Александр Вольф - Мгла

— Не слышу!

— Вас дома жена ждет?

— Чего?

Она подошла к машине и наклонилась, чтобы видеть его лицо. Зудин улыбался и двигал бровью. Девочка была совсем юной. Она отвела от лица темное каре.

— Мне немного страшно садиться в машину к незнакомому мужчине.

— Да брось! Я добрый! Обещаю, что все будет хорошо. Со мной ты в безопасности. — Он проехал еще один метр.

— А вы где живете?

— Там. Поехали!

Сзади начали сигналить.

— Поехали, а то меня сейчас вместе с машиной на газон переставят!

Девушка засмеялась и посмотрела на машины, сгрудившиеся позади Рейндж Ровера.

— Сейчас появится твой парень, и мы точно никуда не поедем!

Она оглянулась, взялась за ручку и оказалась в салоне, громко хлопнув дверью.

— Простите! — она вжалась в кресло.

— Все нормально! — Зудин тронулся. — Меня Роман зовут, а тебя?

— Даша.

Она была невысокой. Он оглядел ее, задержав взгляд на ляжках, они оказались действительно хороши. Груди были маленькие, а ляжки полненькие, круглые, как раз какие ему нравились. Даша сдвинула коленки и, взявшись за край платья, потянула его вниз. Он видел, что она ужасно трусит и волнуется под его плотоядным взглядом.

— Даша, ты очень красивая, — сказал Зудин.

— Спасибо! — она заулыбалась широко, глупо.

Она глядела, как щенок, который ждет, что с ним будут играть.

— Ты долго стояла на остановке?

— Полчаса.

— Ого! И стояла бы еще?

— Не знаю. Не хочется домой.

— Часто он так с тобой поступает?

— Не часто, но бывает.

— Он тебя не любит. Я бы ему морду набил.

— Он хороший, просто у него есть один минус. Он очень любит свою машину.

— Больше, чем тебя? Какая у него машина?

— Жига девяносто девятая. Ей уже двадцать лет. Он купил ее за десять тысяч, и постоянно делает. Она постоянно ломается, а он ее постоянно делает. А потом мы катаемся.

Зудин захохотал.

— Сколько ему лет?

— Двадцать один.

— А тебе?

— Семнадцать.

— Ты любишь его?

Даша посмотрела вперед и пожала плечами.

— Не знаю. Нет, наверно.

— Почему не бросишь его?

Она вздохнула.

— Не знаю. Брошу, когда встречу другого, кого полюблю.

— Вы как встречаетесь, ходите, взявшись за ручки, или по-взрослому?

— Что вы имеете в виду?

— Вы занимаетесь сексом?

— О таких вещах не спрашивают.

— Ты несовершеннолетняя. Может, ты девочка.

— Нет, конечно!

— То есть вы занимаетесь сексом?

— Да, — выдавила она.

— Тебе это нравится?

— А кому не нравится? Я не буду отвечать на такие вопросы.

— Да ладно тебе! — он рассмеялся. — Хорошо, давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Мне нравится эта музыка, можно сделать погромче?

Зудин сделал громче, прибавил низов. Даша расслабилась, перестала держать колени вместе. Она была похожа на мальчишку. На ее милом личике появилась улыбка. Ее рука лежала на подлокотнике, он заметил, что у нее обгрызенные ногти. Но это не оттолкнуло его.

— Тебе нравится эта музыка? — спросил Зудин. — Но она не современная, даже я намного моложе ее.

— Ну и что! Она красивая.

— А что ты чувствуешь, какое впечатление она на тебя производит?

Даша пожала плечами, села прямей и посмотрела на него.

— Ну, не знаю… Мне кажется, она подходит для этого момента.

— Ты понимаешь слова?

— Нет.

— Она романтичная?

Даша задумалась.

— Ночь. За окном идет дождь. Дождь успокаивает, — заговорил он, как будто рассказывал сказку.

— Даже гром не страшный, гром тоже успокаивает… — сказала она.

— Как будто ты в нежных объятиях. Тебе хорошо в этих объятиях, — продолжал Зудин. — Нет ничего, кроме успокаивающего дождя и объятий. Тебе очень хорошо, ты чувствуешь желание… Закрываешь глаза, и тебе кажется…

Даша посмотрела на него.

— Классно рассказываете…

— Романтично?

— Да.

— На самом деле, это песня про серийного убийцу.

— Правда? — испугалась она.

— Я сам удивился, когда вслушался в слова. Но — да.

— Никогда бы не подумала.

— Это очень известная вещь.

— Да?

— Doors, Джим Моррисон.

— Не слышала.

— Американская рок-звезда шестидесятых, поэт, бунтарь, кумир молодежи. Входит в так называемый клуб двадцать семь.

— Какой клуб?

— Двадцать семь. В этом клубе те, кто умер в двадцать семь лет.

— Мне понравилась мелодия, а на того, кто ее сочинил, мне посрать, — сказала Даша.

Зудин засмеялся.

— Тебе не жалко его?

— Не-а. — Она смотрела на него совершенно серьезно, а он хохотал от ее детской непосредственности.

— Хочешь, поедем в ночной клуб? — спросил он.

— Парк Авеню Диско. Только там пускают малолеток. Но я не хочу никуда ехать.

— Не хочешь кататься? А что бы вы делали с твоим парнем, если бы он пришел?

— Я хотела погулять. Просто побродить по парку.

— По какому?

— По этому, — она кивнула на деревья, тянувшиеся за окном. — А он не хотел. Он только и знает, что копаться в своей раздолбанной Жиге или гонять на ней.

— Зато сегодня ты покатаешься на настоящей машине. — Он поставил на нейтралку и газанул. Рейндж Ровер рыкнул, словно потревоженный тигр.

— Честно говоря, я не очень хочу кататься, — сказала Даша. — Я бы хотела просто погулять. Я так давно не гуляла. Живу рядом с парком, а уже забыла, когда была здесь последний раз.

— Хорошо, давай погуляем. Я — за. Что, бросаем машину и идем гулять?

— Да.

Девочка, девочка, что же ты делаешь.

Оранжерейная улица была уже рядом. Зудин повернул налево и вскоре остановился. Они вышли из машины. Свет фонарей мерцал на мокром асфальте. В кипах ветвей густела тьма, в глубине среди черных стволов гасли сизые клочья ушедшего дня.

Даша закурила, зажигалка освятила ее челку и вытянутые губы. Они пошли по Оранжерейной. Зудин не сводил глаз со своей юной спутницы. Она смотрела вперед, напряженно вытянув шею, словно собиралась запеть, взяв высокую ноту. Она делала частые затяжки, чтобы скрыть волнение.

— Ты любишь гулять? — спросила она; потратив на «ты» остатки смелости.

— Я давно не гулял с девушкой в парке, поэтому мне будет приятно побродить здесь в твоем обществе. Почему ты на меня так смотришь?

— Ты такой… большой и красивый, — она не могла скрыть восхищения, как ребенок.

Из тьмы выскочил припозднившийся бегун и исчез, оставив звук затихающих, плотно сцепляющихся с асфальтом шагов. Редкие парочки плавали в вечерней дымке, как в эфире.

— Неужели ты ни разу не гуляла здесь со своим парнем?

— Пару раз, когда начинали встречаться. Давно это было.

Зудин усмехнулся.

— Когда давно?

— Прошлым летом.

— Наверное, некоторые лавочки навевают приятные воспоминания. Где вы целовались…

— Только я не помню, где они.

— Не любишь ты его, — Зудин театрально вздохнул.

— Любила бы, если б заслуживал, — Даша произнесла это по-взрослому, как будто устала жить с нелюбимым мужем.

— Почему не заслуживает? Что не так?

— Мне нужно внимание, я хочу видеть, что я для него на первом месте.

— Может, он тебя не устраивает?

— Я знаю, что есть лучше. Только для меня это не главное.

— Он у тебя первый?

— Да.

— А если бы ты встретила другого, кто оказался бы намного лучше, и ты понравилась бы ему? Что тогда?

Даша выкинула сигарету.

— Если бы полюбила, то бросила бы его.

— Ты рассуждаешь, как взрослая женщина.

— Это комплимент?

— Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже….

Они свернули и пошли вдоль ограды усадьбы. Зудин следил за Дашей, видел, что и она наблюдает за ним боковым зрением. Ее высокие каблуки цокали по асфальту. Она запахнула кофту.

— Тебе холодно?

— Нет! — сказала она резко.

Они помолчали.

— Хочешь полюбить по-настоящему?

— Каждая хочет, — Даша вздохнула.

— Но не каждой встречается принц на белом коне.

— Я верю, что мне встретится.

— Если так думаешь, значит, уже готова бросить своего парня.

— Если он не изменится. Но я очень хочу, чтобы он изменился. Честно — хочу!

От этого «хочу» и движения ее бедер у него засвербило в животе.

— Классная ты девчонка.

— Чем я классная?

— Всем.

— Да нет, я обыкновенная.

Они повернули, чтобы обойти пруд. На скамейках у пруда сидели парочки, шелестели голоса.

— Может, посидим? — спросила она.

— Я как раз хотел предложить тебе присесть. Только здесь все занято.

Она снова закурила.

— Что-нибудь найдем. Хоть пень.

Зудин почувствовал, что она хочет. Было бы странно, если б он не пробудил в ней желание, красивый, веселый, на дорогой машине; осталось только подготовить момент. Как покорно она идет в темноту. Нет сомнений, она только этого и ждет. Только бы не спугнуть!

— Мне кажется, ты замерзла, — он взял ее руку, действительно холодную, и почувствовал, как сам взволнован близостью решительного момента.

— Нет. — Даша мягко высвободила руку, отразив пробную атаку.

Зудин чуть не сгреб ее в охапку, чтобы заткнуть ей рот языком и отнести в ближайшие кусты. Они свернули направо, пошли по тротуару без фонарей; по левую руку был небольшой заросший пруд.