взгляд. Тот понимает. Кивает головой. И она с чистой совестью выходит на улицу. Через некоторое время из ресторана выходят отец и дочь. Моль на автомате пристёгивает ребенка, заводит мотор. В голове столько мыслей, но она гонит их прочь. Дорога не терпит невнимательности.

- Этот Марк Талл… Ты давно его знаешь? – интересуется у отца.

- С детства. Мы неплохо ладили с его отцом.

- Старым Таллом, – не преминула уточнить Эльза. Света вымученно улыбнулась дочке в зеркало. Переключила скорость.

- А этот ресторан? Он тоже давно им принадлежит?

- Да, уже лет тридцать. Мы даже как-то были в нем с твоей матерью.

Света поморщилась. В ее переезде в Эстонию был еще один огромный плюс – отсутствие родительницы.

- И что… Марк тоже всегда работал там?

Юри внимательно посмотрел на дочь. То, что Марк задел в ней какие-то струны, было совершенно очевидно. Вопрос другой – почему?

- Нет, Света. Марк был военным. Служил в войсках НАТО. Нелегкая у него была жизнь.

- И что ж его угораздило так быстро переквалифицироваться? Из вояк - в повара?

- Он был в плену. Мне неизвестны детали, Андрес не делился со мной своею бедой. Но после случившегося Марк ушел в отставку, и вот уже несколько лет помогает отцу с рестораном.

Света не стала больше ничего спрашивать или комментировать. Подъехала к дому, припарковалась, вытащила из кресла задремавшую дочь, прижала к себе. Втянула полной грудью нежный детский аромат, и чуть не задохнулась. Потому что к сладкому и любимому аромату дочки примешался до боли знакомый мужской аромат. Ее дочь пропахла Олд Спайсом и… своим отцом. Она пахла Васькой.


Глава 29


Всю следующую неделю Светлана старалась не вспоминать о Марке. Старалась не думать. Но это было практически невозможно. Эльза только о нем и говорила. Чтобы она ни рассказывала матери, разговор каким-то непостижимым образом все равно возвращался к этому мужчине.

- Мама, а мы выучили английскую новую песенку, а Марк тоже знает английский. Даже лучше тебя.

Или:

- Мама, я сегодня показывала Марку свой новый танец, и чуть не упала. А он меня поймал!

Света задумчиво посмотрела на отца:

- Что-то вы зачастили в это заведение. Только и разговоров, что о его хозяине.

- Ты против? - насторожился Юри.

- Не знаю. Это неправильно, что Эльза настолько привязалась к постороннему человеку.

- Он хороший, Света. Марк никогда не обидит нашу девочку.

Моль вздохнула и отвернулась к окну. Она не знала, как относиться к происходящему. Её одолевали противоречивые эмоции. С одной стороны, Светлана гнала от себя мысли о Марке, с другой… Ей так хотелось его снова увидеть! Безумие.

Они брели с Эльзой из детского сада, когда повстречались с ним снова. Точнее, это дочка увидела своего друга, вырвала ладошку в скользкой варежке из руки матери, и помчалась через площадь, наплевав на машины. У Светы чуть сердце не остановилось! Она устремилась вслед за дочерью, ухватила её за капюшон уже на тротуаре. Упала перед ней на колени, заглянула в глаза:

- Эльза Ильвес! Никогда… Никогда не делай так больше. Это опасно! Тебя могла сбить машина и… - Света изо всех сил обняла дочку. Закрыла глаза, пряча закипающие в них слезы.

- Прости, мамочка. Я просто увидела Марка, и мне захотелось к нему.

Света вскинула взгляд. Столкнулась с черным тревожным взором мужчины. Сглотнула. Опять посмотрела на девочку:

- Нужно было просто сказать мне об этом. Мы бы обязательно подошли к Марку.

Эльза кивнула, шмыгнула носом и сделала шажок навстречу мужчине:

- Я расстроила мамочку. Она плачет.

- Нет, милая, нет… Я просто немного переволновалась.

- Извините, что невольно стал причиной этого.

- Все в порядке. Вы не могли знать, что она рванет к вам через всю улицу, - пожала плечами Света.

- У меня болят ножки, - заметила Эльза, делая ещё один крохотный шажок к Марку. - Понесешь меня на ручках?

- Ну, уж, нет, хитрюга, – вымученно улыбнулась Света. - Бегать, значит, ножки не болят, а идти - болят?

- Я хочу на ручки. У тебя болит спинка, а Марк сильный, и сможет меня понести!

- Мне не трудно, Светлана. Если вы позволите…

Света резко кивнула головой. Отвернулась, чтобы скрыть своё смятение. Его голос, его жесты, какие-то мелкие и для кого-то незаметные детали… Которые резали незаживающие раны, давая надежду.

- Может быть, зайдём в кафе? - спросил Марк, кивая лохматой головой в сторону входа в кофейню.

И почему только шапку не надел? Или ему не холодно с такой копной на голове? Темно-каштановые, вьющиеся волосы, в которые так хотелось зарыться руками... Не черные. Света встряхнулась, перевела взгляд на дочь, которая, что есть сил, закричала:

- Да-да-да! Мамочка, ведь мы же пойдём? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

- Эльза Ильвес, я превосходно слышу тебя, не обязательно так орать.

- Тогда мы пойдём? - как попугай, повторила она.

- Настойчивая, - улыбнулся в усы мужчина.

И было в этой улыбке что-то такое… От чего внутри опять все замерло. Защемило, запекло в груди. А ведь ей нельзя было волноваться. Светлана здорово подорвала своё здоровье, когда Василий ушел. Едва выжила, едва заново научилась дышать... Ей нельзя было впускать в сердце надежду. Тем более - такую глупую и невероятную. Вновь погрузиться в пучину боли было смерти подобно. Она бы просто не перенесла повторного потрясения. Не нашла бы в себе сил. Даже ради Эльзы:

- Пойдем, маленькая вымогательница. С тебя уборка в детской.