Кайл заметил, что Уильям, видимо, контужен на поле боя, коль совсем не помнит, как прошла их молодость…

Солнце еще светило, но жара уступала место прохладе и Изабель, подставив разгоряченное лицо последним золотистым лучам, прикрыла глаза, устроившись на лавочке у ворот.

Она не услышала, как рядом кто — то опустился на скамью, а потому вздрогнула, когда ее руки коснулись, горячие пальцы.

— Черт вас побери, Кайл! Как Вы меня напугали.

— Простите, милая. Мне показалось, что Вы грустите, и я пришел узнать, в чем причина. Надеюсь, ею являюсь не я?

Она фыркнула, скинув его руку и отодвинулась. К горлу подкатывали спазмы, голова слегка кружилась.

Белла подумала, что это из — за того, что она слишком долго пробыла на духоте.

— Разве я была не рада видеть Вас? Нет, я не грущу, просто не хотела мешать вам, потому и ушла. Адриан и Уильям, где они?

— Там же, где и были, распивают виски, причем я весьма удивлен, — он сунул в рот неизменную сигару и прищурился от ослепительного луча, исчезающего за горизонтом.

Небо окрасилось в рыжий цвет. засияв отблесками золота.

— Что же Вас удивило?

— Уильям, я имею в виду тот, которого я знал когда — то, не употреблял эту гадость, как он называл ирландское пойло, так «нелюбимое» Вашим папенькой. Сейчас же он, не морщась, глотает его словно воду и при том пересыпает свою речь отборными ругательствами.

— Что в этом странного? Он был на войне, а там стираются все приличия, нет рамок и предрассудков, — она пожала плечами, — сэр Уильям упоминал, что был тяжело ранен.

— Однако на его груди нет ни одного шрама, свидетельствующего о ранении.

— Откуда Вы знаете?

— Я подсмотрел, — лукаво улыбнулся Кайл, выпуская колечко дыма. Оно взвилось в воздух и растворилось подобно утренней дымке тумана.

— Что Вы хотите сказать? Что он солгал?

— Не знаю, Белла. Но я хочу Вас предостеречь, будьте начеку и не приближайтесь к нему. Что — то не дает мне покоя. Это не тот Уильям, какого я знал и мне не нравится, как он на Вас смотрит.

Она засмеялась, до того абсурдным показалось ей это предположение, но тут же согнулась пополам от накатившего приступа тошноты.

Ее щеки побледнели, Кайл не на шутку испугался и поспешно подхватил девушку за талию. Она немного отдышалась, стараясь справиться с неприятными ощущениями.

— Что такое, леди? Вам нехорошо?

— Ничего, Кайл… Сейчас пройдет, — с трудом выдавила она, оперевшись на его плечо.

Торопливые шаги за спиной заставили ее обернуться. Белла выпрямилась, увидев, как по тропе идут Уильям и Адриан, причем на лице последнего было написано раздражение, а в глазах застыла неприкрытая ярость. Девушка неловко встала, переводя дыхание.

— Адриан, это совсем не то… Не то, что ты подумал, — сказала она, преградив ему путь и предполагая, что он намерен наброситься на приятеля.

Кайл поднялся, в его голубых глазах играла насмешка.

— Остынь, дружище, я не собирался ничего делать с леди. Ей стало плохо, я ее поддержал, только и всего. Взгляни же на нее, ее нужно отвести в дом.

— Не провоцируй меня, Кайл, — холодно отозвался Адриан, повернувшись к жене и всматриваясь в ее лицо. Она улыбнулась, положив голову на его плечо.

— Все хорошо, барон, просто я перегрелась на солнце. Идемте в дом. Сэр Уильям, как Ваше самочувствие? Ирландцы производят убойный напиток, даже у моего мужа после употребления иногда побаливает голова.

— Пустяки, — ухмыльнулся Бомонд, скользнув по ней загадочным взглядом черных, задорно блестевших, глаз, — чтобы меня свалить, одной бутылки вонючего пойла недостаточно.

— Выбирай выражения, приятель, ты говоришь с моей женой, — хрипло произнес Адриан и Белла поспешно потянула его за руку, чтобы увести отсюда. Кажется, он был вне себя, но что вызвало его гнев — то, что он увидел ее рядом с Кайлом?

— Простите, миледи. Наверное, Вам надоело мое общество, уверяю, в скором времени я Вас покину, ибо мое письмо брату уже наверняка доставили в Бомонд — тауэр.

— Оставайтесь, сколько Вам потребуется, сэр, — возразила она, крепко сжимая руку мужа, — а сейчас прошу меня извинить, но мне в самом деле нездоровится и я вынуждена Вас покинуть.

— Мы еще поговорим, — сказал Адриан, бросив в сторону Кайла угрожающий взгляд, на что Блэквуд только усмехнулся. Наконец он остался наедине с Уильямом и сможет проверить свои подозрения.

Он помнил, что Уильям никогда не отказывался от этого развлечения, а по стрельбе из мушкета ему не было равных.

Но у него имелся один маленький недостаток — он был левшой. И Кайлу представился неожиданный шанс убедиться в том, что бравый офицер Уильям де Бомонд не растерял свои навыки. Однако заминка, возникшая с ответом, его несколько удивила, но не успел он повторить вопрос, как Уильям, расплывшись в пьяной усмешке, кивнул и направился к конюшне.

* * *

Темнота убивала. Она расползалась почти физически ощутимо, давила и не давала вздохнуть.

Узкая, пропитанная сыростью, комнатушка, напоминающая подземелье, с низким потолком и кроватью, на которой лежал узник.

Его глаза были широко раскрыты, он всматривался во мрак, пытаясь вновь и вновь определить, день сейчас или ночь. Он не помнил, сколько уже дней провел в этой камере, а может быть, и не дней, а месяцев? Или лет?


Он потерял счет времени. Нет, пожалуй, в его памяти отложились некоторые элементы головоломки, но и они не хотели складываться воедино, сколько бы он не пытался сопоставить факты. Его имя давно стерто под грузом времени, а его родные уж наверняка позабыли о нем, посчитав его безвозвратно сгинувшим.

Узник тяжело поднялся со своей твердой кровати, не отягощенной ни матрасом, ни одеялом.

В левой части груди что — то болезненно отозвалось, заторкало, вызывая на его лице гримасу страдания. Приложив ладонь к ране, он не нащупал мокроты, значит, она начала понемногу затягиваться.

Или она давно зажила, оставив в теле привычные болевые спазмы? Он не мог ответить на этот вопрос.

Проковыляв до того места, где, предположительно, должна находиться дверь, пленник, собрав остатки сил, забарабанил в нее руками, сбивая в кровь костяшки пальцев. Его хватило ненадолго.

Упав на колени, он затих на каменном полу, проклиная свою горькую долю и тот день, когда так неосторожно повстречал на пути ЕГО. Того, кто украл его имя, его жизнь и самую его сущность.

За что? Что он сделал не правильно, что Господь так его наказывает?

— Сия… — потрескавшиеся губы разжались, повторяя имя той, кому отдал он когда — то сердце. Помнит ли она о нем или в ее душе теперь живет любовь к другому? — Сия. Я вернусь, Сия. Я вернусь!!!

* * *

Буря миновала.

Так, во — всяком случае, решила Сия, укладывая дочку в колыбель, предусмотрительно принесенную с чердака слугами и установленную у задернутого портьерами окна спальни. Шел двенадцатый час ночи. Во дворе все стихло, лишь редкое карканье воронов, живущих над восточной башней, нарушало тишину.

Девушка убедилась, что дочь ее спит, и нерешительно оглянулась на Брэдфорда, развалившегося на скомканной постели прямо в верхней одежде. Он смотрел на нее прищуренными глазами, о чем — то размышляя. Анастасия оперлась руками о подоконник, негромко сказав:

— Милорд… То есть, Брэдфорд, что же нам делать?

— О чем ты, моя дорогая?

Она скосила взор на кровать, не осмеливаясь обмолвиться о том, что мучило ее весь вечер. Неужели он не понимает, что они натворили? Ведь теперь, поскольку все считают их мужем и женой, им придется спать на одной кровати!

Молодой человек, проследив за ее взглядом, насмешливо приподнял бровь, совсем как делал это Уильям в моменты веселья. сия подавила вздох, вновь вспомнив о своем возлюбленном, однако вдруг поймала себя на мысли, что ей стало неприятно сравнивать братьев.

Перед ней сидел ее муж — пусть и ненастоящий, как хотелось ей думать. И Уильяма, возможно, уже нет в живых. А ей нужно научиться жить дальше.

Но не только это тревожило девушку, она с удивлением начала замечать, что Брэдфорд ей нравится и часто за сегодняшний день украдкой любовалась его статной фигурой, неосознанно снова сравнивая его с Уильямом. Брэдфорд был еще выше ростом и даже симпатичнее.

У него были глубоко посаженные, цвета насыщенного сапфира, большие глаза, чувственно очерченные губы, всегда с чуть заметной гримасой насмешки, что придавало его мужественному лицу озорное выражение. А волосы имели оттенок темнее, чем у брата, отливающий синевой при пламени свечей.

Она отвернулась, уловив на себе его оценивающий взгляд.

— Так что ты хотела мне сказать, Сия?

Он произносил ее имя намеренно сокращенно, как бы подчеркивая, что грань между ними рухнула. Но ей и это было по душе.

— Может быть, я лягу на полу, чтобы… не стеснять Вас… Тебя, — смущенно пробормотала она, чувствуя себя не в своей тарелке.

Он подпер рукой голову, беспечно рассмеявшись.

— Ты боишься меня?

— Нет, не в этом дело… Но мы знакомы только два дня.

— Но сегодня наша брачная ночь, — насмешливо напомнил Брэдфорд, ловко соскакивая с кровати и подходя к ней. Прикосновение его теплой ладони к ее щеке привело Сию в трепет.

— Вы… Ты же сказал, что наш брак ненастоящий.

— Ты все еще надеешься, что Уильям вернется? Ты его любишь?

Она отвернулась, пытаясь высвободить руку, но он притянул девушку ближе, заставив смотреть в его глаза.

— Сия, теперь ты моя жена, — твердо произнес Брэдфорд, — моя! Я дал тебе свое имя, защиту нашей семьи и обеспечу тебе и твоей дочери достойную жизнь. И ты говоришь, что наш брак ненастоящий?

— Но это были твои слова! Я свалилась на твою голову невесть откуда, да еще с сомнительной историей о твоем пропавшем брате и не вправе требовать от тебя ничего большего!