Мгла

Часть I

Роман Зудин приехал в Новогиреево, чтобы передать прорабу Гамову зарплату для монтажников. Они договорились встретиться у выхода из метро. Он не хотел пачкать туфли и колеса машины, поэтому не стал заезжать на стройку. Рейндж Ровер Вог уткнулся в забор сверкающей решеткой радиатора. Зудин заглушил двигатель, проверил во внутреннем кармане конверт с деньгами и вышел из машины.

Апрельское солнце брызнуло из окон трамвая, с грохотом прокатившегося на повороте. Люди выходили из подземки и растекались во все стороны. Он шел навстречу толпе, засунув руки в карманы куртки, останавливаясь или поворачиваясь, чтобы уступить дорогу. Он не любил толпу, она его раздражала.

Скучающий взгляд его голубых глаз скользил поверх пестрой людской массы. Женщины задерживали взгляд на его красивом, немного вытянутом лице, но оно казалось им слишком холодным. Высокий рост, черные волосы и брови, голубые глаза и правильные черты лица были прекрасной визитной карточкой.

Что-то привлекло его внимание, — сработал рефлекс, — волнующий изгиб синей джинсы, мелькнувшей в толпе, как синий проблесковый маячок. На долю секунды, и тут же пропал. Мелькнул каштановый хвостик. Зудин остановился и стал шарить глазами в толпе. Каштановый хвостик показался из-за голов — позвал за собой. Зудин взглянул на часы и пошел за девушкой. Он сделал несколько шагов и оглянулся. Гамова не было.

Забор стройки перегородил тротуар, оставив узкую полосу для прохода. Зудин решил, что если девушка сядет в автобус, то он не поедет за ней. Знакомиться в тесной толпе было неудобно, а кататься на автобусе — не было времени. Девушка миновала остановку и пошла по дощатому проходу, поставленному вдоль забора. Подойти мешали люди, которые шли перед ним. Проход был узким и он не мог их обойти.

Он еще не убедился, насколько она хороша, не разглядел ее, не увидел лицо, и мысль, что он как мальчишка бежит за девчонкой, которая этого не стоит, доставляла ему некоторое беспокойство. Когда забор остался позади, он приблизился. «Выше, чем метр семьдесят и ниже, чем метр семьдесят пять» — прикинул он. Его искушенный взгляд не находил ничего, к чему бы можно было придраться.

Они шли по Зеленому проспекту. Дома, стряхнувшие десятилетнюю пыль, грелись, подставляя солнцу сырые бока. Мокрая земля пестрела мусором. Кучи черного снега тонули в лужах. Но деревья уже трепетали, по ветвям уже бежал сок.

На девушке была короткая черная куртка, джинсы и кроссовки. Собранные в хвостик волосы открывали стройную шею. За маленькими ушами поблескивали дужки очков. Зудин почувствовал мандраж охоты. Его воображение сорвалось с привязи и уже стягивало с нее джинсы, мяло ее липкими пальцами.

Хотелось поскорее увидеть, какая она спереди и не разочароваться. Он расстегнул куртку и ускорил шаг. От энергичной ходьбы его лицо порозовело. Поравнявшись, он увидел выпуклую линию ее груди, и профиль лица, который показался ему совсем юным, обыкновенным и одновременно прекрасным. Главное, не было ничего, что могло ему не понравиться.

Его приятно волновало некоторое несоответствие небольшой, изящно посаженной головы, правильных и потому не бросающихся в глаза пропорций верхней части ее тела и широкого, выходящего из узкой талии, как тяжелая капля, стана с приподнятыми и мясистыми ягодицами, обтянутыми синей джинсой. А далее, полные у основания, бедра постепенно сужались и переходили в длинные и стройные голени. Шаг ее мог показаться несколько широким, но это не портило ее. Все в ее фигуре, в движениях, в облике было просто, естественно, не на показ, и от этого казалось еще краше.

Он представил ее голой, как она наклоняется и выгибает спину; как раздвигаются ягодицы, наподобие прекрасной мясистой раковины и открывают свое самое сокровенное. Интересно, какой у нее оргазм, подумал он, а вдруг она еще не узнала, что это такое?

— Девушка, добрый день! — сказал он приветливым обволакивающим голосом. — Давайте познакомимся?

— Я не знакомлюсь на улице, — ответила она после короткой паузы, не взглянув на него.

Ее высокий голос был нежным и чистым как у девочки-подростка.

— Понимаю. Банально и уже поэтому скучно. Давайте зайдем в магазин. Я угощу вас пирожным, заодно познакомимся.

Она не ответила.

— Да какая разница, где знакомиться!

— Действительно, никакой. Просто, я не знакомлюсь.

— Весомый аргумент.

— Да. Не судьба.

— Вот именно! Как раз судьба помогла мне увидеть вас в толпе.

— Молодой человек, вы зря теряете время.

— Время? У меня его мало. Всегда. Но сейчас мне его не жалко.

Она мельком взглянула на него.

— Девушка, я не разочарую вас. Давайте познакомимся.

— Нет, — протянула она с ноткой вредности.

— Вы замужем? У вас есть молодой человек?

Она повела плечами, как будто ей стало зябко.

— Причем тут это?

— Притом.

— Я не знакомлюсь и все.

— Вы не верите, что хорошего человека можно встретить где угодно?

Она стала задумываться над ответами. В этом было что-то детское.

— Предлагаете поверить вам на слово?

— Наоборот. Проверить на деле. Я предлагаю вам общение, а чтобы общаться, надо познакомиться. Меня зовут Роман.

Она поджала губы.

— Молодой человек, — она повернулась к нему, блеснув стеклышками очков, — я не знакомлюсь, потому что сейчас мне это не нужно. Я очень занята, у меня нет времени.

— У меня тоже. Но для вас я бы выкроил. — Он улыбнулся. — Вы же тратите время на обед, на дорогу. Можно было бы вместе перекусить или я бы мог подвезти вас домой. Вы работаете? Учитесь?

— Учусь. Поймите, мне сейчас не нужны отношения. Красивых девушек много, попытайте счастье с другой, — сказала она по-доброму и совсем по-детски.

— Красивых много, только вы одна.

Легкий румянец покрыл ее щеки.

— Не могу, — пробормотала она с досадой. — Я спешу.

— Какое неотложное дело ждет вас, если не секрет?

— Собака.

— Ее некому накормить?

— Выгулять.

— С собакой гуляют утром и вечером.

— А мы и днем гуляем!

Они свернули и пошли вдоль двенадцатиэтажного дома. Он подумал, что орешек оказался крепче, чем он рассчитывал. Идти оставалось недолго, а знакомство еще не состоялось. Надо было что-то придумать, найти нужные слова.

— Ты, конечно, имеешь право сказать «нет». Раз не хочешь знакомиться, ничего не поделаешь. Но я хочу тебе кое-что сказать. Не буду говорить про любовь с первого взгляда, я не знаю, что это такое. Просто ты мне понравилась… Понимаешь, понравилась — и все. Поэтому я не хочу сказать сейчас «прощай» и больше никогда не увидеться. — Он перешел на «ты», в его густом мужском голосе появились нотки волнения.

Она взглянула на него, в ее черных глазах мелькнуло сомнение. Она была немного растеряна. У второго подъезда она замедлилась.

— Я пришла. Всего доброго… — сказала она тихо, одними губами, бросила на него недоуменный взгляд, и повернула к подъезду.

Она пошла быстро, как будто боялась, что он рванется за ней, набрала код и скрылась за дверью. А он стоял и смотрел, как медленно со скрипом закрывается дверь. Стройные черно-синие очертания растаяли в серой глубине подъезда. Он был смущен. Откуда, в общем-то, в обычной молоденькой девчонке с хорошей фигурой, столько красоты.

Перед подъездом все было заставлено машинами. Дальше до следующего дома был сквер с детской площадкой и лавочками. Он достал телефон и направился к лавочкам.

— Ало, Гамов, это я. Не жди меня, встретимся на стройке… Попозже… Не знаю, через полчаса, может, через час… задерживаюсь, дельце одно. Давай, пока.

На площадке два укутанные по-зимнему малыша копались в сыром песке, на скамейке щебетали их матери, одна курила, отворачиваясь в сторону, чтобы не дымить на детей. Порывы колючего ветра гонялись друг за другом, словно пара молодых псов.

Зудин подошел к выкрашенной зеленой краской скамейке и, сев на спинку, поддернул на коленях брюки. Она сказала, что должна выгулять собаку. Почему-то он был уверен, что это правда.

Дверь скрипнула. Он повернул голову, но это была не она. Пожилая женщина выкатила за собой сумку-тележку. Через пять минут два школьника с рюкзаками забежали в подъезд.

Прошло еще минут пять, когда из подъезда вышел грузный мужчина, и, Зудин хотел уже было отвернуться, как из-за спины мужчины показалась она. На ней были те же синие джинсы, но другая куртка, темно-красная. Она что-то держала на руках. Она подошла к газону и выпустила на землю маленькую лохматую собачку. Шустрый бивер с хохолком на голове бросился к дереву, натянув поводок.

— Не лезь в грязь! — она дернула поводок.

Как-то не вязался ее юный как у девочки-подростка голос с округлыми бедрами взрослой женщины, затянутыми в джинсу, и в этом несоответствии было что-то особенно притягательное.

Зудин поднялся и пошел к ней навстречу. Она несколько секунд смотрела на него, словно не была уверена, что это ее навязчивый попутчик. Пес подбежал к дереву и поднял лапу.

— Какое чудо! — Зудин шагнул на газон и опустился на корточки. — Можно погладить?

— Лучше не надо. Он не любит незнакомцев.

Песик опустил лапу и звонко залаял.

— Прямо лев, — сказал Зудин, обращаясь к собаке. — А как зовут этого льва?

— Чарли.

— Грозный зверюга!

— Зря смеетесь. Характер у него и впрямь грозный.

Он взглянул на нее. Она застыла, только правая рука ее то опускалась, то поднималась от натягиваемого поводка. Изогнув стан, словно рожденная из пены Венера, стояла она и смотрела на него, сдвинув брови, чистыми черными глазами. Ее скромные очки в металлической оправе и роскошные бедра напомнили ему учительниц и библиотекарш из порнофильмов, только взор ее был чист как у ангела. Он тряхнул головой, и прядь черных волос упала на бровь — отработанный прием.