Наталья Будянская - Мой нелучший друг

– Женя, а где все?

– Кто все?

– Пресса, звезды, фотографы.

– Все здесь, – он обвел глазами зал.

Я посмотрела вокруг. И правда, все персоны с экранов телевизоров плавно перемещались по периметру.

– Я не думала, что здесь будет так скучно!

Я с силой дернула друга за руку.

– Здесь не скучно, а спокойно, – поправил он.

– Это всегда так?

– В галереях всегда.

Я откровенно расстроилась. Как же мои бриллианты, новая сумка, образ, прическа за триста долларов, платье от кутюр? Никому не надо? Не интересно? Никто не спросит? Где журналисты светской хроники? Где они все?

Без эмоций я ходила вслед за Женькой, а он, казалось, был увлечен живописью. Рассматривал картины подолгу, со вкусом. Что-то мне шептал, рассказывал. Я его не слушала и откровенно скучала. Возле одной из картин мы задержались чуть дольше.

– Женя, что?

Я нетерпеливо постукивала каблуком и не понимала жгучего интереса моего друга.

– Видишь, вот здесь краска немного темнее?

– Где?

Я не понимала, зачем он мне это показывает. Я не разбираюсь в художниках, их творчестве и не собиралась изучать сейчас чужую мазню. Но Женя, казалось, растворился в искусстве и ничего не слышал.

– Вот. Сверху светлее, внизу тот же тон сохранен, а посередине провал в цвете. Затемнение. Знаешь, почему?

– Нет, – резко ответила я.

– Это техника чайного дерева. Холст вбирает краску сразу, она засыхает и темнеет. Из-за этого художники часто испытывают подобные проблемы…

Дальше я не слушала. Меня прорвало. И понесло. Скрученные в роллет и затекшие от долгого напряжения нервы бабахнули взрывом, защелки отлетели, и язык вырвался на волю.

– Проблемы? Это ты называешь проблемами? Ты серьезно? Ты хотя бы понимаешь суть этого слова?

Я кричала и этим привлекала внимание других посетителей выставки.

– У кого проблемы? У рисовальщика? Да это у меня проблемы! Ты знаешь, сколько денег мне надо вложить в гастрольный тур?

Женя активно подавал сигналы замолчать, пытался сжать меня в объятиях, но я была в ударе.

– Мне даже в твоем банке отказались выдать кредит. А таких денег у меня нет. Тур начинается в следующем месяце, мне срочно нужны деньги. Большая сумма! Ты понимаешь, что это проблемы? Это проблемы! Это!

Нас стали фотографировать. Белые ослепляющие вспышки привели меня в чувство, я моментально остыла. Как чайник, который сняли с плиты. Он еще горячий, но пар из носика уже не валит.

Нас окружили. Фотографы, журналисты, гости мероприятия. Мы с Женькой были в центре внимания. Как я и планировала когда-то. Но не таким образом!

На нас смотрели сотни глаз, щелкали затворы, мигали вспышки, отовсюду неслись потоком вопросительные предложения. Микрофоны, как противотанковые ежи, торчали со всех стороны, отрезая путь к отступлению. Я бы хотела спрятаться за Женькину спину или отмотать время назад, но надо было действовать быстро, исходя из ситуации.

– Будем рады видеть всех вас на концертах Стеллы. График большого гастрольного тура можно найти на официальном сайте певицы.

Женька вежливо улыбался и обнимал меня за плечи. Я тоже смогла выдавить подобие улыбки и даже что-то ответила журналистке.

Когда мы оказались в машине, я залилась слезами.

– Женя, что я наделала!

– У тебя нервный срыв, – спокойно пояснил друг.

– Я не понимаю, как это произошло!

– И я не понимаю, – он вздохнул, – разговор был о технике «чайное дерево».

– Господи! Ну что я за человек! Только все порчу.

Слезы текли в три ручья, я завывала как белуга. Женька спокойно протянул мне свой платок и приобнял за плечи.

– Ты нормальный живой человек. У тебя просто стресс. И вообще, если хочешь знать, все женщины так себя ведут.

– Как?

Я подняла на него заплаканные глаза.

– Когда слышат слово «проблемы», моментально подхватывают тему.

– И что, все ведут себя так одинаково?

– Все, с кем я общался.

– Да ладно, – я не верила.

– Все, с кем я проводил этот тест.

– Это был тест? – я не верила собственным ушам.

– С тобой нет, – уверил Женька. – Слово «проблемы» вылетело случайно. А с другими я много раз проделывал подобные штуки. И все как одна откликались и тут же пересказывали мне свои проблемы.

– Господи, какие мы, женщины, предсказуемые создания, – пробормотала я.

– Не расстраивайся, эта шумиха – лучшая реклама твоего тура. О чем будут писать журналисты? О том, как скучная премьера Остапчука превратилась в искрометное шоу от Стеллы.

– А кто такой этот Остапчук? Продюсер?

– Здрасте, приехали. Это художник.

Я понуро склонила голову.

– Спасибо тебе, Женя, что спас меня от позора и так умело повернул ситуацию в нужное русло.

– Пожалуйста.

– Нет правда, я очень ценю.

– Надеюсь, – еле слышно ответил он.

Женька настоял на том, чтобы я поехала отдыхать. До гастрольного тура еще месяц, нужно было переключиться, сделать вдох.

– Тебе надо развеяться, – уговаривал он.

– Вторая путевка пропадает, поехали со мной, плиз!

– Тебе надо побыть одной.

– Я с тобой хочу!

– Тебе надо подумать, привести мысли в порядок.

– Почему мы говорим только обо мне? А ты?

– А мы все время говорим только о тебе.

Повисла многозначительная пауза. Я впервые подумала об этом серьезно. А что я, собственно, о Женьке знаю? Где работает, где живет, кто родители. И все? Когда у него отпуск, кто ему нравится, чем он увлекается? Нет ответов? Нет.

По дороге в аэропорт мне показалось, что я видела Сашку. Бледный, осунувшийся, какой-то шаркающей походкой он переходил дорогу. Мы стояли на светофоре, в людском потоке именно эта печальная фигура привлекла мое внимание. Я прилипла к боковому окну, пытаясь всмотреться, задержать мгновение, остановить человека, повернуть к себе лицом и посмотреть кто это?

«Нет, не он!» – я практически убедила сама себя. Но внутри меня появилось противное колючее, как еж, ощущение, которое я всячески пыталась спрятать подальше, как длинную челку, постоянно падающую на глаза.

Абу-Даби

Солнце слепило глаза. Чужая страна с загадочной культурой меня больше не радовала. Не привлекала и не вызывала приятных эмоций. Здесь навсегда я похоронила свой покой. И свою радость.

Машина приветливо распахнула дверцу, водитель махал через лобовое стекло рукой, приглашая принять его предложение. Слезы застилали обзор, я ничего не видела. Подойдя ближе, узнала в водителе своего продюсера.

– Леонид Васильевич? Вы? Собственной персоной?

– Как видишь, – ответил он.

Мотор резво загудел, машина помчалась по ровным дорогам.

– Газетчики не пронюхали, выиграем время сочинить красивую историю.

– Пиар-акция? – безучастно заметила я.

– Не помешает, если правильно сделать.

Мне меньше всего хотелось, чтобы об этом инциденте стало известно прессе. После шоу в галерее художника внимание к моей персоне не угасало. Не хватало еще новых поленьев подкинуть в огонь:

«Известная певица подверглась нападению».

«Стеллу хотел застрелить ревнивый любовник!»

Я уже видела красочные первые полосы печатных изданий. Безобразные фото, комментарии полиции, интервью отдыхающих, которые меня видели, были рядом в момент инцидента. Нет, ничего не хочу!

– Я не хочу больше петь.

Толстенький неповоротливый Леонид моментально дал по тормозам. Он пыхтел как самовар, раскраснелся от обуявших чувств и не мог собрать междометия в слова. Я, наоборот, была совершенно спокойна.

– Тебе надо отдохнуть, – переведя дух, выдавил он, – столько на тебя свалилось…

– Хватит, отдохнула!

– Нет, ты много пережила! Подумаешь хорошо, все взвесишь, отдохнешь, потом поговорим. Может, я тебе продлю отпуск, впишем изменения в контракт…

– Я все решила. Я приняла решение. Ты слышишь, Васильевич? Я не хочу больше петь!

– Ты понимаешь, что говоришь???

Он закипал и готов был взорваться. Даже мой ледяной тон не мог его остудить.

– Я компенсирую тебе ущерб.

– Какой ущерб? Ты на волне! Ты – звезда! Тебя ждут с гастролями по стране! Сейчас время косить бабки!

– Я не могу больше петь… Не для кого…

– Что, муза исчезла? – съехидничал продюсер.

Стеклянным взглядом я уставилась в лобовое стекло. Не замечала, что машина стоит, ничего не замечала. Я думала о НЕМ.

– Я потеряла самого дорогого мужчину своей жизни, понимаешь?

Я как будто разговаривала сама с собой. Мне не нужны были собеседники.

– Я ЕГО потеряла, понимаешь? Как поздно я это поняла, как поздно… Как теперь жить?

Леонид притих и, кажется, боялся дышать.

– Мне нет места в этом мире. Это я его сгубила… как теперь жить с таким грузом? Это грех, смертный грех…

– Ну, хватит.

Леонид закурил и предложил сигарету мне.

– Ты ни в чем не виновата.

– Ему грозит смертная казнь. Ты понимаешь? Это всё, тупик! Смерть! Казнь!

Я рыдала навзрыд. Леня подождал, пока отхлынет волна горечи, потом отчеканил:

– Ты не виновата в том, что произошло. Петрешенко довел до смерти Евгений Мальцев. Твой друг. Если успокоишься, я все тебе расскажу.

Красавчик Женька, умный мальчик в очках с золотой оправой, интеллигентные манеры, костюм из дорогой ткани. Он вырос и превратился в мужчину. Много работал, мало отдыхал. Все обращались к нему почтительно: Евгений Викторович, а я продолжала называть его ласково, по-детски. На приемах, где мы оказывались вдвоем, он неизменно приковывал внимание присутствующих. Первое время я думала, что всем интересно, «что за новый тип рядом со звездой»? Теперь я понимаю – пялились именно на него! «Шик, блеск, красота», – так сказала бы Эллочка-людоедка.

Эх, мне бы тогда задуматься, зачем все это Женьке? Зачем? Зачем? У него могла быть красивая жена, детишки, насыщенная событиями и путешествиями жизнь. А он незримо тратил свое самое бесценное сокровище – жизнь – на меня…