Наталья Будянская - Мой нелучший друг

Это так далеко, как на другую планету…

Ее прежний телефон молчал, и я пустился во все тяжкие.

Искал, целовал, ласкал, обманывал, бросал и вновь искал…

Я искал ту, которая могла бы заменить ЕЁ.

Мы встретились в середине мая, когда воздух пропитался сиренью и щекотал сознание возможностями, предоставляемыми моим холостяцким положением. Она была прекрасна. Свежа, улыбчива и особенно желанна.

Разговор ни о чем. Ненавижу себя в такие моменты. Полное отсутствие интеллекта, только «да», «нет» и нелепое довольное мычание. Я понимал, что не могу ее потерять в этот раз, но тело мне не повиновалось. Замороженным куском мяса застыло на месте и не подчинялось голосу разума. Спасибо, хватило ума обменяться телефонами.

Моя жизнь изменилась. Теперь сердце тянулось к ней и ничего более не желало. Воспоминания казались пытками, а все усилия – напрасными.

Но судьба сделала очередной кульбит и послала нам еще одну встречу. Так начался новый этап наших отношений. Я блистал остроумием, сыпал комплиментами и очаровывал ее с помощью обретенного опыта. Наверное, мой светлый ангел решил меня проучить и свел нас вместе вновь. Только теперь было все по-другому. Я жил по ее правилам и, странным образом, мне это нравилось. Я чувствовал себя мазохистом, провожая ее у двери на очередное выступление, нес вахту у окна, теребил мобильный и не мог уснуть даже тогда, когда она возвращалась. Я слушал ее жалобы на «такой безумный, безумный мир» и даже что-то советовал. Листал сообщения в мобильном, пока она спала, натыкался на ее сценические фотографии, сделанные чьей-то рукой, и заставлял себя не раздавить от ярости телефон.

Она была нежна и ласкова, как тогда. Я пил ее кровь, отравляясь переизбытком адреналина. Его было много. Более, чем достаточно. Она умела любить без остатка, и в эти дни я был по-настоящему счастлив. Она садилась за руль (у нее теперь была машина), мы закрывали на выходные двери (у нее теперь была квартира) и ехали за город. Мы пили шампанское, ловили ртом снежинки и совершали безумства. Кружилась голова, мне не хватало сил впустить воздух в легкие.

Когда-то мне не хватало эмоций, сейчас хотелось той спокойной прежней жизни, которая у нас была.

– Почему всё так? – как-то задал ей вопрос.

Она посмотрела на меня странно, долго, и я посчитал, что ответа не будет.

– Я теперь звезда. Быть со мной – это теперь твой выбор.

Я хотел дни напролет проводить с ней в постели, а она ускользала, убегала и хохотала над моими страхами. Я сходил с ума от ревности, но не мог расстаться с этой женщиной. Я ей не верил, но любил больше жизни. Она уходила часто по вечерам, иногда уезжала на недели, а мне хотелось прожить с ней целую жизнь. Я прижимался щекой к подушке, вдыхал запах духов и желал одного: чтоб она скорее вернулась домой. Ее привозили под утро, с большими букетами и легким шлейфом алкоголя. Я изводил себя мрачными мыслями, странными фантазиями, но сдерживал словесные порывы, молчал и безропотно принимал правила ее игры.

И наступил такой день, когда я сорвался.

Опять этот мужчина, ее друг, одним звонком разрушил нашу жизнь. Сломал наше доверие, очернил отношения. И как ему это удается? Я ушел навсегда. Думал, что навсегда…

Однажды мне уже довелось ждать ее долгие годы. Я не мог позволить потерять ее вновь. Но и делить ее со всем миром уже не мог. Я запутался.

И как самый обыкновенный мужчина опять приложился к бутылке. Последовала извечная карусель: девочки, выпивка, ночь, отель, выпивка, девочки.

Только в этот раз меня хватило ненадолго. Я быстро собрал себя в кулак и заставил завязать. Тем более, что теперь у меня была работа, за которую я опять-таки был благодарен ей.

«Любовь – парадоксальное состояние мужского организма, которое заставляет забыть о собственной заднице и думать о чужой».

Эту запись я сделал, когда встретил Лену. Я даже представил, что смогу влюбиться. Красивая девушка, стройное молодое тело. Возможно, она заменит мне ЕЁ?

Как ошибался, понял уже через две недели.

Мы случайно встретились на свадьбе общих друзей.

Я не верил своим глазам. Она? Здесь? Казалось, что никто из этих людей, сидящих рядом, даже не понимают, что пьют со звездой!

А она была такая трогательная, беззащитная. Я размяк и утонул в ее глазах.

Потом подошла Лена и разрушила невидимый мост, который связывал нас.

Лена тоже не понимала, кто это.

Она не знала, что я встретил свою единственную любовь…»

Я захлопнула блокнот, упала на кровать и уткнулась лицом в подушки.

Через полчаса, когда слезы высохли, набрала Сашкин номер и сказала:

– Приезжай. Адрес знаешь.

Я вернулась в номер. За окном забрезжил рассвет. Косые молочно-розовые лучи пробирались к изголовью кровати. Медленно, как партизаны, ползли по стене. Начинался новый день. Бессонная ночь и бесконечные переживания не отпускали. Я приняла душ и посмотрела на себя в зеркало. Уставшая женщина с сизыми кругами под глазами перепуганно выглядывала из него. Надо бы поспать и набраться сил. Скоро новый допрос. Но спать не хотелось. Принесли завтрак. Есть тоже не хотелось. В голове вертелось, как заклятие: «Смертный приговор, смертный приговор, смертный приговор…»

За четыре месяца до событий

Когда Сашка ко мне вернулся, я почему-то не рассказала об этом Женьке. Так много за это время было у нас всего: встречи, расставания, недопонимания, любовь, возвращения, прощения, ревность и снова любовь.

Как-то сразу не получилось, а потом…

Потом не нашелся повод. Потом опять не сложилось. И когда друг позвонил, я подумала, что недели три мы точно уже не созванивались.

– Малыш, у тебя кто-то появился?

– Ну… да…

Не знаю почему, но о Сашке мне не хотелось сплетничать с Женькой. Наверное, такой поворот событий удивил и меня саму, и Женьку.

– Встретимся? Не занята?

– Если честно, я…

Как сказать об этом лучшему другу? Я мучилась сомнениями. Да как раз лучшему другу сказать об этом можно и нужно!

– Жень, я сегодня занята. Знаешь, у меня любовь-морковь, и все такое. Свободных вечеров немного, и этот я собиралась посвятить Сашке.

– Понятно. Это тот же? Футболист?

– Да.

– Значит, все серьезно, – коротко вздохнул друг.

– Наверное, – пожала плечами и призналась, – я его люблю. Мы уже в крови друг у друга. За столько лет.

– Я тебя знаю дольше, – улыбнулся в динамик мобилки Женя.

Но я почувствовала напряжение в тоне.

– И ты у меня в крови, – я постаралась сменить тон разговора на шутливый. – Помнишь, как там Земфира пела «Я знаю все твои трещинки».

Я запела, но Женька прервал:

– Он знает все твои родинки.

– Жень? – Я насторожилась. Это что, ревность?

Но друг очень быстро зажал эмоции в кулак и ласково произнес:

– Надеюсь, ты не допустишь прошлых ошибок?

– Нет.

Я сама в это верила.

– Повезло ему.

– Повезло мне.

Больше мы Сашку с Женькой не обсуждали.

Саша откровенно меня баловал. Подарки, рестораны, огромные букеты цветов. Я купалась в его любви, как в море наслаждения. Мне ни на что не приходилось намекать или требовать. Я чувствовала его какой-то внутренней струной. Мне хотелось дарить себя без остатка. Звенели струны души, музыка выливалась нотами и складывалась в песни. Впервые я посвящала песни мужчине.

Я была влюблена по уши. Знаете, так бывает, когда и солнце ярче светит и день светлее. И бабочки, и цветы, и воздух – все другое, новое, насыщенное. Жизнь превратилась в радугу, раскрашивая в сочные цвета каждый наступивший день.

«Я не могу без тебя ни минуты! Позвоню после совещания», – приходило от него сообщение.

«А я без тебя ни секунды», – печатала я в телефоне ответ.

Я была зависима от его комплиментов, волшебных глаз, нежных рук и горячих губ. Все было как в первый раз. Как тогда, в далекой юности.

* * *

Он позвонил много месяцев спустя:

– Не хотел тебе говорить, – начал растягивать слова собеседник, – понимаешь, не в моем характере заводить рака за камень. Я сторонник прозрачных отношений, сама знаешь.

– Женька, ты меня пугаешь.

– Малыш, жизнь – серьезная штука. А любовь – не игра. Надо смотреть на мир трезво, отбросив розовые очки.

– Да что случилось? Ты о глобальном потеплении или о предстоящих выборах? Я задумывалась об этом, но пришла к выводу, что как бы я голову ни ломала, от моих умозаключений ничего не изменится. Потепление, если ему надо, наступит. А тот, кому тоже очень надо, победит.

– Я о твоем футболисте.

Мне не понравилось, как мой друг отзывается о Сашке, но я решила съехать на почву юмора и даже рассказала свежий анекдот.

Но на том конце провода повисла гробовая тишина.

– Жень?

Я встревожилась.

– Жду, когда угомонишься.

– С ним что-то случилось? – всполошилась я.

Сознание блокировалось моментально, нервы напряглись до предела. Я прижала телефонную трубку к уху, стараясь разгадать ответ еще до того, как он его произнесет. Во рту пересохло, к глазам подступили слезы. Кровь пульсировала и прожигала вены.

– Не волнуйся, жив.

Я почувствовала, как тиски, сжимающие сердце, разжались.

– Но, Виктория, я не хотел бы слыть гонцом, принесшим плохие новости…

– Да не томи ты!

Женька чуть ли не впервые назвал меня по имени, и это настораживало.

– Мне кажется, у него есть другая женщина.

* * *

Я не хотела верить ни одному слову пусть даже лучшего друга. Я так сильно любила Сашку, и у нас все было хорошо. Но женщины потому и считаются слабыми и глупыми, что подвержены сомнениям и страхам. Беспочвенным, глупым, унизительным.