Джоанна Линдсей - Мой единственный

– Но ты же не вернулся…

– Мне пришлось привыкать, потому что некуда было возвращаться.

Он снова повернулся к окну. Между ними опять выросла стена, стоило ему вспомнить, почему у него не стало дома. Джулию охватила грусть, она опустила глаза. Взгляд ее остановился на обручальном кольце, блестевшем на пальце. Мильтон, должно быть, наспех купил его у кого-нибудь из прислуги, чтобы все выглядело, как полагается. Кольцо было велико и уродливо, как и вся эта «свадьба».

В груди что-то больно сжалось. Жаль, что она прежде не знала о жизни Ричарда вдали от Англии. Сентиментальная часть ее души радовалась замужеству. Джулия опасалась, что за последний месяц слишком привязалась к этому мужчине, а теперь влюбилась в него. Но после всего, что Ричард сейчас рассказал ей о Карибах, она поняла, что в его новой жизни для нее явно нет места… А даже если бы и было, нет смысла врать себе, будто Ричарду по нраву то, что его только что заставили сделать. Он вполне откровенно выразился на этот счет. Ей следует поступить порядочно и, по крайней мере, предложить ему выход. Да, она и так слишком долго выжидала, не решаясь…

Карета остановилась перед ее домом на Беркли-сквер. Ричард приоткрыл дверцу и помог ей спуститься с подножки на тротуар. Сам он не вышел из экипажа. Неужели он так зол, что не может даже вместе с ней пойти и сказать ее отцу, что они женаты?

Ничего не поделаешь… Джулия была готова к тому, что Ричард захлопнет дверцу кареты, даже не попрощавшись.

– Я немедленно начну бракоразводный процесс, – пообещала она. – Тебе не стоит…

– Ты хочешь развода? – резко спросил Ричард.

Ни малейшего признака облегчения? Ни слов благодарности? Все еще не успокоился? Она заскрипела зубами.

– Да… разумеется… Никто из нас не хотел и не ожидал, что это случится.

– Как тебе угодно, Джуэлс, – сказал Ричард.

В голосе мужчины послышалась непонятная, скрытая боль, природу которой Джулия не могла понять. Нет, она, должно быть, ошиблась, так как он отрывисто бросил:

– Я уезжаю.

Он начал закрывать дверцу.

– Подожди! Тебе необходимо присутствовать, чтобы нас могли развести. Все это займет всего несколько недель. Где я смогу тебя найти?

Он довольно долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

– Полагаю, тебе лучше готовиться к долгому путешествию. Если ты действительно хочешь со мной развестись, тебе придется отправиться со мной. Я и дня не останусь в этой стране. Если «Тритон» не готов отплыть, сяду на другое судно. Я возвращаюсь домой, где свободно дышится и нет этого безжалостного негодяя.

– Ты не можешь трезво рассуждать. Нужно только немного подождать, и тогда все разрешится.

Ричард упрямо замотал головой.

– Если я задержусь еще хоть на день, боюсь, что вернусь в поместье и убью этого ублюдка. Нужно как можно скорее оказаться подальше, а не то я не справлюсь с искушением. Медлить нельзя, поэтому соглашайся или забудь, Джуэлс. У тебя есть время до завтрашнего утра, чтобы все хорошенько обдумать.

– Так значит… Подожди! Куда ты едешь? Где мне тебя искать, если я решусь поплыть с тобой?

– Пришли записку в дом Бойда Андерсона. Там вроде остановились Габби и Дрю. Я еду к ним.

С этими словами Ричард захлопнул дверцу и кулаком ударил в крышу экипажа, давая понять кучеру, чтобы трогал. Джулия, не веря собственным глазам, проводила взглядом карету. Господи! Что это? Она сделала ему одолжение, решила помочь избавиться от этого брака, а он не хочет ей помогать?

Принять решение уплыть из Англии вместе с Ричардом оказалось куда легче, чем можно было предположить. Она решилась, прежде чем вошла в дом.

Дождавшись горничную, спустившуюся со второго экипажа, Джулия приказала девушке:

– Вели, чтобы с чердака принесли несколько сундуков, и сложи в них мои вещи. Я отправляюсь в длительное морское путешествие вместе с мужем.

Однако, пройдя в дом, она первым делом взглянула на лестницу, ведущую в комнату отца. Самое трудное было еще впереди. Джулия не любила признаваться в собственных неудачах, а этот фарс в Уиллоу-Вудс оказался самым большим фиаско в ее жизни.

Отец был в своей спальне, но не в постели. Артур помогал Джеральду разрабатывать ноги, прогуливаясь вместе с ним по комнате. Рука Джеральда покоилась на плечах Артура. Джулия была рада видеть, что они с таким упорством трудятся, стараясь вернуть отцу прежнюю форму.

– Добро пожаловать домой! – просиял Джеральд при виде дочери. – Не предполагал, что ты так быстро добьешься успеха. Посидим-ка на этом очаровательном балкончике, который ты велела соорудить для меня, и ты мне все расскажешь.

Двери на балкон были широко распахнуты, впуская свежий, теплый воздух. Артур повел туда Джеральда. Джулия последовала за ними и уселась рядом с отцом. Сколько раз она читала ему, сидя здесь, в теплые летние дни… Она подозревала, что он не понимает ни слова, но не оставляла своих попыток в надежде, что все же ошибается.

Джулия заметила на себе выжидающий взгляд отца.

– Ничего не вышло, папа. Граф разгадал наш обман.

– И что он предпринял?

– Раздобыл специальное разрешение на венчание и привел пастора. Мы женаты.

Джеральд, нахмурившись, осторожно спросил:

– Как я понимаю, это было не особенно приятно?

– Совершенно верно.

– Жаль, – вздохнув, произнес Джеральд. – Мне не следует об этом говорить, но ты и Ричард, кажется, неплохо поладили. Когда вы были тут вместе… Мне показалось, что вы понравились друг другу, и из этого может что-то выйти…

Чувствуя, как в горле образуется противный комок, Джулия отвернулась, прежде чем ответить:

– Да, мы понравились друг другу, но мы… слишком разные. Он живет жизнью авантюриста там, за океаном. Большую часть времени он проводит в море. А я люблю вести дела, записывая в колонку с прибылью новые цифры…

– Но если вы не хотели жениться, зачем было соглашаться? Я же пообещал, что справлюсь с любым скандалом, если он разгорится. Почему ты просто не отказалась?

Джулия пожалела, что отец заговорил об этом. Она почувствовала, как щеки ее краснеют. Пусть той ночью она и не занималась любовью с Ричардом, найдутся свидетели, которые всегда подтвердят обратное.

– Меня застали в постели Ричарда…

Джеральд откашлялся.

– Понимаю.

Джулия поморщилась.

– Но ничего… более… Это было частью нашего спектакля. Мы хотели, чтобы граф поверил, будто бы… спим вместе… чтобы он поверил, что мы на самом деле хотим жениться, и потерял бдительность. Он нам не поверил. Мы решили, что это может изменить его мнение. Нам и в голову не приходило, что граф может использовать это как предлог немедленно нас обвенчать. Он ворвался в спальню Ричарда со священником и свидетелями. Как Мильтон и надеялся, он застал нас в компрометирующем положении. Весь этот спектакль вышел нам боком. Ричард даже не хочет остаться в Лондоне и дождаться развода.

– Хочешь сказать, что он не хочет разводиться?

– Хочет, но не здесь. Завтра он планирует уплыть из страны, поэтому, чтобы развестись, мне придется плыть с ним на Карибские острова. Он так зол, что не хочет ничего слышать.

– Я поговорю с ним.

– Не надо. Он не желает это обсуждать. Возможно, если б он немного подождал, поразмыслил здраво, то понял бы, что я права, но Ричард ничего не хочет слышать. Я прекрасно понимаю, почему он так взбешен. Все эти годы он жил далеко от Англии не из-за меня, а потому что не хотел, чтобы отец получил то, чего желал. Но граф выиграл в их противостоянии, все-таки поженив нас.

– Мильтон Аллен ничего не выиграет от этого брака, кроме приданого, которое я ему обещал, – с отвращением произнес Джеральд.

– Рада это слышать, хотя, если на то пошло, я бы предпочла, чтобы после всего того, что граф сделал, ему ничего не досталось. Но, как я понимаю, это оговорено в контракте. Он мог бы получить куда больше, но всякий раз отвергал все твои предложения. Вообще-то в этом нет здравого смысла. Подозреваю, что граф воображает, что заполучит куда больше, чем положено по контракту. Мне неприятно это говорить, но я боюсь за твою жизнь. То, что Ричард собирается уплыть из Англии, сыграет ему на руку. Если ты умрешь, Мильтон сможет присвоить все наше состояние, используя этот брак.

Джеральд хмыкнул.

– Не позволяй своему воображению слишком разыграться, дорогая. Все куда проще, хотя, признаю, мне давно следовало бы аннулировать брачный договор, но твоя матушка всегда просила меня подождать. Потом та авария превратила меня в инвалида… Мильтон до сих пор считает, будто эта свадьба превратит нас в одну большую счастливую семью, а семьи заботятся о своих, пусть даже речь идет о паршивой овце.

Джулия поняла, что имеет в виду отец. Даже кузен Реймонд, который не признавал никаких обязательств и вел разгульную жизнь, всегда мог рассчитывать на помощь Джеральда. Как-никак, он – член их семьи. Мильтон тоже теперь стал членом их семьи, пусть даже нежелательным.

– Граф, думаю, полагает, что ты поможешь, стоит ему постучаться в твою дверь, – произнесла она. – Ничуть не сомневаюсь, что стучаться он будет постоянно…

– Ничего подобного. Это объясняет только, почему он думает, будто бы я стану ему помогать. Ты должна была позволить мне поговорить с Мильтоном. Я бы дал ему понять, что не намереваюсь ни прощать, ни забывать. После того, что он сделал с собственным сыном и за те слезы, до которых он тебя довел, хорошего отношения с моей стороны он не дождется.

Джулия прикусила губу. Тревога до сих пор ее не покинула.

– Но он еще этого не знает. А что, если он одержим твоими деньгами и утратил всякое здравомыслие…

Джеральд осторожно прижал палец к ее губам.

– Тише, родная. Если тебя это успокоит, я сегодня же прикажу составить документ, по которому после моей смерти он ничего не унаследует, и без отлагательств пришлю ему копию.